Новый Ной - читать онлайн книгу. Автор: Джеральд Даррелл cтр.№ 17

Уже совсем стемнело, когда мы добрались до ранчо. Мы извлекли нашего пленника из мешка и развязали его. Я сделал из веревки прочную уздечку и привязал муравьеда к могучему дереву. Поставив перед ним большую миску с водой, мы отправились отсыпаться. Ранним утром я пошел взглянуть на него и не нашел. "Сбежал", – мелькнула мысль. И вдруг вижу: оказывается, он лежит, свернувшись клубком между корней дерева и целиком накрывшись хвостом, точно серой шалью, так что издали походит скорее на кучу золы, чем на зверя. Теперь я понял, как полезен ему этот огромный хвост. Устраивая себе постель в густой траве, он сворачивается клубочком и накрывается хвостом, словно брезентом. Сквозь такую пушистую крышу под силу пробиться разве что очень сильному ливню.

Теперь встала проблема, как приучить Эймоса – так я его назвал – к новой пище: в английском зоопарке его белыми муравьями не накормят. Я приготовил смесь из молока, сырого яйца и мелко накрошенной говядины, добавив в нее три капли рыбьего жира. К счастью, недалеко от ранчо имелось гнездо белых муравьев, и я, пробив в гнезде дырку и достав оттуда горсть этих лакомых существ, кинул их в миску с вязкой смесью.

Я боялся, что на приучение муравьеда к новой пище уйдет немало времени, но, к моему удивлению, зверь, завидев миску, встал и тут же устремился к ней. Он тщательно обнюхал предложенное кушанье, высунул длинный, похожий на змею язык и погрузил его в миску. Потом мгновение раздумывал, оценивая блюдо, и, как видно решив, что оно пришлось ему по вкусу, принялся с необыкновенной быстротой работать языком, выстреливая им в содержимое миски и втягивая назад, пока посудина совсем не опустела. У муравьедов нет зубов, и при принятии пищи они пользуются только языком и обволакивающей его слюной. Иногда в награду я давал ему полную миску термитов – естественно, перемешанных с обломками их глиняного гнезда. Было забавно наблюдать, как животное погружает язык в миску и вынимает его, весь облепленный термитами и кусочками глины, приклеившимися к нему, как мухи к липучке. Но когда он втягивает язык внутрь, губы очищают его от кусочков глины, и муравьед съедает только термитов. Ничего не скажешь, умно придумано!

Вскоре после того, как мы вернулись в лагерь и Эймос справил новоселье, у него появилась подруга. Появилась в виде фыркающего узла, впихнутого в кузов грузового такси. Охотник, поймавший муравьедицу, видимо, был не слишком искусен в своем ремесле: на теле у нее оказалось несколько досадных шрамов и она была совершенно измучена голодом и жаждой. Когда я освободил ее от пут, она просто легла на землю на бок и так слабо дышала, что я сомневался, выживет ли она вообще. Я поставил ей миску с водой, и как только она ее высосала, сразу чудесным образом ожила, встала на ноги и приготовилась броситься на всякого, кто окажется в поле ее зрения.

Эймос, привыкший быть единственным муравьедом на своей территории, встретил подругу не очень ласково. Когда я открыл дверь клетки и попытался посадить туда самку, он поприветствовал ее так: дал лапой по носу, оцарапав когтями, и разгневанно зашипел. Тогда я решил посадить ее рядом, но отдельно, пока они не привыкнут друг к другу. Клетка Эймоса была очень просторной, так что я просто разгородил ее пополам: в одной половине остался Эймос, в другой поселилась муравьедица. Но тут возникло новое осложнение: если приучить Эймоса к новой пище не составило никаких проблем, то с его невестой пришлось куда труднее. Она наотрез отказалась даже попробовать кушанье, которое я подал ей в миске, и объявила голодовку.

