Лестница в небо - читать онлайн книгу. Автор: Джон Бойн cтр.№ 50

– Но ее вполне устраивает подавать чью-то чужую работу? – произнес ты.

– Я так и сказала! А она лишь заплакала еще пуще. В общем, все это тянулось час и стало довольно скучным, а когда мы достигли того рубежа, когда она принялась нам рассказывать, как ее дядя, бывало, усаживал ее себе на колени, когда она была маленькой девочкой, и теперь ей непонятно, не это ли причина такого ее нынешнего поведения…

– Ох да что ты будешь делать.

– Вот-вот. Мы ей сказали, что нас заботит лишь ее успеваемость и то, что она утратила наше доверие.

– И вы ее вышибли?

– Ну, мы сказали, что передадим это дело начальнику отдела студентов, но на занятия она ходить не сможет, пока с этой ситуацией не разберутся. После чего она закатила сцену и сказала, что хочет вообще уйти из университета, прямо сейчас, что я – худший преподаватель на свете и что если б она написала “Страх”, то скорее съела бы его сама, страницу за страницей, чем позволила бы кому-либо его прочесть. “Разве вам за него не стыдно? – спросила она у меня. – Все это шаблонное письмо, одномерные персонажи, банальная развязка. Я б в ужасе была, если бы мне выпало такое написать”. И тут уж я ничего не смогла с собой поделать. Я сказала, что, возможно, так когда-нибудь и произойдет, раз ей сейчас не стыдно воровать чужие рассказы.

– Ха!

– Да, после этого-то она и заткнулась. Выскочила оттуда, а чуть позднее завотделением прислал мне по электронке письмо, где сказал, что она официально ушла с курса, а мне надлежит об этом известить других студентов.

– Ну, очень похоже, что поделом ей, – сказал ты. – Плагиат – величайшее преступление, на какое способен писатель. Но тебе себя винить здесь совсем не в чем.

– Винить себя? – переспросила я, поворачиваясь к тебе, пока ты загружал посудомоечную машину. – С чего бы это мне в чем-то себя винить?

– Ты и не должна, – ответил ты. – Я это и говорю. Ты тут не виновата.

– Нет, это я понимаю, – сказала я. – Но если б я и винила себя в чем-то – в смысле, ошибочно, – то в чем я должна была себя винить?

– Не знаю, – ответил ты. – Быть может, она чувствовала, что ты на нее слишком уж давишь? Или она ощущала, будто не способна писать в той среде, какую ты создала? Она была б идиоткой, если бы так считала, конечно. Поэтому я и говорю, что тебе ни в чем винить себя не стоит.

– Но я же и не виню, – раздраженно произнесла я. – По крайней мере, не винила, пока ты не предложил мне этого не делать.

– Хорошо, – сказал ты, подходя и целуя меня в лоб. – Значит, мы единого мнения. А теперь я, наверное, схожу прогуляюсь, если ты не против. Рагу было все-таки тяжеловато, ты не считаешь? И я должен подумать о завтрашней работе. У себя в романе я дошел до критической стадии, и мне нужно ясно разложить мысли в голове.

И не успела я чего-либо сказать или предложить пойти с тобой, ты снял с вешалки куртку и ушел.

Винить себя? – подумала я. – Какого хера мне себя в чем-то винить?

Три дня спустя я покупала что-то на Рыночной площади, когда вдруг пошел дождь, и я укрылась в пабе “Сэр Гарнет”. Обычно сама по себе в барах днем я не сижу, но у меня в сумке с собой была новая Энн Тайлер ^[48], и я подумала, что можно посидеть с бокалом вина и немножко расслабиться. Я допила, дождь прекратился, и я пыталась решить, заказать ли мне еще или уйти, – и тут вдруг за окном мелькнул человек со знакомым лицом, заметил меня внутри и помахал. Я помахала в ответ, и мгновение спустя дверь открылась и он вошел.

То был мой объект воздыханий. Николас Брей.

– Здрасьте, Идит, – сказал он, улыбнувшись, и мне очень понравились ямочки, что проявились у него на щеках. – Вот как вы проводите, значит, свои дни, пока не преподаете? Пьете в одиночестве?

– Нет, обычно – нет, – ответила я, не желая, чтобы он решил, будто я в свободное время – какая-то одинокая пьянчуга. – Вышла за покупками, видите ли, и тут дождь…

– Я пошутил, – сказал он, усаживаясь было напротив меня, но тут же вскочил снова. – Ой, простите. Видимо, надо бы сперва спросить, не против ли вы моего общества, а не считать по умолчанию, что не против.

– Прошу вас, – сказала я, показывая на сиденье. – Вообще-то я подумывала заказать себе еще. Можете ко мне присоединиться, если желаете.

Он сходил к стойке бара и взял себе пинту, а мне еще одно вино, сел напротив, мы с ним чокнулись, и он меня отчитал за то, что я не смотрю ему в глаза при этом.

– В некоторых странах, – сказал он, – за такое поведение вас бы не пускали в пабы.

На нем была драная джинсовая рубаха, расстегнутая наполовину до груди, под нею – белая футболка. Рукава он закатал, и я впервые заметила на мякоти его правого предплечья татуировку. Две буквы – ЭБ.

– Инициалы моей тетушки, – сказал он, когда я спросила, что они значат. – Она меня вырастила после того, как не стало моих родителей.

– Что с ними случилось? – спросила я, поскольку не знала, что он сирота.

– Автокатастрофа, – ответил он, пожав плечами. – Все нормально, мне тогда было всего три годика. На самом деле я их не помню. Так или иначе, тетушка – папина сестра – взяла меня к себе. Она соцработник. Своих детей у нее нет. И она обо мне заботилась.

После мы немного поговорили о его работе, о том, как она продвигается, и уже вскорости настал мой черед идти к бару и заказывать еще. Назад я принесла и немного арахиса – меня беспокоило, что так можно напиться слишком скоро, и я переключилась на лагер, а не то вышло бы, что я одна выпила целую бутылку вина.

Вскоре все наши рубежи обороны пали, и я попросила его просветить меня насчет школьных сплетен.

– Какого рода сплетни вас интересуют? – спросил Николас.

– Ну, кто с кем спит – такое вот.

– Такого, мне кажется, не очень много, – ответил он, немного сощурив глаза в размышлении. – Вероятно, вы заметили, что у нас на семинаре сексуальной энергии не перебор.

– Да, и это очень разочаровывает, – сказала я, уже бесстыже с ним заигрывая и наслаждаясь своей свободой просто смотреть на его красивое лицо. – Когда я была студенткой, мы половину времени проводили в постелях друг у дружки. Я надеялась, что у нас хотя б несколько сердец разобьется, а потом – встречные обвинения прямо на занятиях, демонстративные уходы из класса…

– Впереди еще полгода, – ответил он. – Еще, может, успеем вас удивить. В любом случае, единственная девушка, по кому сохнут все мальчишки, совершенно недосягаема.

Я об этом подумала, пробежала в уме по всем нашим студенткам, не уверенная, кого он может иметь в виду.

– Это кто же? – спросила я, а он лишь улыбнулся и сделал долгий глоток из своей пинты, не спуская с меня взгляд. – Ох, я вас умоляю, – сказала я и немного покраснела, но пришла в полнейший восторг. – Сомневаюсь, что кто-то воспринимает меня в таких понятиях. Я такая старая, что большинству парней в группе гожусь… ну, в старшие сестры. А вы как же? С кем-нибудь встречаетесь?