Выход - читать онлайн книгу. Автор: Кори Доктороу cтр.№ 91

Ее осязаемая скорбь, синтез ее голоса стали настолько хороши, что это пробрало Натали до слез. Она моргала, пытаясь дрожащей рукой вытереть глаза. Сейчас она не желала спотыкаться по жизни, думая о благополучии других. Она хотела заботиться только о себе.

Эта мысль продрала ее, как рыболовный крючок нёбо рыбы. Это была мысль Джейкоба Редуотера. Мысль дефолтного мира. Мысль зотты. Совсем не ушельский образ мышления. Эта была та мысль, появление которой в своей голове она училась предотвращать вот уже несколько лет. Очень просто быть уникальной снежинкой и знать, что твоя скорбь гораздо важнее скорби всех остальных. Это, конечно, могло быть правдой. Джейкоб прожил жизнь, в которой его счастье должно было затмевать счастье всех других людей. Но это работало только в том случае, если он мог защитить себя от остального мира прочной броней. Если мог построить бункер в своем сердце.

– Я люблю тебя, Бес, – она не знала, было ли этой правдой, но очень хотела, чтобы было. Ей хотелось любить всех. Люди вокруг не могли достичь своих же собственных идеалов. А ей вовсе не хотелось достигать этих идеалов. – Я люблю тебя за то, кто ты есть, и за то, кем ты становишься, когда теряешь рассудок. И то, и другое – это ты.

Компьютер молчал. Молчание затягивалось. Натали была готова уже сказать что-то еще, но дверь дважды лязгнула. Зашла наемница с подносом, на котором стоял графин, как подсказало ей чутье, с едва теплым, дерьмовым кофием, из которого убрали все самое хорошее.

Наемница закрыла дверь, которая лязгнула дважды, затем открыла пробку графина. Жидкость внутри дымилась так, как не должны дымиться напитки, приносимые пленнику. Она вспомнила запах детства, беготню по территории коттеджа с кузенами-Редуотерами из какого-то династического ответвления, у которых были встроены микросхемы отслеживания и которых постоянно сопровождали телохранители. Это был не кофий, это был настоящий кофе – баснословная драгоценность: бобы, выращенные в отдаленных полях, за которыми ухаживали рабочие, сдававшие тест на наличие микробов по два раза в день при первых же признаках заболевания кустов.

Наемница поставила поднос на стол для завтрака рядом с Натали, достала две кружки китайского фарфора, налила… и тут же легкий невероятный аромат заполнил комнату, волшебным образом оживляя действительность.

– Сахар? – до этого она говорила так мало, что звук ее голоса удивил Натали. Он был глубже, чем запомнилось. Был ли там акцент, намек на грассирующее р?

– Нет, если это то, что я думаю, – она глубже вдохнула этот аромат. – Иргачеффе ^[85]? – Старший кузен, вдоволь напутешествовавшийся, научил ее произносить это слово с мягким и, грассирующим р, твердым ч и легким придыханием в конце. Слово с легкостью слетело с ее губ: заявление о своем статусе из четырех слогов. Запах ни с чем нельзя было спутать, фруктовые и кислотные нотки, которых не было в других зернах, полнота Голубых гор и кисловатый фруктовый привкус бурбона. Ее рот мгновенно наполнился слюной.

– Так было написано на упаковке, – акцент точно был, возможно, восточно-европейский. Когда она росла, то познакомилась с различными акцентами благодаря детям, чьи родители заработали баснословные состояния, занимаясь ничем не примечательными «предпринимательскими» делами. Как и у всех других настоящих кузенов-Редуотеров, у этих были свои телохранители, которые также говорили с акцентом, только более заметным. – Повар дал кофемолку и френч-пресс.

Наемница отпила глоток и закрыла глаза в мечтательном забытьи. Натали заметила, что она была довольно милой, насколько может быть милым любой хищник. Не сексуально привлекательной (совершенно не ее тип), но, может, такой, с кого можно было делать персонажа видеоигры, рассчитанного на определенный тип мальчиков.

– Это первый кофе, что я выпила в Канаде. Обычно достаю его только в Африке. Китайские боссы всегда настаивают на этом.

В последних классах школы с ней училась китайско-нигерийская девочка, которую охраняли еще суровее, чем любых русских детей. Она была вспыльчивой, и горе было тому, кто оказывался достаточно глупым и просил ее потрогать ее волосы, впрочем, Натали все это хорошо понимала. Звали ее Софи. Натали не видела ее с выпускного, но иногда вспоминала те истории, которые Софи рассказывала о плавучих супергородах в водах близ Лагоса, где она выросла, перепархивая с одного сада размером с авианосец, окруженного стальными стенами, на другой.

Натали взяла свою чашку кофе. Ее руки тряслись, и очень хотелось, чтобы эта дрожь прошла. Она подняла кружку и ничего не пролила. Натали уже отвыкла пить горячие напитки, но ухитрилась сделать глоток. Было очень горячо, а вкусовые ощущения невозможно было даже передать словом «горечь». Это не имело ничего общего с кофием, хотя можно было понять, что они как-то связаны друг с другом. Здесь чувствовалась маслянистость, которую она даже не ожидала. Вкусовые ощущения. Еще один маркер класса – знание этих двух слов и их уверенное использование, при этом не чувствуя себя буржуа. Династические Редуотеры могли произносить «вкусовые ощущения», не моргнув глазом, и, насколько она помнила, кузина Сара использовала эту фразу для описания парня, с которым познакомилась в донецком пансионе.

Она сглотнула. Кофеин был настолько примитивен, что она рассчитывала получить от него удар – словно дубиной по голове от какого-нибудь пещерного человека, однако быстро наступивший кайф был на удивление хорош: щиплющий язык мягкий приход и столь же мягкий откат. Сейчас никто больше не отрывался кофеином. Были другие, гораздо более дешевые и сердитые возможности. А это – изящное занятие только для зотт, как шерри и чай со сливками. Зотты присвоили себе все самое лучшее.

Она отпила еще. Приход был таким чистым. Он уравновешивал ее нервы, и ей вновь хотелось двигаться.

– Меня зовут Надя, – наемница протянула сильную небольшую руку, которая схватила ее ладонь в отточенно крепком рукопожатии.

– Меня зовут Ласка.

Надя улыбнулась, показав маленькие квадратные зубы.

– Я знаю. Мы сидели в вашей сети два дня, прежде чем взяли тебя. Было не трудно.

– Это и не должно быть трудно, – сказала Ласка. – Мы хотим, чтобы люди читали общедоступные вещи. Почти все не являются зоттами, а это значит, что почти все могут присоединиться к ушельцам.

– Некоторые зотты тоже присоединяются, – Надин акцент был… русским, болгарским, белорусским? Лицо без эмоций, уголок рта почти уходит в глупую ухмылку – спорное, непонятное микровыражение лица, которое, тем не менее, могло оказаться правдивым.

– Некоторые да.

– Меня интересует аспект безопасности нашей предыдущей беседы.

– Это значит, что у нас есть уговор?

– Нет, – микровыражение лица Нади бесследно исчезло, – у нас нет уговора. Успокойся.

Она махнула рукой в сторону показателей на кровати, которые подавали сигналы тревоги из-за пульса и эндокринных выделений, переваливших в красную зону.