Но по прошествии суток меня вдруг осенило. Я поставил миску Эймоса рядом с деревянной перегородкой, отделявшей его от невесты. Эймос не отличался изысканными манерами, и всякий, кто стоял в тридцати футах от него в то время, как он принимал пищу, мог слышать его чавканье и сопенье. Пока он наслаждался завтраком, муравьедица, привлеченная шумом, подошла посмотреть, что же он вкушает. Она просунула длинный нос между прутьев и принюхалась, а затем очень медленно и осторожно погрузила свой длинный язык в смесь. Через пару минут она уже поглощала ее с той же быстротой и энтузиазмом, что и Эймос. Следующие две недели она ела именно так, просовывая морду сквозь прутья и дотягиваясь до пищи языком.

В итоге, деля одну миску на двоих, они вполне привыкли друг к другу, и вскоре мы убрали перегородку. Теперь они даже спали бок о бок, тщательно укрывшись хвостами. Но для транспортировки в Англию мне не удалось достать клетку необходимых размеров, и пришлось везти их в разных ящиках. Я ставил ящики рядом, так что они могли протягивать друг к другу свои длинные носы и вволю фыркать.

Когда они наконец добрались до Англии и попали в зоопарк, то доставляли немало удовольствия посетителям, устраивая состязания по боксу. Стоя на задних лапах, они награждали друг друга увесистыми затрещинами и колотушками; при этом их носы раскачивались, как маятники, а хвосты со свистом рассекали воздух. Со стороны эти состязания выглядели напряженными и жестокими, на самом деле они ни разу не нанесли травмы друг другу.

Второй по величине муравьед, обитающий в Британской Гвиане, – лесной муравьед таманду. Внешне не очень похож на большого: та же длинная искривленная морда, те же маленькие глазки-бусины, те же могучие передние лапы с крупными крючковатыми когтями. У него были светло-коричневая короткошерстная шубка и изогнутый хвост. Если большой муравьед пользуется хвостом как покрывалом, то таманду использует его для лазания по деревьям, подобно древесным дикобразам или обезьянам. Добавлю еще, что таманду оказались самыми глупыми животными из всех, кого я ловил в Британской Гвиане.

На воле они забираются на высокие деревья и прокладывают себе путь с ветки на ветку, пока не наткнутся на гнездо древесных муравьев. С помощью мощных когтей они взламывают муравьиную крепость и слизывают ее обитателей длинным липким языком. Отламывая от муравейника кусок за куском, они продолжают трапезы. И в неволе отучить их от этой привычки крайне трудно. Когда ставишь перед таманду горшок с мелко накрошенным мясом, замешенным на сыром яйце и молоке, они хватают его когтями, слизывают немного пищи и снова хватают. Кончают обычно тем, что переворачивают горшок, вываливая содержимое на пол клетки. Очевидно, горшок для них – что-то вроде муравьиного гнезда, которое надо непременно расколотить, чтобы добраться до пищи. Приходилось накрепко привязывать горшок.

Первых карликовых муравьедов я раздобыл в индейском селении, расположенном на островах, среди небольших речушек. Я целыми днями путешествовал на каноэ, посещая разные деревушки и покупая зверей, которых мне предлагали местные жители. В частности, в этом селении я нашел массу зверюшек, которых индейцы держали в домах, и часами торговался из-за каждой покупки: поскольку они не знали английского, а я не говорил на местных наречиях, объясняться приходилось на языке жестов.

Вдруг сквозь окружавшую меня толпу ко мне протиснулся мальчуган лет семи-восьми, неся в руке длинную палку. На конце палки было нечто напоминающее гигантскую куколку одной из крупных лесных бабочек. Однако при более тщательном рассмотрении это нечто оказалось карликовым муравьедом. Он повис на ветке и плотно закрыл глаза. Я купил его и обнаружил в этом крохотном существе, о котором не упоминалось ни в одной известной мне книге по естественной истории, много интересного.