И вдруг снаружи где-то неподалеку грохнуло. Да так сильно, что земля дрогнула, а с верхушек деревьев вспорхнули вороны. А после загремели выстрелы.
Громко выругавшись, Митяй вновь выбрался на улицу.
Стреляли где-то неподалеку. И, судя по интенсивности огня, бой велся не на жизнь, а на смерть.
Но хуже всего было то, что среди общей какофонии звучал автомат Газона.
* * *
Митяй добрался до места бойни за четверть часа.
Посреди леса было нечто вроде высохшего искусственного озера, от которого осталась вонючая лужа, поросшая камышами и аномальными растениями, которые прежде Митяю видеть не доводилось. Кроме того, здесь все кишело кислотными аномалиями, начиная от тумана и заканчивая шипящими зелеными лужами. Сейчас в этом котловане развернулась настоящая битва не на жизнь, а на смерть. Над котлованом висело пороховое облако, схлестнулись не менее двух десятков человек. Одни оказались загнаны в центр котлована и засели в кустах, а другие наступали на них с противоположной от Митяя стороны. У первых позиция была проигрышной – оказавшись в самом центре булькающей кислотной ловушки, их буквально прижало плотным огнем. Кроме того, дышать ядовитыми испарениями было опасно, и долго сталкеры продержаться не могли. Наступающая же сторона, не жалея патронов, делала все, чтобы противник не смог вырваться из западни.
Митяй следил за битвой из-за холма, ища взглядом Газона, но того нигде не было видно.
И вот, наконец, он засек знакомый силуэт у края обрыва. Человек засел за кустарником и изредка открывал по кому-то огонь одиночными.
Митяй подкрался к нему со спины и резко дернул на себя за шиворот.
– Опа, ливер вылез! – вырвалось у сталкера.
Перед ним развалился напарник.
– Митяй? Ты… здесь?
– Ты какого хрена меня оставил? – злобно спросил бродяга.
– Извини. Я думал, быстро вернусь, а тут вон оно как. Не хотел будить, да ты бы и не проснулся. Спал как хорек.
– Что за кипиш здесь?
– Война. Сталкеры с бандитами сцепились.
– Здесь?!
– Сегодня ночью «Штаб» атаковал Ржавчинник. Бандитов разбили, кто уцелел – бежали на восток. Здесь их решили добить уже сталкеры.
– Сведения откуда?
– Я… говорил кое с кем.
– С кем именно?
– С Рамой.
– По рации или он тоже здесь?
– Здесь. Он попросил меня о помощи. Сперва они погнали бандитов, а потом угодили в ловушку.
– Ты сам здесь что забыл?
– Рама попросил меня убрать их снайпера и дал мне это.
Газон показал на чистенькую, промасленную СВД.
– Помнит, как я стрелков Бурчука перещелкал, – с гордостью сообщил Газон.
– Что еще он сказал?
– Бандитов почти разбили. «Штаб» освободил Ржавчинник, но дальше пока не пошел. Сейчас они там перевалочную базу развернули. Скоро все изменится.
– Усложнится?
– Для нас – да. Если «штабные» получат власть в Зоне…
– Ладно, я понял. – Митяй почесал затылок. – Рама нам вроде все еще друг. Во всяком случае, я надеюсь.
– Вот и я так думаю. Их у тебя почти не осталось.
Эти слова прозвучали как приговор, и Митяй впал в ступор.
– Все, не мешай мне, – сказал напоследок напарник и скрылся за кустами.
Митяй остался на месте.
Ему очень хотелось хоть как-то помочь сталкерам в котловане, но сейчас он был бессилен. Без должного снаряжения и оружия толку от него не было, оставалось только ждать.
После серии выстрелов из снайперской винтовки ситуация в стане бандитов изменилась. Лучшие стрелки погибли, и их строй рассыпался. Это послужило сигналом для бродяг, и те кинулись в контратаку.
Развернулся отчаянный бой. Ни одна из сторон больше не жалела боезапас и не пряталась по укрытиям. Со стороны все это походило на безумие. Ради чего это? Зачем столько смертей?
Прогремели два взрыва, и все прекратилось.
Когда Митяй наконец спустился в низину, он увидел несколько тел в грязных куртках и две неглубокие воронки. Эта картина уже почти перестала удивлять следопыта. Опять смерти, опять мертвецы.
Выжившие подбирали раненых и обыскивали поверженных. Все они были грязные, перевязанные, в рванье и каких-то обносках. Такое ощущение, что они всю эту неделю провели в окопах под артобстрелом. Среди них Митяй увидел Пороха. Был здесь еще и Медведь из группы покойного Данилы. Он пожал Митяю руку, а Порох сухо кивнул, держась, впрочем, как ни в чем не бывало.
– Рад тебя видеть, – честно признался Митяй Медведю.
– Взаимно.
Некоторое время сталкеры стояли в неловком молчании.
– Я тут недавно Вишню видел, – поделился мыслями Митяй.
Медведь изменился в лице. Скривился и смачно сплюнул под ноги.
– Поделом этому козлу.
– Вы с ним теперь не ладите?
– Не в курсе, что он натворил? – Медведь поднял бровь.
– Да вот как-то не пришлось.
– Он же сеструху Керосина того… изнасиловал, короче. Девку почти голую нашли недалеко от Ржавчинника. Вся зареванная.
– Софи?! – Митяй не поверил своим ушам. – Вишня Софи… изнасиловал?!
– Знаешь ее?
– Встречал на базе у Рамы, – признался Митяй в полном изумлении.
– Ну, короче, Керосин ее из Зоны увез. Вчера буквально. Обещал вернуться и Вишне яйца оторвать.
– А сам он где, Вишня?
– А шатается где-то, урод, – с нескрываемой злобой произнес Медведь.
– Не думал, что Вишня мог на такое пойти.
– Я и за тебя тоже слышал, – с ноткой презрения сказал Медведь.
От такого заявления ноги подогнулись.
– Наломал ты дров, пацан, – сказал Медведь, глядя в сторону. – Мой тебе совет – валил бы ты из Зоны скорее.
– Ты не первый, кто мне это говорит.
– Молись, чтобы я не был последним, – серьезно проговорил Медведь. – Я не шучу, пацан. Сегодня утром «Штаб» в щепки разнес всю бандитскую братву, а их орда пополняется добровольцами. За твою голову награда хорошая висит. Раме четкий приказ пришел – при встрече пустить тебе пулю в голову.
– «Штаб» теперь приказы отдает?
– Отдает. Он ведь из сталкеров состоит. Из народа, можно сказать. А значит, что верхушке в голову взбредет, то всему народу нужно.
– Так свобода и умирает.
– Короче, я тебе все сказал, – бросил Медведь, давая понять, что разговор закончен.
Митяй неловко потоптался на месте.