Ключи судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 41

Смолянская земля, 8-е лето Святослававо

Каждую ночь Прияна просыпалась в один и тот же час, и всякий раз видела в дальнем темном углу свою бабку Рагнору. Почти радовалась ей: старая покойная колдунья связывала ее с прошлым и помогала вновь почувствовать себя дома. Этой связи беглянке остро не хватало. Месяц пути вверх по Днепру положил пропасть между нею и собственным домом на киевских кручах, и теперь Прияна с трудом осознавала, на каком она свете. Вернувшись в родной угол, где прожила все свои шестнадцать лет до замужества, она ощущала себя будто в краю далеком и неведомом. Все мысли ее остались в Киеве, с тамошними людьми, и оттого Свинческ и все его жители стали чужими и незнакомыми. Сюда вернулась совсем не та Прияслава, Свирькина дочь, что уезжала два года назад.

А ведь на деле здесь мало что изменилось. У княгини Прибыславы одно дитя умерло, зато новое народилось. Ушла за Сварожичем Еглута, мать князя Станибора, и Прияну с сыном и челядью поместили в опустевшую избу. Да Еглуте и пора было к дедам отъезжать – старуха еще прежних князей Велеборовичей застала. Сестра, Ведома, со своей семьей по-прежнему жила в старой родительской избе в городце; муж ее, Равдан, состоял воеводой при Станиборе. Племянница, Орча, подросла, вытянулась, и коса у нее доставала ниже пояса. Ведома все приглядывалась к ней, ожидая, что сейчас, когда девочка созревает в деву, в ней проявится нечто от покойной бабки-колдуньи. Орча ведь была зачата в долгую ночь солоноворота, когда на землю возвращаются мертвые, и имя ей дали в честь бабки – Рагнора. Но пока никаких склонностей к волхованию в ней не замечалось. Ходила она важная, просыпалась первой в доме и будила челядинок, собирала и считала яйца, – а ведь еще и поневу надевать срок не пришел. «Года два-три еще подержим – и замуж», – говорил о ней гостям отец, Равдан.

«А со мной что будет?» – всякий раз хотела спросить Прияна. Но люди не могли ответить на ее вопросы, а покойная бабка – не хотела. Молча стояла, опустив лицо, и Прияна знала – у той больше нет лица. Она пыталась заговаривать с бабкой. Спрашивала о муже. Где Святослав, жив ли? Ранен, в плену? В Корсуньской стране, в Болгарском царстве, у хазар, в Царьграде? Увидит ли она его когда-нибудь? Или она теперь вдова бессчастная, а в Киеве навсегда сел новый князь – Улеб Ингоревич? И уже его дети от Горяны получат киевский стол? А как же Яр, чадо Прияны?

В первые же дни из Смолянска приехали воевода Вестим и Соколина – Станибор послал к ним отрока. Прияне пришлось пересказывать все сначала. Как после возвращения княгини Эльги из Царьграда Святослав, недовольный ее поездкой, отправился пощипать греков в Корсуньскую страну. Как оказался оторван от войска, и войску пришлось возвращаться домой без него, имея причины считать его погибшим. Как его мать, Эльга, ждала до конца осени, но для успокоения народа была вынуждена назвать преемника, если сын так и не вернется. Тут и вышла на свет тайна, которую семья хранила много лет: Улеб, сын Эльгиной сестры Уты, был рожден не от мужа ее, а от покойного Ингоря. И теперь, как сын Ингоря и внучатый племянник Олега Вещего, он имел право на их стол. Улеб был ровесником Святославу, а взрослого мужчину и семья, и дружина, конечно, предпочли годовалому чаду – Ярополку, сыну Прияны.

Лишь сама Прияна упорно отказывалась признать Святослава мертвым. Не желала слушать об иных его преемниках, кроме Ярки. А когда узнала, что Улеб берет в жены Горяну, дочь Олег Предславича, и ради угождения невесте принимает Христову веру, ее терпение лопнуло. Киевская княгиня без князя, мать истинного наследника без наследства, она решила уехать домой, в Свинческ, и жить там, пока судьба Святослава не прояснится.

