Сплошной обман - читать онлайн книгу. Автор: Дороти Кэннелл cтр.№ 19

— Ничего удивительного, гонял по округе на мотоциклетке, — отмахнулась Гиацинта.

— До чего ж неприятный и шумный транспорт! — Мод застегнула последнюю пуговицу. — Я вот что думаю, не знакомый ли он вашей Шанталь? Красивая девушка. Будь другая на ее месте, мужчины бы роем вились у задней двери "Келий", а Шанталь словно не от мира сего. Я всего раз видела ее в обществе мужчины, с неделю назад. И кстати, тоже на Тропе Аббатов. Я ехала на велосипеде и углядела ее среди- деревьев. Ее спутник показался мне слегка странным…

— Турист, наверное. Хотя сезон подходит к концу, кое–кто еще заглядывает в наши края полюбоваться на развалины. — Примула протянула руку, приглашая Минерву подойти, та вразвалочку приблизилась. — Но знаешь, дорогая, возможно, это он. Негодяй, который напал на бедное дитя, был высокий, красивый, с каким–то животным магнетизмом.

— Нет, приятель Шанталь был низенький и вообще какой–то мелкий, худосочный…

Медсестра не закончила, потому что в дверь вошел Страш с подносом. Без пыли и сажи дворецкий выглядел вполне респектабельно — почтительный, ненавязчивый и знающий себе цену слуга в аристократическом доме. Но в остальном я не смогла бы его описать. Волосы у Страша были ни темными, ни светлыми. Роста ни высокого, ни низкого, цвет глаз — смесь зеленого, серого и карего. Идеальный дворецкий, совершенно незаметный на фоне тех, чья жизнь делается легче благодаря его стараниям. Как только он вышел, Мод залпом проглотила чай, глянула на часы и сказала, что должна идти. Если она понадобится, ее можно найти у Флетчеров, а потом в Чейнвинд–холле. У матери сквайра очередной приступ.

Я забормотала слова благодарности, но Мод, не слушая меня, вышла из гостиной в сопровождении сестер Трамвелл, а я осталась смотреть на внезапно хлынувший дождь, капли слезами катились по оконному стеклу. Я подошла к окну. Может, Гарри там, за пеленой дождя? Прячется в зарослях, чтобы убедиться, что со мной все в порядке? Если так, то он глупец. Его роль сыграна. Я не боялась, что сестрицы Трамвелл выяснят личность бандита, напавшего на меня, и упекут его за решетку, но беспокоилась, что Гарри из рыцарских побуждений вымокнет до нитки. Проделав небольшой кружок на запотевшем стекле, я вгляделась в темноту сада. Почти полная неподвижность. Лишь едва покачивается ветка дерева и хлопает ткань шезлонга на веранде. Больше ничего. Но я была уверена, что из вечернего сумрачного сада кто–то смотрит на меня. И этот кто–то — вовсе не Гарри. Я испытывала то же чувство, что и сегодня днем на Тропе Аббатов, — словно меня окружает что–то неуловимое, грозное и неизвестное. Да что за идиотизм! Штора выскользнула из ослабевшей вдруг руки.

Сестры то ли никак не могли проститься с Мод Крампет, то ли о чем–то советовались. И мне как–нибудь при случае надо посоветоваться с Мод. Вновь устроившись среди диванных подушек, я пожалела, что в камине не горит огонь. Как было бы приятно свернуться калачиком и подремать немного в тепле — при этой мысли я сладко зевнула — после напряженного дня…

Мне снилось, как низкий, сиплый голос напевает печальную балладу о любви и предательстве… Внезапно комнату залил яркий свет, пробивший пелену моей дремы. Я подскочила на диване, не понимая, что происходит, и очумело огляделась. В комнате снова были сестрицы Трамвелл, и старушки со всей определенностью мне не снились, но вот голос… Откуда–то доносился низкий, чуть хриплый голос. Может, я продолжаю грезить? Или же вернулась Шанталь, та самая горничная–цыганка…

