Повесть о Ферме-На-Холме - читать онлайн книгу. Автор: Сюзан Уиттиг Алберт cтр.№ 13

— Да. — Мисс Краббе нахмурилась. — То есть нет. Разумеется, нет. Дело в том, что я… — Она закусила губу. — Куда-то запропастились мои очки. Только что они были здесь, и вот…

— Похоже, они там, на подоконнике, — сказала Димити с некоторой робостью.

Мисс Краббе поднялась со стула, схватила очки, надела их и обратила лицо к Димити.

— Ну, — заговорила она повелительным тоном, гордо подняв весьма протяженный нос. — Чем я могу быть полезной, мисс Вудкок?

Вновь почувствовав себя восьмилетней девочкой, Димити извлекла из сумочки конверт, в котором находились один золотой соверен, две монеты в полкроны, три флорина и девять шиллингов.

— Видите ли, я пришла по поводу фонда для ремонта крыши, — сказала она, словно извиняясь. — После похорон мисс Толливер Дамское общество Сорея смогло собрать два фунта. Этого, конечно, не хватит на новую крышу, но кое-какой ремонт сделать можно. — И она положила конверт на стол мисс Краббе.

Как это ни удивительно, но мисс Краббе улыбнулась.

— О, благодарю вас, — сказала она, стремительно хватая конверт. — Очень, очень рада, что нашлись деньги. Когда в последний раз шел дождь, лило прямо на мой стол и…

Димити не удалось услышать конец этой истории, поскольку дверь распахнулась и в класс, громко плача, вошел мальчик — тщедушный, с тонким милым личиком. Из носа мальчугана текла кровь. За ним стояла мисс Нэш.

— Джереми Кросфилд! — вскричала мисс Краббе. — Что это с тобой, скажи на милость? И прекрати хныкать сию же минуту! В одиннадцать лет так себя не ведут.

— Гарольд столкнул его с угольной кучи, — сказала мисс Нэш, полная сочувствия к ребенку. — У него ссадина на руке, довольно глубокая, а кровь из носа так и хлещет.

— В таком случае возьмите мокрое полотенце, вытрите кровь и заставьте его наконец замолчать, — распорядилась мисс Краббе. — А я разберусь с Гарольдом. — И она гордо направилась к двери класса, громко выкрикивая: — Гарольд! Гарольд, живо иди сюда! Сию же минуту!

Димити поспешно удалилась, чувствуя, что лучше уж оказаться несчастной жертвой с расквашенным носом, чем виновником происшествия, которому предстоит испытать на себе страшный гнев мисс Краббе.

Преподобный Сэмюэль Саккет, викарий церкви Св. Петра, не относился к тому типу людей, которые уделяют большое внимание окружающей их природе и иным проявлениям вещественного мира. Жизнь его прихода и судьбы его прихожан занимали Сэмюэля Саккета куда больше, чем простиравшийся вокруг него пейзаж. В это утро, к примеру, преподобный Саккет не замечал ни синего безоблачного неба, ни легкого южного ветерка, в изобилии срывавшего с деревьев золотистую листву, ни сладко-горьких ягод, что словно рубины рдели в живой изгороди. Святой отец был полностью поглощен размышлениями над пусть незначительной, но тем не менее весьма волнующей его проблемой приходской жизни.

Викарий возвращался с прогулки, опираясь на свою любимую палисандровую трость с рукоятью в форме змеи. Любой местный прихожанин легко узнавал своего священника — даже если на том и не было традиционного воротничка и черного облачения — по неизменной привычке ходить с резной тростью, каковых в его коллекции было предостаточно, и он менял их каждый день. Одна из таких тростей с рукоятью из рога сернобыка, украшенной тонкой резьбой, была подарена ему другом-миссионером в Кении. Она-то и подвигла ученика воскресной школы в благоговейном страхе спросить преподобного Саккета, уж не этим ли жезлом Аарон заставил расступиться воды Чермного моря, дабы сыны Израилевы смогли пройти по его дну ^[5]. Именно такой жезл оказался бы сейчас весьма кстати, чтобы осушить море приходских бед, которое неминуемо откроется перед Сэмюэлем Саккетом, если ему не удастся найти…

— Доброе утро, викарий, — приветствовал его звонкий голос. — Восхитительный день, вы не находите?