О том, как сама вскоре после возвращения свекрови с ее новым богом разродилась мертвым младенцем, Прияна не стала рассказывать. Вспоминать об этом было слишком горестно, и к тому же это несчастье и подтолкнуло Святослава к походу на Корсуньскую страну. Прияна не могла решить: винить ли в этом греческого бога? Или себя саму?

Но и эти вести всех привели в смятение. Князь Станибор был обязан Святославу данью, воевода Вестим следил за тем, как эта дань собирается и отсылается. Святослав киевский был их общим господином, а под чьей рукой они теперь? Все ждали с нетерпением зимы и полюдья. Раз у Святослава появился преемник, этой зимой ему не миновать пуститься в объезд земель, чтобы люди увидели своего нового владыку. А Прияна поняла: ей не уйти от своего горя и бесчестья. После Карачуна оно явится вслед за нею и сюда.

От тоски неизвестности никакое дело не держалось в руках, сидеть на прялочном донце было мучительно, будто на горячих углях. Если не шел снег, Прияна поутру брала Ярку с нянькой и шла гулять вдоль замершей на зиму пристани, по сосняку возле города, иной раз каталась в санях по Днепру. Свинческ залечил старые раны – от пожарища десятилетней давности, когда сюда приходил с войском Ингорь киевский, осталось мало следов. На местах сгоревших дворов появились новые, киевские купцы застроили пустыри. И все же после двух лет, прожитых в Киеве, родное место казалось Прияне маленьким и тесным. Не верилось, что вот эта речка – на перестрел легкого детского лука – и есть тот самый Днепр, огромный и могучий, под киевскими горами, так что другой берег едва видно. Так же как там, здесь стоял городец на одиноком возвышении между бором и огромным старым жальником, но и он казался уменьшенным отражением стольного города всей Русской земли. Как деревянная лошадка из Яркиных игрушек рядом с настоящим конем.

Жители кланялись Прияне, многие улыбались, приговаривали: «Будь жива, Кощеева невеста!» Для них это была всего лишь шутка, память старой сказки. Кощей выпустил свою жертву. Вот она – здоровая, красивая жена восемнадцати лет от роду, с таким же здоровым красивым чадом.

Может, зря она уехала из Киева? Но как она, княгиня, могла остаться, когда другой князь садится на стол, не получив даже верных вестей о смерти Святослава? К тому же крещеный князь, и жена его тоже греческой веры. Как могла бы она жить при них? Три высокородные княгини на один город – курам на смех.

Она уехала, потому что не знала, кем теперь считать себя и свое дитя. Ну а здесь, в Свинческе, кто она теперь? Прияна не раз порывалась потолковать об этом со Станибором, Равданом, своим зятем, с Краяном, его отцом, но не решалась. Не могла заговорить так, будто верит, что Святослава нет в живых и пришла пора делить его наследство.

Был бы жив Пламень-Хакон… тот, кому она верила как брату и отцу… Прияна смахивала слезы. Три года той утрате, а боль не утихает.

Прияна помнила свое видение, давнее, что Нави послали ей еще до замужества. Будто она идет через мрак, держа в руках голову человечью, а в этой голове горит пламя. И она знает, что голова эта – Святослава, и при том ищет она в этом мраке его же – мужа своего…

Так, может, пришла пора идти искать? Даже в Нави она вошла бы без страха, дайте ей лишь надежду найти там свою потерю…

Не для того ли является к ней по ночам старая Рагнора, чтобы указать путь?

Осененная однажды этой мыслью, Прияна соскочила с лежанки и бегом кинулась к призраку. Но протянутые руки ее наткнулись на бревна стены. Бабка исчезла. Судьба – дурная ли, добрая ли? – не хотела говорить, а лишь напоминала о себе. Здесь я. От меня не уйти. Ты, которую восьмилетней девочкой опустили в могилу, а потом вернули в белый свет, навек принадлежишь Нави…