Уж не она ли будет подавать обед? Но час спустя, когда мы сидели за круглым дубовым столом в большой гостиной, эту честь нам оказывал все тот же неизменный Страш. Дворецкий сухо объяснил, что Шанталь неожиданно вернулась, приготовила обед и снова ушла. Я почему–то расстроилась, хотя знала, что завтра непременно увижу загадочную цыганку. Возбуждение никак не проходило, и внутри у меня все так и дрожало. Правда, это ничуть не помешало мне с удовольствием проглотить вкуснейшие сосиски с жареной картошкой и яблочный пирог с потрескавшейся золотистой корочкой. После обеда сестры предложили мне лечь спать пораньше и проводили наверх по отполированной временем лестнице с огромными пролетами.

— Милое дитя, когда утром будешь спускаться, обязательно держись за перила, ступеньки очень узкие и скользкие, — заботливо предупредила Гиацинта. — Не хватало еще, чтобы ты подвернула ногу.

Некоторые ступени действительно представляли собой узкие клинья размером не больше куска яблочного пирога, которым я только что лакомилась. И в самом деле надо бы не забывать об осторожности. Мы добрались до верхней площадки — огромной галереи с множеством дверей. На высоте примерно фута тянулся потемневший от времени брус, заставленный самыми разнообразными предметами. Мое внимание привлекло чучело крошечного аллигатора.

— Полагаю, ты не будешь против, если мы отведем тебе бывшую детскую. — Свернув в маленькую нишу с арочным потолком, Гиацинта толкнула дверь. — Все четыре кровати мы всегда держим застеленными. Глупо, наверное, но мы с Примулой питаем склонность к сентиментальности. Какие воспоминания вызывают эти старые качели! Фиалка вечно раскачивалась с таким энтузиазмом, что мы боялись, как бы она не вылетела в окно. Дорогая, ты уверена, что тебе здесь будет удобно? Туалет рядом, ванная в конце коридора. Мы могли бы приготовить другую комнату, но там пришлось бы разводить огонь и проветривать. Страш и Шанталь превосходные работники, но они едва успевают справляться с теми комнатами, которыми мы пользуемся.

Ответить я не успела, поскольку вмешалась Примула:

— Знаете, мои дорогие, я подумала о Шанталь и решила, если амнезия нашей милой гостьи не отступит, попросить ее посмотреть в свой магический кристалл. Вдруг она сможет вызвать в нем образы, которые нам помогут?

Я почувствовала себя так, словно подо мной внезапно распахнулся люк. Ферджи с боязливым благоговением относилась к цыганам и их темным чарам. У нас дома всю зиму можно было бы топить бельевыми прищепками, закупленными в отчаянной надежде уберечься от дурного глаза…

После ухода сестер я разделась и вымылась в сине–белом фарфоровом тазу, стоявшем на подставке из красного дерева. Затем, дрожа от холода, с трудом нашла дырку в огромной батистовой ночной рубашке, которую сестры Трамвелл положили на крошечном пуфике подле ближайшей к двери узенькой кроватки. Ткань была нежная, изысканная. Я с восторгом рассмотрела тончайшее кружево и витиеватое шитье, попутно подумав, что от запаха нафталина мне теперь и за год не отмыться. После чего угрюмо оглядела кровать, явно предназначенную для лилипута, и с тоской перевела взгляд на свисающие с потолка качели. Лучше уж сидеть, чем лежать. Я же не игрушечный мишка! Та сестрица Трамвелл, что умерла, — Лилия, — должно быть, скончалась от судорог, поскольку бедняжке приходилось спать в скрюченном состоянии. В те далекие и смутные времена, когда сестры Трамвелл были молоды, люди умирали от самых невероятных вещей. От несварения. От прыщей. При родах.

При родах! Я велела себе несколько раз глубоко вдохнуть и успокоиться, но тут же проигнорировала этот благоразумный совет. Почему–то ни разу мне не пришло в голову, что моя мать может быть мертва. Что вовсе не она, а кто–то другой оставил меня на пороге домика священника. Да и сейчас мне совсем не хотелось об этом думать.