Вздрогнув от неожиданности, викарий очнулся от своих размышлений и обнаружил, что на небе сияет солнце, деревья оделись золотом, он стоит у поворота на Хоксхед, а перед ним — одна из его любимых прихожанок.

— Доброе утро, мисс Вудкок, — сказал викарий, приподнимая шляпу. — День и вправду хорош. Очень рад вас видеть.

К Димити Вудкок, которая всегда находила доброе слово, он испытывал особую приязнь. Димити и ее брат Майлс с охотой брали на себя множество мелких забот и поручений, без которых корабль приходской жизни не смог бы благополучно совершать свое плавание, минуя рифы и вопреки бурям, время от времени вносящим разлад в жизнь Сорея. В этот момент Димити и сообщила викарию о выполнении одного из таких добрых дел.

— Вам будет приятно узнать, — сказала Димити с улыбкой, — что я побывала в школе и передала мисс Краббе деньги на ремонт крыши, собранные Дамским обществом Сорея. Там набралось ровно два фунта.

— Целых два фунта! — воскликнул викарий в немалом удивлении. — Превосходно, превосходно, это выше всяких ожиданий!

— Именно, — согласилась мисс Вудкок. — Леди Лонгфорд внесла соверен — в память мисс Толливер. — Димити помолчала, улыбнулась еще шире и продолжала: — Старая такая монета с изображением юной королевы Виктории, тысяча восемьсот тридцать восьмого года, можете себе представить? А на вид — только-только отчеканенная. Должно быть, хранилась с незапамятных времен.

Это викарий как раз мог себе представить. Ее светлость, жившая уединенно в своем поместье Тидмарш-Мэнор, не отличалась пристрастием к раздаче благотворительных пожертвований, что Сэмюэлю Саккету было хорошо известно, поскольку он не раз обращался к ней и встречал отказ. Разумеется, он не произнес вслух этого суждения, а просто сказал:

— Леди Лонгфорд весьма щедра. Полагаю, мисс Краббе была довольна, она так расстраивалась из-за худой крыши.

Викарий нахмурился: слово «расстраиваться» вряд ли в достаточной степени отражало чувства мисс Краббе. Она по меньшей мере дважды в весьма резкой форме выражала ему свое недовольство, утверждая, что вынуждена ставить на свой стол ведро, чтобы ловить падающие капли. Она даже заявляла, что оставит свой пост, если положение немедленно не будет исправлено. Ей известно, сказала мисс Краббе, что открылась вакансия в школе близ Борнмута ^[6], на южном побережье, где зимы гораздо теплее и — она полагает — крыши не текут. Более того, по словам мисс Краббе, она намеревалась просить мисс Толливер, в числе знакомых которой был член Борнмутского школьного совета, снабдить ее рекомендательным письмом.

Викарий отвечал, и отнюдь не только из вежливости, что был бы весьма огорчен ее уходом. Это соответствовало действительности. Хотя мисс Краббе и отличалась высокомерным нравом и крайней раздражительностью, а ученики скорее боялись ее, нежели любили, однако школьные задания они выполняли, и в классе мисс Краббе не было особенных проблем с дисциплиной. И как поступят Виола и Пэнси Краббе, если их сестра решит уехать из деревни? Последуют ли за ней или останутся в Замке, где прожили почти всю жизнь? Все это имело бы самые разрушительные последствия, а викарий Саккет менее всего желал подобного развития событий. Вместе с тем он вынужден был признать, что серьезные перемены в жизни — насущная необходимость для мисс Краббе. И если она полагала, что школа в Борнмуте может стать решением, которое эту нужду удовлетворит, то он будет просить Господа благословить ее уход.