Ключи судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Дворецкая cтр.№ 116

– Такова-то твоя дочерняя почтительность к твоему духовному отцу! – Роман уже не мог сдержать досады, и его карие глаза сверкали гневом. – Он поднял вас, варваров, до себя, сделал равными христианским государям, угощал за своим собственным столом… Даже этот престол, на котором ты сидишь, из дворца Михаила Третьего, свидетельствует перед Богом о его щедрости!

– Ну а если он сделал нас равными, – Эльга оперлась на подлокотники и слегка наклонилась к послу, – то пусть Константин и сын его Роман приезжают сами ко мне и постоят у меня при Почайне те же три месяца, что я стояла у Святого Мамы! И если Константин и Роман так упорно не желают дать мне хоть что-нибудь для устроения церкви на Руси, я найду себе епископа в ином месте. Прощай, магистр. Припасы и снаряжение на дорогу вам выдадут, и не медли: грядут зимние бури!

Эльга сама была немало раздосадована. Греки обвиняли ее в упрямстве, в то время как сами с не меньшим упрямством отказывались дать руси хоть что-нибудь, кроме благих пожеланий спасения души. Что-то сверх того, что было завоевано мечами Олега Вещего, Ингвара и Мистины в то время, пока о духовном родстве еще не было речи.

О поисках епископа в другом месте Эльга упомянула не просто так. Уже дважды в Киев приезжали торговые гости и послы от их союзника – Рагнвальда, нового князя западных кривичей. В то самое лето, когда Святослав привез жену Прияну, Рагнвальд захватил Полоцк и теперь правил там, взяв в жены дочь последнего кривского князя. Святослав тогда поклялся, что больше ни один заморский вождь не проникнет в земли близ его владений, но с Рагнвальдом пришлось примириться.

Минувшей зимой в Киеве был от него важный человек – готландец по имени Бергрен. Он был уже далеко не молод – пожалуй, ему заканчивался шестой десяток, но он был еще весьма крепок, с широкой грудью и сильными плечами. На пиру зашла речь о стрельбе, и он, когда все вышли на стрельбище за княжьим двором, показал искусство, завидное и для молодых. Держался он с достоинством, но дружелюбно, и очень понравился Эльге. Бергрен много лет вел обширную торговлю, на Руси покупал меха и имел связи, благодаря которым не раз привозил те самые «корляги». С Рагнвальдом он водил знакомство еще в Хейтабе, до того как тот перебрался в Полоцк, и за какие-то услуги даже пользовался правом торговать без пошлин.

Но куда больше, чем искусство стрельбы, Эльгу увлек разговор о построении церквей.

– Уж лет десять как Отто кейсар устроил пять новых епархий, – рассказывал Бергрен. – Две из них расположены на землях вендов, подвластных Отто, в Хафельберге и Бранденбурге, и три епископа поставлены во владениях конунга данов: Лиафдага в Рибе, Хареда в Хейтабу, а Регинбронда в Орхус. Но, говорят, эти мужи были не очень-то достославны, кроме разве Лиафдага, который был знаменит чудесами и проповедовал в земле свеев и на Северном Пути. Их всех поставил Адальдаг, архиепископ Гамбурга и Бремена, и папа Агапит Второй даровал ему право рукополагать новых епископов.

– И стало быть, он создал три новые епархии для датчан?

– Именно так.

– И если Адальдаг имеет право ставить новых епископов…

– Я думаю, их у него найдется сколько угодно, если кто-то попросит его об этом, – улыбнулся Бергрен, с дружелюбной проницательностью глядя на княгиню. – В стране вендов уже во множество возведены церкви и монастыри для мужчин и женщин, из восемнадцати их областей лишь три еще не обращены в христианство. Это было в те времена, когда вендами правили государи Мстислав, Наккон и Сиггтрюгг.

Эльга взглянула на Мистину: надо думать, в честь упомянутого Мстислава из рода ободритских князей он и получил свое имя. А Сигтрюгг – это, несомненно, конунг Хейтабы из ютландских Инглингов, давно покойный отец Рагнвальда.

Княгине запомнился этот разговор. К тому же путь на запад был проложен ее злополучным предшественником по крещению Руси – каганом Аскольдом. Повесть об Аскольдовом крещении русов ей много лет назад передал царевич Боян – еще пока они находились в доброй дружбе. В Греческом царстве по се поры хорошо помнили поход Аскольда под стены Царьграда и набег на богатый понтийский город Амастриду. Он вошел даже в предания о святых мужах, а ведь тому миновало ровно сто лет! Восемнадцать лет назад Мистина со своим войском не дошел до этой самой Амастриды всего какой-то переход: после Аскольда там подновили стены и усилили засаду ^[36], и ослабленному трехмесячной войной русскому войску эта крепость была не по зубам. Предания путались в том, кто искал мира: русы ли посылали послов к цесарю Михаилу или сами греки искали дружбы русов, по своему обычаю пытаясь купить их миролюбие богатыми дарами и путем крещения укротить их воинственность. Аскольд со своей дружиной согласился креститься, но тогдашний патриарх, мудрец и упрямец Фотий, прислал на Русь простого епископа. Решил, как это свойственно надменным ромеям, что Аскольд хочет мира и готов принять вид покорного подданного. А ведь Фотия хотя бы опыт мог научить: за несколько лет до того хан Борис, первый христианин среди болгарских владык, не добившись права для своей церкви на самостоятельность, изгнал греческих папасов и позвал вместо них священников от римского папы Николая. Но Фотий отчего-то решил, что русов ему будет легче укротить, чем болгар. В те же годы Василий, дед нынешнего Константина августа, убил цесаря Михаила и занял его трон. Горячо желая мира с русами, он смирил надменность церковных властей, и новый патриарх, Игнатий, послал на Русь архиепископа-чудотворца.

Однако не снаряжать же новое войско в Греческое царство, чтобы силой добыть себе архиепископа! Не ловить же в чужих краях священнослужителей, как ловят красных девок для собственных надобностей и для продажи!

Эльге оставалось одно: сделать то, что уже делали окрещенные архонты до нее. Если Адальдаг из Гамбурга поставляет епископов на земли вендов, то есть тех славян, что живут близ Северных стран, то отчего же не прислать и сюда?

В эти дни Эльге было так трудно, что порой хотелось сжать голову руками, чтобы привести в порядок расползающиеся мысли. Провал переговоров – вторых переговоров подряд, после тех, что она вела два лета назад в самом Царьграде, – приводил ее в состояние гнева и досады.

– Эти люди так много говорят о любви Господней, восхваляют апостолов и святых мужей, что учили вере разбойников в лесах и диких зверей в пустынях, а сами так скупы на благодать, будто у себя самих отнимают! – возмущалась она перед Мистиной и домашними. – Они согласны спасти наши души только в обмен на полную покорность во всех отнюдь не духовных делах.

– А зачем им спасать души своих врагов? – усмехался Мистина. – Только в обмен на покорность. Я бы и сам так делал. Не угодил отцу духовному – пошел против бога. Запоминай, как это делается. Если удастся склонить к крещению всю русскую и славянскую знать, это же самое оружие будет в наших руках.

– Они осуждают наши обычаи брать с собой на тот свет жен и рабов, – продолжала Эльга, едва его слушая. – А сами желают, чтобы целые земли и народы шли в царствие небесное за ними, как их покорные рабы!