Простая правда - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 82

– Все-таки в этом есть и моя вина, – тихо сказала Сара.

Я всем сердцем сочувствовала этой женщине.

– Она могла выбрать собственный путь. Это в любом случае могло произойти.

Сара покачала головой:

– Я люблю своих детей. Но посмотри только, что случилось.

Не задумываясь, я обняла ее. Я чувствовала ее горячее дыхание на своей шее.

– Я ее мать, Элли. И должна была это уладить. Но не могу.

– Значит, придется мне, – тяжело вздохнула я.

Чтобы добраться до суда, нам пришлось разработать сложную схему перемещений. Леда, Куп и Джейкоб прибыли на ферму около половины седьмого утра, каждый на своей машине. Кэти, Сэмюэла и Сару сразу посадили в машину Купа, потому что он был единственным водителем, не отлученным от Церкви. Ни Джейкоб, ни Леда не чувствовали себя вправе оставлять свой транспорт на территории Аарона Фишера, поэтому Леде пришлось ехать вслед за Джейкобом к ее дому, чтобы он оставил там свою «хонду», а потом они вернулись за мной. Настал момент, когда я стала опасаться, что мы опоздаем, но тут из коровника широкими шагами вышел Аарон, пристально всматриваясь в пассажиров в автомобиле Купа.

Он загодя дал понять, что не будет присутствовать на суде. Несмотря на то что епископ наверняка принял бы участие Аарона в этом судебном процессе, сам Аарон не мог с этим примириться. Но возможно, для него это было важнее, чем я полагала. Пусть даже его принципы не позволяют ему сопровождать дочь на суд, он не отпустит ее без напутствия. Куп опустил заднее стекло, чтобы Аарон мог поговорить с Кэти.

Но, наклонившись ближе, он тихо произнес:

– Сара, пойдем.

Не поднимая глаз, мать Кэти сжала ее руку и выскользнула из машины. Потом подошла к мужу с блестящими от подступавших слез глазами, но сдержалась, даже когда он повернул ее за плечи и повел в дом.

Леда первой заметила микроавтобусы, расползшиеся по парковке у здания главного суда первой инстанции. Их венчали спутниковые «тарелки» и названия теле- и радиостанций. Ближе к зданию суда напротив друг друга стояли репортеры с микрофонами и операторы с камерами, словно собираясь танцевать виргинский рил, а не рассказывать о судьбе юной девушки.

– Какого черта?! – выдохнула Леда.

– Эти репортеры и впрямь словно собрались на шабаш, – пробормотала я.

Неожиданно у моего окна появилось лицо Купа.

– Что они здесь делают? Я думал, ты подала ходатайство.

– Я добилась, чтобы репортеров не было в зале суда, – сказала я. – Вне зала может быть любой.

С того дня, как дело начала вести судья, я не придавала большого значения вопросу о СМИ – слишком была занята разработкой новой защиты. Но было бы наивно предполагать, что отсутствие фотоаппаратов и кинокамер означает отсутствие интереса к самой истории. Я схватила портфель и вышла из машины, понимая, что через две минуты все догадаются, кто я такая. Постучав в окно машины Купа, я отвлекла внимание Кэти от скопления репортеров.

– Пошли, – сказала я. – Сейчас или никогда.

– Но…

– Другого пути нет, Кэти. Нам придется как-то прорваться через них и подняться по лестнице. Понимаю, тебе этого не хочется, и мне тоже, но у нас нет выбора.

Перед тем как выйти из машины, Кэти на миг зажмурила глаза. Молится, поняла я, тщетно желая, чтобы она попросила Господа наслать на репортеров чуму. Потом с грацией, изобличающей ее возраст, она вышла из машины и взяла меня за руку.

По мере того как один репортер за другим замечал капп и фартук Кэти, как приливная волна, к ним приходило осознание. Поворачивались камеры, нас, как дротиками, засыпа́ли вопросами. Я чувствовала, как Кэти вздрагивает от каждой вспышки, и подумала о портрете Дориана Грея, когда из него исчезала жизнь. Смущенная и напуганная, она не поднимала лица, доверив мне вести себя вверх по ступеням.

– Без комментариев! – прокричала я, раздвигая собой репортеров, как носом большого корабля, и волоча Кэти в своем кильватере.

После нескольких посещений я знала здание достаточно хорошо, поэтому сразу же отвела Кэти в туалет. Убедившись, что кабинки пустые, я прислонилась к входной двери, чтобы не дать никому войти.

– Ты в порядке?

Она дрожала, и глаза у нее были широко раскрыты от ужаса, но она кивнула:

– Да. Просто я такого не ожидала.

Я тоже такого не ожидала и уже намеревалась сказать ей, что будет значительно хуже и только потом лучше. Но вместо этого я глубоко вдохнула, ощутив запах страха Кэти. Оттолкнув ее в сторону, я бросилась в ближайшую кабинку, и там меня буквально вывернуло наизнанку.

Стоя на коленях, с пылающим лицом, я прижалась лбом к прохладному стекловолокну кабинки. Немного отдышавшись, я повернулась и оторвала кусок туалетной бумаги, которой вытерла рот.

Мне на плечо опустилась рука Кэти.

– Элли, что с тобой?

Нервы, подумала я, но не собиралась признаваться в этом собственной клиентке.

– Наверное, что-то не то съела, – одаривая Кэти широкой улыбкой и поднимаясь на ноги, сказала я. – Ну что – пойдем?

Кэти непрерывно поглаживала полированное дерево стола защитника. Там были места, где полировка полностью стерлась от рук бесчисленных обвиняемых, сидевших на этом самом месте. Сколько из них, думала я, были действительно невиновными?

Зал суда перед началом самого процесса не был похож на бастион спокойствия, каким его изображали в телешоу на тему закона. Напротив, здесь царила суматоха: клерк шуршит бумагами в поисках нужной папки, судебный пристав сморкается в несвежий носовой платок, люди на галерее обсуждают новости за пластиковыми стаканчиками кофе. В тот день было даже более шумно, чем обычно, и сквозь гул голосов я различала отдельные фразы. Больше всего обсуждали Кэти, выставленную напоказ для удовлетворения любопытства других людей, как зверя в зоопарке, которого вырвали из естественной среды обитания.

– Кэти, – тихо сказала я, и она сильно вздрогнула.

– Почему они не начинают?

– Еще рано.

Она засунула руки под фартук, искоса поглядывая на то, что происходит в передней части зала. Ее взгляд упал на Джорджа Каллахэна, сидящего за столом прокурора в шести футах от нас.

– На вид он добрый, – заметила она.

– Он не должен быть добрым. Его задача состоит в том, чтобы убедить присяжных во всем плохом, что он собирается о тебе рассказать. – Я замялась, но потом решила, что Кэти лучше все знать наперед. – Тебе тяжело будет это услышать, Кэти.

– Почему?

Я прищурила глаза:

– Почему это будет тяжело?

– Нет, почему он будет врать про меня? Почему присяжные поверят ему, а не мне?

Я думала о правилах судебной экспертизы, о том, как отличить мотив от выдуманной истории, о психометрических профилях, составленных на присяжных, – обо всех индивидуальных и групповых особенностях, непонятных для Кэти. Как объяснить амишской девушке, что в суде часто выигрывает тот, у кого история лучше?