Паруса и пушки - читать онлайн книгу. Автор: Александр Бушков cтр.№ 13

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Паруса и пушки | Автор книги - Александр Бушков

Cтраница 13
читать онлайн книги бесплатно

Напоминаю: это написано шестнадцатилетней девушкой. Что тут добавить? Письма глубоко и искренне верующего человека. В те времена люди в отличие от нас умели верить глубоко и искренне. И идти за свою веру на смерть, если придется.

Леди Джен Грей мне напоминает боярыню Морозову, известную деятельницу русского раскола, покровительницу знаменитого протопопа Аввакума. Она в свое время категорически отказалась отречься от «старой веры» и перейти в «никонианскую ересь». За что была заключена навечно в Боровский монастырь, где и умерла.

(Между прочим, мой земляк Василий Суриков, хотя и великий художник, в своей картине «Боярыня Морозова» несколько погрешил против исторической реальности. Он изобразил пожилую женщину с изможденным лицом и яростным взглядом фанатички. Между тем реальной Феодосье Прокофьевне Морозовой не было и тридцати, и она, по воспоминаниям современников, была очень красивой.)

К леди Джен явились монахи и три дня убеждали ее отречься от протестантизма и принять католичество. Она отказалась. Прямых свидетельств об этом не сохранилось, но наверняка за отказ от протестантизма ей обещали сохранить жизнь. Такое предположение прямо проистекает из логики большой политики – перейдя в католичество, леди Джен уже безусловно не могла бы стать «живым знаменем» антикатолических мятежей. Известно с давних пор: не стоит лишний раз своими руками плодить мучеников, иногда бывает гораздо выгоднее чем-то опасного для властей человека купить. Так что предложение сохранить жизнь просто обязано было быть сделано (учтем к тому же характер Марии Тюдор, истовой католички, но отнюдь не фанатички).

Гилфорду Дадли отрубили голову на Тауэр-Хилле, при большом стечении народа – лондонцы были к нему совершенно безразличны, и его казнь лишь пошла на потеху зевакам (в те времена, да и гораздо позже, публичные казни в Европе (но не в России!) служили развлечением, на которое зрители перли, прямо-таки топча друг друга). С леди Джен поступить так же, казнить публично, поостереглись – зная о симпатиях к ней лондонцев, власти имели серьезные основания опасаться вспышки возмущения с непредсказуемыми последствиями. Поэтому 8 февраля (по другим источникам – 12-го) 1554 года ей отрубили голову в Тауэре, где посторонних попросту не бывает, стены высокие, и на стенах пушки. По злой иронии судьбы плаху поставили на том же месте, где были казнены две жены Генриха Восьмого, Анна Болейн и Екатерина Говард. Когда леди Джен вели на казнь, навстречу попалась телега с телом ее обезглавленного мужа…

На эшафот она поднялась невозмутимо, лишь спросила палача: отрубит он ей голову, когда она приложит ее на плаху или раньше? В Англии есть предание, что палач, перед тем как взмахнуть топором, сказал:

– Простите, ваше величество…

Трудно сказать, насколько это согласуется с правдой. Во всяком случае, в России известны случаи, когда палачи просили прощения у тех, кого должны были казнить. Истина останется неизвестной. Где ее могила, неизвестно. Могилы, собственно, и нет – тело зарыли где-то в Тауэре, «без креста, без молитвы, без ладана» и уж без всякого могильного холмика. Так с казненными в Тауэре поступали не раз. У меня есть непроверенные сведения, что уже в двадцатом веке английские археологи с использованием геофизической аппаратуры пытались это место отыскать – но за четыреста с лишним лет обширные дворы Тауэра изменились неузнаваемо, были возведены новые здания, уложены мостовые, и ничего не получилось. Так что место погребения леди Джен затерялось где-то в Вечности.

…Англичане прозвали ее Королевой Девяти Дней.

