Танец песчинок - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Колюжняк cтр.№ 36

Я проводил взглядом потную спину толстяка, вздохнул и двинулся назад в управление. Как не прискорбно было признавать, но я завидовал Бобби Ти. Его борьба была активной. Он сам выбирал, как воевать с пагубной привычкой. Что касается меня, то оставалось только терпеть. Стиснуть зубы, тренировать волю, и всё в таком духе. Если бы я сейчас решил побегать, то выдохся бы раньше того же Бобби.

«Он тебя уделывает, малыш. Так стоит ли оно того? Ты уже проиграл, так что смирись», – подал голос Томаш, и я не нашёл, что ему ответить.

* * *

Пока мы с Шустером возвращались к стойке дежурного, сразу несколько полицейских с подозрением посмотрели на меня. Я догадывался, что выгляжу отвратно, но поневоле задумался. Ребята видели меня пьяным, трезвым и ещё не пойми каким. Интересно, как я должен был выглядеть, чтобы они смотрели на меня, как сейчас.

– Ты спал этой ночью, Любо? – спросил Крополь, вновь усаживаясь на место дежурного.

– Как убитый.

– Оно и видно. Выглядишь, как труп.

– Отличная шутка, помнит ещё зарождение мира. Не волнуйся, я пока не собираюсь присоединиться к Доку и Рабби. Кстати, кто-нибудь ещё умер?

– Хромой Густав, но там пьяная драка и обычный нож в роли орудия убийства. Преступник удрал в пустыню, так что, думаю, либо он скоро вернётся самостоятельно, либо сдохнет. Я даже разрешил ребятам особо не усердствовать в поисках. Песок всё сделает за нас.

Мне показалось, что в отражении очков я поймал хищный отблеск настоящих глаз Шустера, но вскоре убедился, что это было моё собственное бледное лицо.

– А как с чёрным песком?

– Тут всё загадочней и запутанней. Наши специалисты до сих пор не смогли открыть его тайну. Одно они пока готовы сказать с уверенностью – он содержит элементы органического происхождения. У меня есть теория – это особый вид дерьма, от которого обычный песок предпочитает держаться подальше, потому что есть риск провонять до конца жизни.

Я смотрел на Шустера, пока тот не соизволил улыбнуться. Только тогда я позволил себе отвести взгляд. Вновь прошёл к кулеру, взял стаканчик, налил воды и выпил залпом. Вновь не помогло. Замутило ещё сильнее.

– Ты сегодня не в себе, – прокомментировал Крополь.

– Зато ты – образец остроумия и странных заявлений, как я погляжу.

Я говорил нарочито грубо. Мне очень хотелось, чтобы меня оставили в покое. Я чувствовал, что в конце концов меня всё-таки вырвет, и не хотел, чтобы это произошло при свидетелях. Идти в туалет тоже не было сил. Я не мог сказать с уверенностью, что доберусь туда в целости. Да и вид детектива Грабовски, который несётся в туалет с раздутыми от рвоты щеками и выпученными глазами, мог подпортить мою и без того отвратительную репутацию.

Шустер подошёл ближе и заглянул мне в глаза. Зеркальные стёкла очков, собственное лицо, отражённое в них, и странный резкий запах, шедший от Крополя, оказались последними ударами, обрушившимися на больной желудок. Я резко отстранил Шустера, схватил корзину для бумаги, стоящую под столом дежурного, и почти с наслаждением изверг из себя то, что давно просилось наружу.

– Вот же хрень! – Шустер не смог сдержать возгласа.

Я был с ним абсолютно согласен. «Это расплата, – думал я. – Расплата за то, что ты так наплевательски относился к собственному организму. Теперь он тебе законно мстит. Ты должен будешь выблевать всё, что не успел выблевать, пока был грёбанным алкоголиком. Так рождается новый человек, Грабовски. В муках и отвращении к самому себе».

Поразительно, но мне удавалось прокручивать в голове философские фразы и при этом продолжать исторгать из себя рвоту. Чем дальше, тем меньше её становилось, но тем больше усиливалась резь в желудке, а горло словно обработали наждаком. Кроме того, мне было стыдно перед Шустером, который стоял и спокойно наблюдал за происходящим, словно бы не происходило ничего сверхординарного. Конечно, он видел меня и не в таком состоянии, но на его месте я бы уже давно вышел, хотя бы из чувства сострадания.

Хорошо ещё, что остальные полицейские шатались неизвестно где. По крайней мере, на звук никто не вышел, а возможно я просто никого не заметил.

Наконец, я выплюнул последние остатки – нечто склизкое и едкое, скорее всего просто желудочный сок. Вытершись рукавом, я меланхолично поставил корзину под стол, несмотря на идущий от неё запах. На подгибающихся ногах направился в уборную, постаравшись обойти Шустера по максимально далёкому радиусу.

Я почти физически ощущал вонь, которую сам же и распространял.

* * *

В туалете я наскоро прополоскал рот и, сняв рубашку, долго её отмачивал. Кажется, в тот момент кто-то заходил, но ничего не сказал, к своему же счастью. Я ощущал, что если кто-нибудь попробует произнести хоть слово в мой адрес, то я наброшусь на него. Не столько от обиды, сколько от накопившейся усталости от всего того, что свалилось на меня в последнее время.

Боец из меня сейчас был никакой, так что получился бы фарс, а не драка, но лично для меня всё обернулся бы трагедией. Я был в том состоянии, когда мог устроить истерику с криками, визгами и прочим дерьмом.

Всё по заветам старика Томаша Хубчека.

«Но-но, малыш! – подал он голос. – Только не надо на меня наговаривать».

Покончив с рубашкой, я натянул её на себя – мокрая холодная ткань прилипла к телу и принесла на некоторое время долгожданное облегчение. Затем я, подумав, решил не надевать свитер, а так и пошёл, чувствуя, как капли воды спускаются ниже по спине, проникают под штаны и катятся по ягодицам. Уже второй раз за сегодня со мной случилось нечто подобное, но сейчас ощущения были даже приятные. В итоге, в свой кабинет я пришёл в некоем подобии приподнятого настроения.

Там был Шустер, стоящий у распахнутого окна. Радостный песок с удовольствием выплёскивался на подоконник и ссыпался горстями вниз. «Только его мне не хватало», – подумал я, сам не до конца понимая, кого именно (песок или Шустера) подразумеваю.

– Теперь ты больше похож на человека, – заметил Крополь. Он чертил на подоконнике какие-то знаки в песке, но они тут же оказывались разрушены ветром. – Я убрал там, можешь не благодарить. Просто не хотел, чтобы у Бобби был шок, когда он вернётся. Наш мальчик очень раним.

– Это иллюзия, – я поморщился. Мне было стыдно перед Шустером. Перед ним, пожалуй, больше, чем могло быть перед кем-то ещё.

«Всё закономерно, – подумал я. – Вчера он приоткрыл свою тайну, а сегодня я свою. Только Шустер показал, что он опасен, а я – что ничтожен».

– Любо, у тебя есть срочные дела?

– Пожалуй, что нет, – я пожал плечами. – Пара встреч, но время не определено. Хочешь что-то предложить?

– Мне кажется, тебе не помешает немного прокатиться, – Крополь всё не отрывался от игры с песком. – Ты слишком много на себя взял в последнее время. Нужно развеяться. Я больше не настаиваю на твоём отпуске, но немного отвлечься тебе не повредит.