— Доброе утро, мэм, — произнёс он приятным негромким голосом. — Доброе утро, мистер, — повернулся он к Джесси. — Полагаю, вы — миссис и мистер Уингейт. Так мне сказала ваша дочь.
— Да, именно так меня и зовут, — промолвил Джесси Уингейт, озирая незнакомца с некоторым подозрением, однако всё же пожимая ему руку. — Вы прибыли сюда вместе с колонной из Либерти, так?
— Да, мистер Уингейт. Меня зовут Уильям Бэнион. Возможно, раньше вы никогда не слышали обо мне. Перед тем как мой отец перебрался во Франклин, вся моя семья жила в Кентукки. Я начал работать в Либерти в качестве юриста, однако потом уехал и очень долго отсутствовал здесь.
— Значит, вы юрист? — Джесси Уингейт вновь с неудовольствием воззрился на слишком щегольской и опрятный костюм Бэниона. — Выходит, вы не собираетесь перебираться на Запад?
— Напротив, сэр, с вашего позволения я как раз и собираюсь сделать это. Ведь я всю жизнь только тем и занимаюсь, что переезжаю с места на место. Два года тому назад я вместе с остальными ребятами участвовал под командованием полковника Донифана в войне против Мексики. Но эта война закончилась. Скоро, судя по всему, будет подписан мирный договор с мексиканцами. И я решил, что пора возвращаться домой. Но вы знаете, как это бывает — что-то не даст мне успокоиться. Ветер странствий гонит меня вперёд, не даст мне осесть на одном месте.
Уингейт кивнул. Молодой человек, улыбаясь, продолжал:
— Я хочу своими глазами поглядеть, что происходит в Орегоне. А с учётом того, что там будет оформляться так много прав на землю, и при этом в тех краях будет много людей, которые привыкли решать свои проблемы при помощи оружия, работы для юриста будет более чем достаточно. Потому-то я и хочу попытать счастья на далёком Западе. Здесь, в этих местах, стало слитком уж спокойно и тихо. А сам я являюсь чем-то вроде предводителя в группе моих соседей и нескольких ребят из Иллинойса и Индианы, которые решили двинуться на Запад вместе со мной. — Он улыбнулся, и его улыбка выглядела чуть смущённой. — Они зовут меня полковником Уильямом Бэнионом. Это, конечно, неправильно — я всего лишь майор и был лишь заместителем V Донифана, но давно уже им не являюсь.
При этих словах по лицу мужчины вдруг пробежала какая-то тень, но он усилием воли прогнал её.
— Так что я весь к вашим услугам, сэр. Мне сказали, что вас выбрали старшим в группе переселенцев, которые решили перебраться в Орегон. Я хотел бы присоединиться к вашей колонне — если вы, конечно, не против. Я знаю, что мы прибыли поздновато. Мы должны были оказаться здесь ещё вчера. Я специально прискакал к вам, чтобы сказать об этом. Вы разрешите нам остановиться на привал рядом с вашими палатками и воспользоваться водой из ручья, который протекает здесь?
Миссис Уингейт, на которую произвели благоприятное впечатление непринуждённо-изящные манеры Уильяма Бэниона и его учтивая вежливость, сказала, не дожидаясь своего мужа:
— Ну конечно, вы можете сделать это, майор Бэнион.
— Пожалуйста, называйте меня просто мистер Бэнион.
— Хорошо, мистер Бэнион. Можете пользоваться водой и травой — они здесь бесплатные. День только начался. Подъезжайте сюда поближе и устраивайтесь на привал. Вы сказали, что видели мою дочь Молли, не так ли? А, вот и она сама — уже подъезжает.
Покрытое бронзовым загаром лицо Уильяма Бэниона неожиданно вспыхнуло.
— Да, я видел её, — внезапно смутившись, ответил он. — Вообще-то я встречался с ней ещё раньше, этой весной, в школе «Клей». Она сказала мне, что вся ваша семья собирается перебраться на Запад. И потом она спросила меня, можно ли сделать так, чтобы она прибыла сюда, на место сбора, вместе со всеми нами. Ну и я...
