Ключи судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 22

Унемысл поднял покрывало с лица дочери – по ряду гостей пробежал одобрительный ропот. И при неярком свете в обчине княжеская дочь была хороша – миловидные черты, яркий румянец. Даже опухшие от слез покрасневшие веки подчеркивали свежесть ее лица. Глаз она не поднимала, едва сдерживала дрожь от волнения и стыда. В цвете лет стать женой дряхлого старика – эта несчастливая судьба казалось ей позором. Да чем же она его заслужила? Родителям она послушна, в рукоделье искусна – и прясть, и ткать, и уборы брать.

– Отдаю князю Етону дочь мою Величану в водимые жены, чтобы вошла она в дом его княгиней и полной хозяйкой! – сказал Унемысл.

Старейшины за столом внимательно вслушивались в речи, дабы не допустить, чтобы через этот сговор пришло на племя лучан какое бесчестье.

– От Етонова имени принимаю дочь твою Величану, чтобы была она князю нашему супругой в жизни и в смерти, и свете белом, и в Ирии светлом! – ответил ему старший сват и взял через покрывало переданную отцом безжизненную руку невесты.

Будто издалека до Величаны донеслись всхлипы матери и ее сестры. И тут она осознала судьбу свою всю целиком. Етон берет ее в водимые жены, она будет полной хозяйкой в его доме и плеснецкой княгиней. Но она, а не какая-нибудь роба, станет его спутницей в смерти. А смерть древнего старика казалась так близка, что у Величаны подкосились ноги. Она упала бы, если бы отец не поддержал ее. Снова набросив покрывало на лицо невесты, он передал ее матери, чтобы усадила. Так под покрывалом она и просидела до конца пира – пока приносили жертвы чурову очагу и пили во славу богов, дедов и будущих супругов. Есть и пить Величане не полагалось, говорить тоже. Но какое там говорить – в своем белом слепом плену она не могла даже плакать, сидела как одеревенелая. Казалось, смерть ждет ее уже на пороге – будто не на брачный пир повезут ее отсюда, а прямо в черную тьму Нави. Хотелось поскорее проснуться от жуткого сна, но она знала: сон не осознаешь как сон, пока не проснешься. Значит, она уже не спит!

Но даже когда через несколько дней ее проводили из дому и посадили в лодью, Величана все не могла поверить в свое несчастье. Кое-кого из ее подруг уже проводили замуж, и женихи их были обычные отроки. Величана на девичнике еще тайком посмеивались над Негушей – жених больно молод, на год ее моложе, справится ли? Своего будущего мужа Величана тоже воображала отроком, себе под стать. В ту зиму, после войны, много болтали о молодом киевском князе Святославе: говорили, что он сам еще юн, что он занял стол на тринадцатой своей зиме и тут же отомстил древлянам за убийство отца. Родители боялись, что он потребует Величану в жены, – этим он укрепил бы зависимость и подчинение лучан. А Величана порой думала, что не так уж это было бы и худо. Такого мужа ей не пришлось бы стыдится. Новость, что у него уже две невесты, ее и смутила, и насмешила. Видать, передерутся эти две невесты за него. И может, он еще передумает? Пусть при ее высоком роде идти в дом второй или третьей женой – бесчестье. Но лучше ли почетная смерть на краде дряхлого старика?

Но теперь всем мечтаньям конец. Доля ее – столетний старец, никуда не годный. С проклятьем бесчадия в крови.

– Если ты понесешь и дитя родишь, тогда смерть Етонова тебе не страшна, – шептала ей мать последней ночью перед расставанием. – С дитем ты сама править будешь и без мужа, как Ольга киевская без Ингоря правила и нынче еще правит. Ты там… гляди.

Величана в смятении и горе не понимала, куда и за чем ей надо глядеть, а мать мялась, хотела чего-то вымолвить, но не решалась.

Дитя! На это Величана и не надеялась. Больше пятидесяти лет живет Етон после того проклятья, переменил несколько жен, да так и не дождался ни сына, ни дочери. И уж не теперь ему взбодриться… Если правда то, что она слышала о нем, то на дровяной колоде посидеть – и то больше надежды забеременеть. Нет, уж коли суждена ей смерть безвременная, то от судьбы не уйти!

– И чего старик проклятый не подох в те два года, что ты была ему обещана? – в досаде шептала ей Тишана, бывшая нянька, а теперь прислужница. – Князь, видать, на то и надеялся, да старый бес упрям – нипочем помирать не хочет!

Путь от Луческа вниз по Стыри до верховьев Серети и Плеснеска занял всего несколько дней и показался невесте уж очень коротким. Как бы ей хотелось, чтобы дороги тут было месяца два, как до Царьграда! Авось бы дряхлый жених не дожил до свадьбы! Как сладко она мечтала тайком, что вот они приедут, а их выйдут встречать одетые в белые печальные сряды плеснецкие мужи и сообщат: дескать, помер князь день назад, невесты не дождался… И тогда она спасена: пока она не села с ним на одну скамью и не легла в одну постель, она еще не жена ему. С ним в Навь пойдет рабыня, а она, Величана, вернется домой к родителям и вскоре дождется другого жениха… молодого и красного собой… себе под стать… Может ведь такое быть?

Но на причале у реки их встречал Семирад и другие бояре, разодетые в лучшие греческие кафтаны. Князь ждал у себя в дому. Величана не видела его – перед прибытием в город ее вновь покрыли пеленой, – но слышала скрипучий старческий голос.

– Здорово, лебедь белая, будь жива! – сказал кто-то рядом с ней. – Рад, что скоро прибыла. Ступай отдыхать, завтра и свадьба.

Ее провели в избу, выстроенную когда-то перед первой женитьбой молодого еще Етона. В последние лет двадцать здесь жили только челядинки, но теперь тут все вычистили, перестелили старые полы, покрыли все лавки новыми пушистыми овчинами, а на полках расставили цветную моравскую и греческую посуду – подарки жениха невесте. Лежанка осталась старая – широкая, с резными звериными головами на высоких столбах над изголовьем. Первая Етонова жена, как говорили, была варяжского рода, а отец ее в ту пору был у молодого Етона воеводой – вот и устроил для дочери все по своим привычкам. И вот она, уже четвертая супруга проклятого князя, стелит новые перины из своего приданого на старые дубовые доски.

Всю эту ночь в чужом незнакомом доме Величана едва сомкнула глаза, горячо моля судьбу и богов о счастливом случае. Разве не может такой дряхлый старец умереть во сне этой самой ночью? Почему не может, просто должен! Уже пора вмешаться богам! Зачем им губить ее молодую жизнь заодно с его непомерно затянувшимся, всем опостылевшим веком?

С нею вместе, по бокам, легли Тишана и молодая челядинка – Душарка. Так обычай велит – чтобы змей-летавец невесту не уволок. Ах, появись перед ней во тьме сыплющий искрами удалец с огнем на зубах и змеиным хвостом – и ему бы Величана обрадовалась как избавителю. Никто не мог быть ужаснее, чем тот старик, которому ее отдавали!

– Вот еще что, – шептала ей Тишана. – Я в палате старика-то нашего хорошо разглядела. Совсем дурной старик – еле ноги таскает…

– Да не рви ты моего сердца, – шепотом стонала Величана. Как будто без того ей горя мало!

– Ты послушай меня! – Тишана придвинулась к самому ее уху. – Вот положат вас на перину пуховую… чтобы сотворили что надо, а старичок-то с делом не справится. А не было дела – и свадьбы, считай, не было! Куда ему на жену молодую!

– Да ведь тогда… – Величана задумалась, – дружку позовут. Будто мало мне позора…