Эластичность - читать онлайн книгу. Автор: Леонард Млодинов cтр.№ 19

Достоевский – случай не исключительный. Многие недавние исследования в социальной психологии подсказывают, что монетизация творческого продукта способна мешать процессам, ведущим к новаторству ^[67]. Это противоречит представлениям традиционной психологии, где полно научных статей, исследующих важность воздаяния в поддержке или даже управлении поступками человека. Однако предлагать внешнее воздаяние за действия, доставляющие органическое, внутреннее удовольствие, может оказаться контрпродуктивным. Трудность с оригинальным мышлением возникает, по словам психолога Терезы Амабиле, когда «стараешься по ошибочным причинам» ^[68].

Наши мозги воздают за оригинальное художественное мышление, потому что эти навыки важны для способности любого животного откликаться на перемены и непредсказуемость. Значит, есть смысл в том, что многие животные ярко демонстрируют свою творческую природу, преподнося себя партнеру. Павлины красуются, певчие птицы гомонят. Молодые самцы зебровых амадин учатся петь, подражая взрослым самцам, а затем, достигнув половой зрелости, разражаются разнообразными оригинальными мелодиями собственного сочинения ^[69]. Может ли художественный дар играть похожую роль в человеческом брачном поведении? ^[70] Может ли он – на внутреннем и бессознательном уровне – подсказывать потенциальному половому партнеру, что перед ним – носитель генов, какие могут сыграть свою роль в выживании?

Эволюционные психологи Марти Хейзелтон и Джеффри Миллер проверили эту гипотезу, изучив, как меняется у женщин вкус на мужчин на разных стадиях их овуляционного цикла ^[71]. Хейзелтон и Миллер знали, что, когда женщины оценивают мужскую привлекательность на пике собственной фертильности, непосредственно перед овуляцией, они бессознательно придают больше значения, чем обычно, показателям эволюционных преимуществ – мускулатуре торса, густоте щетины на лице, размерам челюстей. Эти здоровенные ребята, что тягают железо в спортзале, – магниты для девчонок, но много ль эти ребята понимают: мощь их привлекательности зависит от фазы персонального месяца женщины. Хейзелтон и Миллер рассудили, что, если воображение – тоже показатель пригодности к спариванию, художественный талант обязан оказывать на женщин такое же переменное воздействие, как и зрелищные грудные мышцы.

Чтобы это выяснить, Хейзелтон и Миллер собрали сорок одну женщину на третьем десятке и записали данные об их менструальном цикле. Затем каждой женщине предоставили подробное описание двух молодых мужчин. Описания составили так, чтобы мужчины в них были наделены сопоставимыми качествами – кроме того, что один творчески одарен, но беден, а второй – средненький творчески, зато богатый. Хотя все женщины взвешивали качества этих мужчин согласно личному вкусу, вопрос состоял в том, склонна ли будет та или иная женщина в той точке своего цикла, когда тело наиболее готово к воспроизводству, скорее выбрать мужчину, у которого вероятность произвести более творческое потомство выше. Если так, это поддержит представление о том, что творческие способности – метод, каким мы заявляем о своей репродуктивной стати.

Прочитав описания, женщины оценивали желанность представленных мужчин по шкале от 1 до 9 и письменно отвечали на вопрос: «Кого, как вам кажется, вы бы предпочли для краткосрочного полового приключения?»

Результат оказался поучительным, особенно если вы – нищий художник мужского пола. Оценки мужской желанности, вынесенные женщинами творчески одаренным, но бедным мужчинам, оказались сильно связанными с женской фертильностью, а вот на оценки лишенных воображения богатых мужчин от стадии цикла никак не зависели. Что же до вопроса, кого выбрать для краткосрочного приключения, влияние фазы цикла поразительно. На пике фертильности 92 % женщин предпочитали творческие способности богатству, а когда фертильность низка – всего 55 %. Это расхожая банальность – что творческим типам легко завязывать отношения с противоположным полом, но приятно знать, что коренится эта закономерность в эволюционной важности воображения.

В начале 1990-х молодая ученая-новатор в образовательной психологии из Университета Джорджии по имени Бонни Крэмонд заметила странность в постепенно накапливавшейся литературе, посвященной синдрому дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Дети, описываемые в тех исследованиях, казалось, имеют много общих черт с теми, о ком шла речь в статьях об одаренных детях ^[72]. Например, считалось, что детей и из первой, и из второй категории легко отвлечь и у них неуемный аппетит на подвижность.

Вроде бы отрицательные качества. Вообще-то, когда в начале ХХ века это нарушение описали впервые, врачи считали, что оно как-то связано с некоторым легким дефектом развития мозга ^[73]. Такой взгляд на СДВГ отставили к 1990-м, но с этим диагнозом по-прежнему ассоциировалась заметная стигма. Крэмонд это не давало покоя. Более того, она подозревала, что СДВГ может на самом деле оказаться полезным для мышления людей с этим синдромом. А ну как эти особенности СДВГ соотносимы с положительными свойствами личности – с целеустремленностью, продуктивностью и способностью быстро производить идеи?

Крэмонд решила провести эксперимент, по сути сводившийся к проверке эластичного мышления у детей с диагнозом СДВГ, а также провести проверку на СДВГ среди детей, участвующих в учебной программе для эрудитов. Исследовательница обнаружила поразительное пересечение результатов. Треть детей с СДВГ явили такие высокие результаты, что этих детей можно было брать в элитные и сверхизбирательные обучающие спецпрограммы, а четверть детей из программы для эрудитов оказались с СДВГ – в четыре-пять раз выше, чем в среднем у населения. Для Крэмонд та работа стала началом долгой карьеры, посвященной изучению одаренных детей.