— Хороший у вас конь, мистер Бэнион, — прервал его молодой Джед Уингейт. — Он испанских кровей?
— Да.
— Дикий?
— Ну, сейчас он уже не дикий, — улыбнулся Уильям Бэнион, — разве что весьма сноровистый. Можешь испытать его, если хочешь. Съезди-ка на нём к нашим фургонам и скажи моим людям, что они могут расположиться здесь на отдых. А я хотел бы сказать пару слов твоему отцу.
Молодой Уингейт, пусть и не без труда, но всё же достаточно ловко забрался в испанское седло коня Уильяма Бэниона и, уверенно оседлав норовистого жеребца, помчался галопом по направлению к фургонам. Майор и Джесси Уингейт увидели, как он поравнялся с головным фургоном и замахал рукой погонщикам. Затем он подскакал к Молли и к сопровождавшему её верхом Сэму Вудхаллу. Отец семейства видел, как они пожали друг другу руки и как затем Джед описал на коне полукруг почёта, демонстрируя своего нового скакуна.
— А ваш сын очень хорошо держится в седле, — одобрительно отозвался Бэнион.
— Ему не терпится оказаться на Западе, — проронил Уингейт. — Он мечтает увидеть живых бизонов.
— Нам всем не терпится добраться до этих мест, — проронил майор. — Из представителей моего поколения уже никого не осталось ни в Кентукки, ни в Миссури — все мечтают о Диком Западе! — Его глаза засверкали.
— А вот и Сэм Вудхалл, — произнесла миссис Уингейт, — скачет рядом с Молли. Он ведь тоже воевал под началом Донифана?
— Да, — проронил Бэнион таким тоном, что женщина невольно прищурилась.
— Насколько я знаю, он тоже жил в Либерти. Молли писала мне о нём, — сказала миссис Уингейт.
— Да? — с неожиданным оживлением посмотрел на неё Бэнион. — Значит, ваша дочь знает его?
— Ну конечно.
— Я тоже его знаю, — проронил майор. — Он служил в нашем полку. Он занимал должности капитана, адъютанта, служил и по финансовой части, и квартирмейстером. В отряде Донифана не очень-то обращали внимания на разные формальности, которые строго соблюдаются в других воинских частях. Мы поступали так, как нам нравилось — и благодаря этому воевали очень успешно, даже со всеми нашими финансистами и квартирмейстерами!
Он покраснел и замолчал, стараясь не продемонстрировать свою ревность перед лицом миссис Уингейт — матери самой красивой девушки во всём Либерти, о которой жители посёлка судачили уже целый год.
В этот самый момент любой, кто, возможно, и сомневался в правдивости восторженных отзывов о красоте Молли Уингейт, должен был бы убедиться в их абсолютной истинности. Отделившись от основной колонны, девушка и сопровождавшие её Сэм Вудхалл и её брат Джед, пришпорив своих лошадей, подскакали к тому месту, где находились её мать с отцом и Бэнион.
Не обращая внимания на своего собственного коня, майор подбежал к лошади Молли и, протянув руку, помог ей спешиться. Находившийся рядом Сэм Вудхалл был явно раздосадован такой прытью Бэниона.
Молли подбежала к матери и, заключив в свои объятия, поцеловала со всем пылом юности. Щёки девушки раскраснелись от волнения, вызванной этой встречей, а также от присутствия молодых людей, глазевших на неё с таким восторгом.
Да, слухи о её красоте были абсолютно справедливы. Внешность молодой учительницы зримо свидетельствовала о том, что её не зря наградили титулом первой красотки Либерти. У этой прекрасной восемнадцатилетней девушки были сверкающие голубые глаза и роскошные каштановые волосы того самого оттенка, который не может не воспламенять сердца мужчин. У неё была великолепная белоснежная шея, которая сейчас горделиво выглядывала из выреза платья. Её лицо обычно освещалось ослепительной белозубой улыбкой. Но в те моменты, когда она оставалась одна или отдыхала, на нём царило сдержанное, почти суровое выражение.