Непрощённая - читать онлайн книгу. Автор: Алан Ле Мэй cтр.№ 11

Весьма коварным и переменчивым оставался и сам рынок говядины. Мясо полудиких коров и быков, которые паслись на просторах Техаса, не пользовалось слишком большим спросом. В самые лучшие годы за счёт этого мяса обеспечивалось не больше десяти процентов потребностей США в говядине. Избыточное предложение техасской говядины, которую все животноводы штата разом выбросили на рынок, как только к ним протянулась ветка железной дороги, привело к падению спроса и цен, которые так и не смогли восстановиться. В то же время животноводы из остальных американских штатов также не дремали и чутко следили за потребностями рынка. Для того чтобы техасская говядина начала пользоваться бешеным спросом, нужно было, чтобы случился массовый падеж скота или какие-то иные бедствия во всех других штатах. А пока там всё было нормально, торговля техасской говядиной шла ни шатко ни валко.

С тех пор как Закари впервые погнали свой скот в Седалию, они были не более счастливы или несчастливы в области торговли скотом, чем все другие техасские фермеры. Их дела оживлялись, когда оживлялся рынок, и ухудшались одновременно с его падением. Как и все другие техасские фермеры, они могли обладать несколькими тысячами голов скота и при этом не иметь порой и куска сахара в доме. Всё в Техасе было очень переменчиво, и обладание огромными стадами вовсе не означало, что человек был по-настоящему богатым. К тому же те, на чьих участках паслись огромные стада животных, никогда не могли сказать точно, сколько именно голов в действительности принадлежали им и сколько были чужими — теми, которые попросту объедали их траву и не могли принести им никакой прибыли. Но даже те люди, которым каким-то чудом удавалось скопить денег и зарыть заветный бочонок с золотыми монетами под земляным полом своей хижины, частенько продолжали сами изготавливать мыло и свечи, потому что у них не было времени проскакать сотню и больше миль до ближайшего магазина...

Но в целом Бен Закари считал, что покойный отец сумел создать им все условия для того, чтобы они в конечном счёте добились богатства и процветания. Сейчас на их пастбищах паслось огромное количество коров и быков — больше, чем когда бы то ни было. Всю зиму Бен объезжал соседей, скупая и выменивая у них скот, пока наконец не стал обладателем самого большого собственного стада за всю историю семейства Закари. Правда, при этом он влез в огромные долги — настолько большие, что он и сам толком не представлял, сколько же именно он должен. Но предстоящее лето должно было всё окупить: Бен рассчитывал, что после значительных продаж прошлым летом рынок будет испытывать определённую нехватку мяса, и в тот момент, когда он выйдет с предложением своего скота, цены станут наивысшими. Он также рассчитывал и на то, что неудачи прошлых лет отвадили многих фермеров от занятия животноводством, и из-за этого общее предложение скота стало намного меньше. Он же мог поставить на рынок столько скота, сколько потребуется... И получить не меньше пяти долларов прибыли на каждый вложенный в дело доллар. Только бы всё пошло, как надо. И тогда этот год может стать самым счастливым для них.

Если же они решат перебраться на какое-то другое место — в Небраску, Дакоту или в Монтану — то они потеряют этот год, и только. К тому же одно дело было, когда решение о переезде на новое место принимал их отец, и совсем другое — если такое решение примут они сами. Бен чувствовал, что он просто не сможет сделать этого, не сможет заставить себя бросить то, что создавал в этом месте его отец на протяжении многих лет и что он сам создавал тут вместе с ним, и переехать в никуда. Это будет нехорошо и по отношению к отцу, и по отношению к самому себе, и к остальным членам семейства.

«Я не смогу так поступить, — подумал Бен Закари. — Я не смогу уехать отсюда. Сейчас делать этого тем более нельзя. Нам надо держаться здесь. Здесь, на этом самом месте, которое выбрал и обустроил наш отец, что бы ни случилось, что бы ни произошло».

Когда Бен возвращался домой из дальних поездок, он порой чувствовал себя немного неловко, особенно когда все родные и близкие буквально бросались ему на шею. Да и у него самого невольно начинало щемить сердце при виде родного дома. Лишь в такие минуты он понимал, как же он по-настоящему любит свой дом и тоскует без него и без своих родных.

Спрыгнув на землю, Бен увидел, что мать плачет, а глаза Рейчел тоже влажно сияют. Женщины бросились ему на шею. «А ты привёз мне...» — начала было Рейчел, но тут же закусила губу. Бен всегда выполнял её просьбы, а сейчас, когда они увидели, что он приехал к ним целый и невредимый, всё это уже не имело никакого значения. Он был вместе с ними, и это и было самым главным.

Они вошли в дом, где всё сияло и сверкало чистотой — так, что здесь не стыдно было бы принять даже самого губернатора штата. Женщины подвели Бена к празднично накрытому столу и замерли, дожидаясь, когда он произнесёт молитву. В семействе Закари молитву перед едой читали обычно один раз в день, и обычно это делал именно Бен, и никто никогда особенно не вслушивался в его торопливое бормотание, но сейчас, когда он заговорил, его слова казались исполненными особенного чувства и значения:

— Господь милосердный, мы благодарим тебя за еду, которую ты даёшь нам, и за всё, что ты делаешь для нас. Веди нас, и храни нас, и защищай от бед. Во имя Иисуса всемилостивейшего и милосердного. Аминь...

В этот день они были все вместе, в безопасности, счастливые и довольные. Бен видел, как искренне рада Рейчел его приезду. Он смотрел на её счастливое лицо и чувствовал, как его сердце невольно сжимается острой болью за неё. Рейчел выглядела такой счастливой, не подозревая при этом, какая страшная беда нависла над её головой. Беда, которая грозила отравить существование их всех...

Но внешне Бен никак не проявлял своё беспокойство. И, глядя на Бена, все думали, что с его возвращением закончились долгие унылые зимние месяцы и наконец наступила весна, наступило волшебное пробуждение природы и самой жизни. Рейчел и Матильда думали о том, что после того, как они провели всю эту зиму, не видя никого, кроме членов своего семейства, и не встречаясь больше ни с кем, они смогут теперь общаться с Роулинсами, как это всегда бывало, когда коровы и быки выходили на весеннее и летнее пастбище. Их семьям приходилось работать бок о бок друг с другом, и они постоянно встречались.

После ужина Бен достал свёртки с материей, которые он привёз для Рейчел и Матильды. Он извинился перед женщинами, что не смог привезти им больше — фургоном для перевозки вещей и грузов он обзавёлся только в Форт-Гриффине, а до этого ему приходилось вести всю поклажу в седельных сумках, которые и так были набиты сверх меры всем тем, без чего он просто не мог обойтись в дальней дороге.

Рейчел и Матильда увидели, что Бен привёз им кусок хлопчатобумажной ткани в сине-белую клетку — слишком короткий, чтобы из него можно было выкроить платье, и кусок такой же ткани, но уже в красно-белую клетку. Второй кусок ткани был значительно длиннее первого, точно Бен и вправду считал, что можно было сложить два эти куска вмести, чтобы сшить из них одно платье. Но кроме этих двух не слишком удачных кусков он привёз ещё девять ярдов чудесного миткаля в цветочек, за который женщины были готовы обнять и расцеловать его. Но когда они закончили разбираться с тканью, Бен уже убежал из дома — он был в загоне для скота и занимался с быками и коровами.