Подождать до рассвета - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Ярославская cтр.№ 13

— Я так понимаю, это ты на похороны Покровскому машины заказываешь? — невесело усмехнулась Рокотова.

— Тебя бесит, что я женюсь?

— Нисколько.

— Может, мне теперь и свадьбу отменить?

Маша пожала плечами.

— Да я, может быть, такую девушку всю жизнь искал, чтоб вот так любила меня…

— Между прочим, я вчера видела твою девушку в ресторане с другим мужчиной. И у меня создалось впечатление, что к нему она тоже очень тепло относится.

— Ой, не надо только врать! Вот уж никак от тебя не ожидал. Ты же даже не знаешь, как ее зовут.

— Не знаю, — согласилась Маша. — Но могу описать. Хочешь?

— Не хочу.

— Твое дело. А мужчину того зовут Валерий Беловский. Он шеф моей подруги, Веры Травниковой.

— Что здесь вчера произошло? — резко сменил тему Каримов.

Маша приняла подачу и настаивать не стала. Она рассказала Ильдару все, что знала со слов Камо.

— А теперь ты мне объясни, зачем ты оформил на нас с Тимуром пакеты акций? — потребовала она.

— Если я скажу, что использовал вас в качестве подставных лиц, чтобы искусственно рассредоточить пакеты, но остаться фактическим их правообладателем, ты поверишь?

— Нет.

— Я так и думал, — кивнул он, взял пачку и одним щелчком выбил из нее сигарету. — Меня в любой момент могут вот так же, как Стаса, найти мертвым в кабинете. Или взорвать в машине. Или пристрелить где-нибудь прямо на переговорах через окно. Я не хочу, чтобы вы с Тимуром остались без средств.

Маша попыталась возмутиться, но Ильдар не позволил.

— И вообще — я женюсь.

— Да женись! Будто я держу.

Держишь, чуть было не ляпнул Каримов, но сказал совсем другое.

— Если со мной что-нибудь случится, я не хочу, чтобы ты делила наследство с моей женой, понимаешь?

— Нет, — сухо отрезала Маша. — Во-первых, мне ничего не нужно ни от тебя, ни от твоей жены. А во-вторых, я не хочу, чтобы с тобой случилось несчастье, поэтому разберись, пожалуйста, с этим иском. Камо велел передать тебе, что за всем этим может стоять Сычев.

— Маша. Это не Сычев убил Стаса.

— Ты так убежденно говоришь, будто знаешь, кто это сделал.

— Знаю, — вздохнул Ильдар. — Это Камо.

Рокотову бросило в жар от негодования.

— Да ты что! Ты хоть думаешь, что говоришь?! Да это же глупо, в конце концов. Зачем же он тогда вернулся и вызвал милицию?

— Именно для того, чтобы отвести от себя подозрения.

Маша не верила своим ушам.

— Но мотив! Ведь должен же быть мотив!

— А мотив был. И еще какой! У Стаса был роман с женой Камо Есакяна. Много лет. И сын у Лары, скорее всего, не от мужа, а от Стаса.

— Не может быть…

— Может, я давно знал.

— Так почему ты Камо не сказал?

— Потому что Стас действительно любил Лару. Он жить без нее не мог. И она без него — тоже.

— Господи, так развелась бы с Камо и вышла замуж за Покровского.

— Камо — восточный человек. Он убил бы ее.

— А теперь он убил его…

Чем ближе подходила Маша Рокотова к дому Камо Есакяна, тем меньше верила в то, что все произошло так, как сказал ей Ильдар. Может, конечно, сам он и был в этом уверен, но Маша поверить не могла.

Камо был хоть и армянин, но человек не вспыльчивый, а спокойный и рассудительный. Конечно, кто их знает, эти восточные обычаи; вон Ильдар, татарин, хоть и живет всю жизнь в Ярославле, а ревнив и взрывоопасен, как перегретый паровой котел.

Есакян много лет прожил в России, и много лет Маша помогала ему, проверяя на грамотность пачки документов. Порой в разгар рабочего дня раздавался его звонок:

— Маша, правильно как написать будет: «сынный долг» или «сыновый»?

— «Сынячий»! — как-то раз пошутила она.

— Спасибо! — радостно ответил он и повесил трубку.

— Эй! Эй!.. — закричала она, но было уже поздно.

Он так и не стал носителем языка в полном смысле этого слова.

Когда Рокотова с ним познакомилась, он сидел в крошечной будочке и ремонтировал обувь. И, надо сказать, к этому делу был у него настоящий талант. Он умудрялся починить совершенно безнадежные ботинки так, что в них, кажется, только шнурки оставались родными. Очень быстро он стал хозяином будочки, потом прикупил еще несколько таких же да пару станков для изготовления ключей. Во всех точках, как он утверждал, работали его братья.

За свое юридическое образование он, конечно, заплатил от первого и до последнего дня учебы, но, в отличие от многих своих сокурсников, он действительно учился, впитывая знания как губка. А юридическую практику он начал, помогая своим соотечественникам, и вскоре преуспел, набрался опыта, стал хорошим, сильным, востребованным адвокатом.

За Машей Рокотовой он пытался первое время ухаживать, но она упорно не позволяла ему преодолеть то расстояние, которое дало бы ему надежду на что-то большее, чем дружба. Когда Камо окончательно убедился, что на Машу ему рассчитывать не приходится, он женился на очень молоденькой большеглазой армянке, которая совсем недавно приехала в город с родителями из Армении.

Дома он разговаривал с женой и ее многочисленной родней исключительно по-армянски, дети их тоже слышали в основном армянскую речь.

— Что ты делаешь, Камо? — говорила ему Маша. — Детям ведь здесь жить, как ты не понимаешь? Как бы много ни было в городе ваших, неужели ты надеешься, что здесь откроются армянские школы? Раз уж вы капитально обосновались в России, научи детей языку. Им ведь все равно придется жить в соответствии с нашими обычаями, а не с вашими.

— А вот это еще не факт! — парировал Камо. — Ты посмотри, сколько в ваших семьях детей: ноль целых, запятая, три десятых на каждую пару родителей? Ну ладно, ноль семь… А в наших? Да у нас трое — редкость, обычно больше.

И ведь он был прав. Как это ни страшно и ни обидно, прав! Если и находились среди Машиных знакомых русские семьи с тремя и более детьми, так это были семьи чаще пьющие и полунищие. Оборванные и голодные ребятишки, как только подрастали, шли тырить кошельки по автобусам. Ну не все, конечно, но вот не вспоминалось что-то других. Зато вот они, каждый день перед глазами: молодые черноволосые и золотозубые мамаши с кудрявыми шумными малышами. Сытые и холеные нагловатые дети были безвкусно, но дорого и добротно одеты, их становилось все больше во дворах, в школах…

Лара Есакян, жена Камо, занималась исключительно домом и воспитанием детей: старшей дочери Маро и сына, которого они почему-то назвали Володей. Это было полное имя, а не уменьшительное от имени Владимир. В свидетельстве о рождении так и было записано: Есакян Володя Камоевич.