Признаюсь: леди Джен – моя давняя симпатия. Она была красивая, умная, образованнейшая даже по меркам нашего времени. И она была ни в чем не виновата. Лет сорок назад я ее сделал одной из героинь своего очередного фантастического романа, вот только он не будет никогда напечатан, потому что я его считаю слабым, ученическим. И плевать мне, католику (нерадивому), с высокой горы на ее протестантство, хотя я к оному и настроен резко отрицательно. Главное, она была красивая, умная, стойкая в вере («Стихи читала», – вздохнул старшина Васков) и погибла совсем юной совершенно безвинно. Так не должно быть – но, увы, случается…

Однако оставим лирику и вернемся в Англию, в пятидесятые годы шестнадцатого века. Через несколько дней отрубили голову и лорду Генри Грею. Репутация круглого дурака его на сей раз не спасла от плахи. И уж ему-то сочувствовать безусловно не стоит: во-первых, леди Джен Грей совершенно справедливо назвала его в письме» орудием ускорения моей смерти». Из честолюбия (ну как же – отец королевы!) этот болван стал одним из тех, кто принудил леди Джен согласиться на участие в авантюре Нортумберленда – и даже, не ограничившись словесами, избил дочь совместно с супругой. Во-вторых, никто его не тащил за шиворот в ряды мятежников, сам напросился, за что и попал под раздачу. Кстати, дурной головы его лишили опять-таки публично – всем было на него решительно наплевать, и его казнь послужила лишь очередным развлечением для честного народа в тот скудный на более мирные, что ли, развлечения век.

Сэра Томаса Уайетта казнили лишь в апреле – долго допрашивали, пытаясь узнать как можно больше о его мятеже (оч-чень, знаете ли, непростом предприятии, многие подробности которого так и остались неизвестными). Дальнейшие события показали, что тайных сторонников у него осталось немало – его голову вместе с головами ближайших соратников выставили на шесте возле плахи, но ночью кто-то ее снял и унес, видимо, чтобы похоронить, поскольку больше хоронить было нечего – обезглавленного сэра Томаса четвертовали и в соответствии с милыми обычаями того времени разослали куски тела по мятежным графствам в качестве наглядной агитации. Примечательна судьба его семьи: все его земли (а их было немало, не мелким сквайром был сэр Томас) Мария конфисковала и раздала тем, кто особенно отличился при подавлении мятежа, – но назначила вдове с пятью детьми ежегодную пенсию, а потом позволила выкупить имущество мужа и часть недвижимости.

Далее разыгрался чистейшей воды детектив – где главным действующим лицом стала молодая принцесса Елизавета…

В имение Елизаветы нагрянул отряд аж из пятисот солдат. Принцесса была больна и лежала в постели, но ее все равно повезли в Лондон – в конных носилках. Три недели продержали практически под замком в королевском дворце в Вестминстере, потом заключили в Тауэр, где ей предстояло провести около трех месяцев. Поблизости явственно маячили обвинение в государственной измене, суд и плаха.

В чем тут дело? Да в том, что Елизавету всерьез подозревали в участии в мятеже Уайетта, который уже именовали «заговором Уайетта». Подозревали, что Уайетт (и те, кто стоял за ним, так и оставшиеся неизвестными) как раз и собирались свергнуть Марию и для пущей надежности убить, а на трон возвести Елизавету.

В Англии в то время рубили головы и за меньшее. В конце концов Елизавета с тем же успехом, что и леди Джен с мужем, могла стать «живым знаменем» очередного мятежа. И Елизавета это, похоже, прекрасно понимала. В полном отчаянии писала из Тауэра Марии: «Если верно, как в старину говорили, что простое слово короля выше клятвы обыкновенного человека, то я умоляю Ваше Величество вспомнить об этой мудрости и применить ее ко мне, вспомнить Ваше последнее обещание и мое последнее требование – не осуждать, не выслушав объяснений». Это Елизавета вспоминает об их последней встрече, когда Мария пообещала не верить ни единому слову, сказанному про Елизавету, до их личной беседы. И далее Елизавета долго и страстно настаивает на своей невиновности. «Никогда и ничем я не злоумышляла против Вас лично и никогда не поддерживала и не обсуждала шаги, которые могли бы представлять опасность для государства. И пусть Бог покарает меня самой позорной смертью, если я говорю неправду».

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию