Лестница в небо - читать онлайн книгу. Автор: Джон Бойн cтр.№ 81

– И он был прав?

Я пожал плечами.

– Он не был совсем уж не прав. Но то Гор. Его невозможно было выставить дураком. Лишь дурак, на самом деле, взялся бы пробовать.

– И вы все это проделали сознательно?

– Да. Что я могу сказать? Я был честолюбив. Я до сих пор таков.

Он мгновение помялся.

– Это вполне себе признание, – сказал он.

– Оно и есть, – согласился я, притворно удивившись. – О, только я не уверен, что оно действительно значит хоть что-то. Между прочим, вы в курсе, что Дэш покончил с собой?

– Нет.

– Да, совершил самоубийство. Через много лет, имейте в виду, но вскоре после того, как столкнулся со мной на фестивале в Хее. Бедняга выглядел так же уныло, как обычно, и, думаю, та новая встреча со мной после столького времени как-то разожгла вновь старое пламя, какое он так старался погасить, вот он и решил со всем этим покончить одним махом. После той нашей краткой встречи он связался со мной, видите ли, и умолял меня к нему вернуться. Говорил, что никогда не переставал меня любить и сделает что угодно, только б я вернулся. Я лишь рассмеялся в ответ, сказал ему, что меня это не интересует нисколько. В любом случае я тогда встречался с Идит – той женщиной, которая стала позднее моей женой. Ему я сказал, что едва ли могу себе представить что-то скучнее возвращения к жизни с ним в Нью-Йорке и чтоб он больше меня не тревожил. А позднее тем же вечером он повесился в той квартире, где мы с ним когда-то жили на Манхэттене. Полагаю, в каких-то смыслах его смерть – на моей совести.

– Понимаю, – произнес Тео, задумавшись над этим. Я видел, как бегают у него глаза: он размышлял, как этим лучше воспользоваться в своем дипломе. Выжидал он, прежде чем заговорить, долго, а сам я был полон решимости не нарушать молчания.

– Ну, вы не можете винить себя в том, что он выбрал совершить, – наконец сказал он с некоторым сомнением в голосе. – Я уверен, вы не сознательно сделали ему больно.

– Правда уверены? – улыбнувшись, переспросил я.

– Ну ведь так же?

Я по-прежнему улыбался. Как это порядочно с его стороны – так считать. Пора немного сдать назад. Я вовсе не стремился выставляться перед ним слишком уж чудовищем.

– Нет, конечно, – подтвердил я. – Я был молод, что уж тут. Никому из нас в таком возрасте не повредит немного поддержки, если удается ею заручиться. Но тем не менее, если бы можно было вернуться во времени, вероятно, я бы вел себя с Дэшем полюбезнее.

– Со всеми нами, – произнес Дэниэл – он вернулся теперь к столу и вновь занял место Тео. Уставился на меня, а затем попытался поглубже вдохнуть, и ему это не удалось – из его рта попер хрип забитых легких, как вопль банши.

– С вами все в порядке? – спросил Тео. Лишь мгновение моего ока понадобилось мне, чтобы вернуться к действительности.

– Все прекрасно, – сказал я, осторожно вставая и отходя от стола. – Мне просто нужно в уборную, только и всего. Сейчас приду.

Когда я вернулся, он по-прежнему корябал что-то у себя в блокноте, и я заказал нам еще выпить, поставил стаканы на стол, но разговор не возобновлял, покуда Тео не допишет.

– Вы не обязаны, если вам не хочется, – наконец произнес он, подняв голову и посмотрев на меня. – Но если хотите поговорить о своем сыне, я буду счастлив послушать. Не знаю, есть ли у вас кто-нибудь, с кем вы можете его обсуждать.

– Спасибо, – ответил я, удивившись, что его вообще может заинтересовать мертвый ребенок. Я рассчитывал на то, что ему нужно больше информации о Дэше и о том, относился ли я еще к кому-то с таким бессердечием. – И возможно, в какой-то миг я так и поступлю. Мне это, прямо скажем, выпадает так редко. Но, думаю, не сегодня. Мне нужно собраться с мыслями. Быть может, завтра? Не знаю, чем вы заняты около двух часов дня.

– Знаете, здесь, бывало, выпивал Чарлз Диккенс, – сказал я на следующий день, когда мы устроились в окне паба “Ягненок и флаг” на Роуз-стрит, а снаружи очередным мокрым лондонским днем лил дождь. – А вон там, – добавил я, показывая на переулок в отдалении, – поэта-лауреата Джона Драйдена чуть не забили насмерть громилы, состоявшие на службе у графа Рочестера.

– Что же он натворил, чтобы такое заслужить? – спросил Тео, глядя из окна на улицу так, словно на брусчатке еще виднелась кровь. Пришел он в рубашке с галстуком, а не в обычной футболке и худи, и выглядел прямо-таки щеголевато; когда я спросил у него, к чему такая парадность, он рассказал мне, что утром встречался со своим научным руководителем, а когда они встречаются, ему нужно выглядеть профессиональнее, – я это счел довольно изощренной старомодной традицией. Хотя не помню, носил ли галстук когда-либо в жизни мой сын, поэтому я попросил Тео его снять, что он и сделал без единого возражения – и при этом расстегнул верхние пуговицы рубашки, от чего мне с ним стало проще. Дэниэл всегда предпочитал рубашки с открытым воротом.

– Трудно сказать, – ответил я, пожимая плечами. – Когда-то они, конечно, дружили. Драйден посвятил одну свою пьесу Рочестеру, который как-то поучаствовал в ее сочинении, и, возможно, граф ощущал, что ему перепало недостаточно славы от этой работы. “Модный брак”, если мне не изменяет память. Но вы же знаете писателей. Они могут быть безжалостны в том, как пользуются друг другом, чтобы добраться до самого верха. Меня удивляет, если честно, что больше их друг друга не поубивали.

– Вы говорите “их”, – сказал Тео с полуулыбкой. – А не “нас”?

– Ладно, нас, – согласился я, поправившись. – Удивительно, что больше нас не убивает друг друга. Для такой художественной области здесь до ужаса много народу, кому хочется уделать кого-то еще и выглядеть лучшим. Одних лишь собственных успехов тут просто недостаточно.

– Когда преуспевает друг, – произнес Тео, – во мне умирает какая-то малость. Это же Трумен Капоте сказал, нет?

– Нет, это Гор ^[66], – ответил я, вспомнив скорбные глаза, глядевшие на меня из-под простыней в ранний утренний час в “Ласточкином гнезде”, в “Ла Рондинайе”, когда я стоял перед ним и снимал халат, готовясь одержать свою величайшую победу. Но Гор просто покачал головой – вероятно, от сожаления, что уже не способен играть в эту игру, и перекатился на бок, засыпая снова. Это, конечно, разочаровало меня и немало унизило, но в то же время я восхитился его волей. – Вы же слышали старую поговорку про честолюбие, нет?

Он покачал головой.

– Это как ставить лесенку в небо. Бессмысленная трата энергии. Как бы то ни было, на чем мы вчера остановились? Я планировал рассказать вам что-то про Дэниэла, так?

Что-то сдвинулось в моем отношении к Тео после вчерашнего дня. Хоть я всю дорогу его использовал и был готов держаться своего плана, пока не достиг бы цели, я начал ощущать, будто мне может быть полезно по пути выгрузить ему немного своих сожалений. Возможно, это отпугнет призрак Дэниэла и он перестанет меня преследовать. Иногда я чуял в этом простодушном юнце родственную душу и ощущал, будто он и впрямь способен понять, зачем я совершал кое-какие свои поступки. И что он окажется способен меня простить. Но для этого мне следовало быть с ним честным. Очевидно, доходить можно лишь до определенной грани, чтобы не выдать себя окончательно, но мне было интересно, способен ли я выгрузить некоторые свои злодейства и по-прежнему располагать его уважением.