Майя Плисецкая. Богиня русского балета - читать онлайн книгу. Автор: Елена Обоймина cтр.№ 47

Пока все были заняты на репетиции, балерина вызвала такси:

– Арлингтонское кладбище, пожалуйста.

«В руках у меня огромный букет белых лилий. Медленно иду по ухоженной дорожке вдоль бесчисленных белых близнецов-обелисков. Знойный солнечный день. Горстки японских туристов с фотоаппаратами.

Тропа устремляется чуть-чуть ввысь по склону широкого холма. Останавливаю шаг. Могила Джона Кеннеди. Вечный огонь почти не виден на слепящем солнечном свету. Лишь мерное дрожание горячего воздуха. На черной могильной плите имя убитого Президента и маленький выщербленный черный крест.

Майя Плисецкая в балете «Лебединое озеро». 1970-е гг.

Я роняю одну лилию из своих рук. Она ложится на каменные плиты, поросшие травой, возле цепей, обрамляющих могилу.

Царство небесное, Джон!..

На близком отдалении могила Роберта. Я вижу ее впервые. На малой мраморной плите золотом по белому выгравировано – “Роберт Фрэнсис Кеннеди” и ниже – ”1925–1968”. Я не знала, что второе имя Боба – Фрэнсис…

Я сильным броском кидаю цветы. Они белым снегом покрывают гробовую доску и землю вокруг.

Царство небесное, Боб!..» («Я, Майя Плисецкая»).

Один из любимых балетов Плисецкой, «Лебединое озеро», в постановке Юрия Григоровича впервые был показан в Большом театре под самый Новый год – 25 декабря 1969-го. Главные партии Одетты – Одиллии на премьере танцевала молодая балерина Наталия Бессмертнова, жена хореографа, отныне главенствующая во всех его балетах.

Поводом для обращения к «Лебединому» послужили важные обстоятельства. Последнее его обновление относилось к 1956 году, и спектакль, как говорится, сильно обветшал: истрепались декорации, появились искажения в хореографии. Но, обновляя балет, Григорович пошел дальше, приблизив новую версию к партитуре Чайковского. Он убрал из балета все вставные фрагменты, попавшие туда благодаря композитору Р. Дриго, и, наоборот, восстановил некоторые номера, прежде удаленные. Среди восстановленных оказались вариации Зигфрида и Одиллии в третьем акте, раньше вылетавшие из постановок «Лебединого». Несомненно, всем исполнителям этих главных партий было интересно прикоснуться к первоисточнику, танцевать под оригинальную музыку. Не стала исключением и Майя Плисецкая. И хотя по традиции пресловутые тридцать два фуэте в третьем акте для нее заменили стремительной диагональю по кругу, прима без преувеличения по-прежнему оставалась самой яркой и сильной Одиллией на сцене Большого театра, составляя серьезную конкуренцию более молодым танцовщицам благодаря не только наполненности образа коварной обольстительницы, но и чистоте исполнения, точности позировок, красоте самого танца. Но навряд ли зрители, пришедшие «на Плисецкую», задумывались о том, ценой какого труда достигались эти красота и легкость. Ежедневного труда в репетиционном классе…

«Мой рабочий день складывается по-разному, хотя он всегда насыщен до отказа, – признавалась балерина. – Единственно, что незыблемо – утренний тренировочный класс. Казалось бы, один час пятнадцать минут – совсем немного, но этот час стоит колоссального напряжения сил. Однажды меня спросили, сколько лет я училась танцу. Я ответила: сначала десять лет, а потом всю жизнь».

Идея создания нового балета появилась у Плисецкой в 1967 году, когда она снималась в художественном фильме «Анна Каренина».

Да, выразительная внешность прима-балерины в конце концов обратила к ней внимание кинематографа. Бетси Тверская в «Анне Карениной» (1968), Дезире Арто в фильме «Чайковский» (1969), звезда балета в телефильме «Фантазия» (1976) – кинороли Майи Плисецкой, в которых она смотрелась изысканно и органично.

Музыку к фильму «Анна Каренина» написал Родион Щедрин. Майя Михайловна рассказывала:

«На съемках драматического фильма “Анна Каренина”, в котором я выступила в роли княгини Бетси Тверской, мысль о хореографическом воплощении толстовского романа стала ясно витать в воздухе… Музыка, которую Щедрин написал к фильму, была театральна и пластична. Ее можно было танцевать. Это тоже провоцировало. Роль княгини Бетси – импозантна, но малозначительна. С увлеченностью я наблюдала, как Таня Самойлова сцена за сценой двигалась вослед толстовскому образу. Напутствия Самойловой режиссера Зархи, перед тем как включалась камера, меня часто сердили. Лучше было бы сконцентрировать внимание актрисы на ином, даже противоположном. Почти все съемки шел мой внутренний диспут с режиссером фильма. В довершение и Щедрин в пух и прах разругался с Зархи: тот безбожно искромсал музыку.

– Будем делать балет. Совершенно по-своему…» («Я, Майя Плисецкая»).

Поначалу Плисецкая не собиралась ставить «Анну Каренину» сама. Первым хореографом, к которому она обратилась, был Игорь Бельский. Он вроде загорелся идеей, пообещал работать вместе, но потом прислал письмо с отказом. Следующими кандидатами в постановщики стали известные балетмейстеры Наталья Касаткина и Владимир Василев, однако их интерпретация не устроила Плисецкую – делать «Каренину» в стиле модерн она не хотела. И тогда прима решила поставить балет сама. Она обратилась за советом к режиссеру Валентину Плучеку, который порекомендовал привлечь в качестве либреттиста известного балетного критика Бориса Львова-Анохина, а в качестве художника – Валерия Левенталя.

В 1971-м состоялась историческая встреча балерины со знаменитым модельером Пьером Карденом. Через несколько месяцев в Париже Карден сделал ей невероятный подарок – элегантное черное вечернее платье, в котором Плисецкая блистала на приеме после своего триумфального выступления в «Гранд-опера».

«Я твердо знаю, что благодаря костюмам Кардена получили признание мои балеты ”Анна Каренина”, ”Чайка”, ”Дама с собачкой”. Без его истонченной фантазии, достоверно передавшей зрителю аромат эпох Толстого и Чехова, мне не удалось бы осуществить мечту.

В самый разгар работы над «Анной» я волею судеб вновь оказалась в Париже. За завтраком в “Эспас” я рассказала Кардену о своих муках с костюмами “Карениной”.

В ту толстовскую пору женщины заворачивали себя в длинные, в пол, облегающие платья, да еще сзади подбирался тяжелый оттопыренный турнюр. В таком костюме и походить толком не походишь, а тут – танцуй. Перенести же действие в абстракцию – никакого желания не было. Какая же, к черту, Анна Каренина в тренировочном трико!

Безо всякой надежды, больше для размышлений вслух, я сказала Кардену:

– Вот бы вы, Пьер, сделали костюмы для ”Анны”. Как было бы чудно…

У Кардена в глазах включились батарейки. Словно ток по ним пошел.

– Я знаю, как их надо решить. Тут нужно…

И уже через неделю я была в карденовском бутике на Avenue Matignon на примерке. Карден сам придирчиво контролировал каждую складку, шов, каждую прострочку. И все время просил:

– Подымите ногу в арабеск, в аттитюд. Перегнитесь. Вам удобно? Костюм не сковывает движений? Вы чувствуете его? Он должен быть ваш более, чем собственная кожа.