Планировщики - читать онлайн книгу. Автор: Ким Онсу cтр.№ 34

“Если так и будет продолжаться, я им стану”, – подумал Рэсэн.

В девять часов девушка раздвигала стол и садилась за учебники.

– Выпускные экзамены за средний уровень я сдала в прошлом году. А сейчас надо сдать высший уровень. А ты до какого доучился? После начальной школы я только год ходила в школу среднего уровня, дальше отец не позволил учиться.

– В моих документах указано, что я окончил школу высшего уровня, но на самом деле я и в начальную не ходил.

Девушка покосилась на Рэсэна:

– Вранье.

Пока она готовилась к экзаменам, он лежал и читал роман “Бесы” писателя Достоевского. Это была очень толстая и очень скучная книга.

– Интересная книга? – спросила девушка.

– У героев невероятные имена. Мать главного героя зовут Варвара Петровна, домашнего учителя – Степан Трофимович, ну и так далее. Некоторые имена в строке не умещаются, приходится переносить на другую. А книги, где у людей сплошь такие длинные имена, не могут быть интересными.

– Зачем же тогда читать, если неинтересно? Среди моих знакомых никто не читает толстые книги.

Рэсэн ненадолго задумался.

– Особого смысла тут искать не нужно. Это то же самое, что смотреть юмористическую программу. Читаю, чтобы занять себя.

Когда стрелки часов приближались к одиннадцати, девушка начинала клевать носом над учебниками. Голова ее клонилась, лоб стукался о стол, она встряхивалась и выглядела в эту минуту особенно милой. Рэсэн трепал ее по плечу, говорил, что пора спать. Девушка смущенно оправдывалась, отвечала, что спать ей вовсе еще не хочется, что она просто так запоминает. Повторяла, что до экзаменов осталось совсем мало времени, и, энергично помотав головой, раскрывала пошире глаза и снова бралась за учебник. Через несколько секунд лоб ее снова стукался о стол. Когда девушка уже окончательно засыпала, уткнувшись лицом в страницы старого учебника, утвержденного министерством образования, Рэсэн захлопывал книгу и переносил подругу в постель. Затем отодвигал в сторону стол, гасил свет, залезал под одеяло и обнимал лежавшую на боку девушку, прижавшись к ее узкой спине. А она поджимала ноги, выпячивала попку и упиралась ею Рэсэну в пах, его руку сжимала обеими ладонями, клала себе под щеку и удовлетворенно вздыхала, показывая, что теперь, наконец, можно и поспать. По ее словам, она чувствовала себя самой счастливой от того, что любимый оберегает ее сон, обняв ее сзади, а руки его касаются ее щеки.

– А что ты делал до нашей встречи? – пробормотала она как-то, засыпая.

– Работал на разных стройках.

– Ф-ф, вранье это. У тебя руки совсем не похожи на руки строителя. Ты очень странный человек, подозрительный. Очень подозрительный, – прошептала она уже почти сквозь сон.

Иногда на руку Рэсэна с щеки девушки скатывалась слеза. Однажды слезы скатывались долго. Рэсэн дышал ровно, притворяясь спящим, и наблюдал, как пятно лунного света, падающего в окно, медленно перемещается по темной комнате. Когда девушка перестала плакать, Рэсэн заснул.

Однако наступило утро, и она снова была жизнерадостна и энергична, будто и не плакала ночью. С шумом почистила зубы, вымыла голову, приготовила завтрак, напевая. Затем, бросив Рэсэну: “Сегодня я по маршруту А. И не следуй за мной, как в прошлый раз”, села на велосипед и поехала на фабрику.

Это были хорошие дни. И к работе он постепенно привыкал. Бригадир спросил, как он смотрит на то, чтобы сдать на квалификацию.

– Мужчина должен быть мастером в каком-то деле. Станешь мастером – и не пропадешь тогда, всегда заработаешь себе на жизнь. Сдашь письменный квалификационный экзамен, а практику пройдешь у меня.

Пятничными вечерами Рэсэн вместе с рабочими играл в командный бильярд на пари. По правилам проигравшая команда должна была оплатить аренду стола и выпивку, и, поскольку правила были строгими, пятничный бильярд проходил серьезно и с азартом. После бильярда пили сочжу и закусывали свиной кожей, поджаренной тут же на огне. При начальнике управления рабочие пили сочжу и ругали директора фабрики, а когда его не было, ругали его самого и снова пили сочжу. Начальник то ли знал об этом, то ли догадывался, но старался не пропускать ни бильярд, ни выпивку.

О деле, с которым Рэсэн допустил промашку, газеты помалкивали. Судя по всему, чиновники не желали раздувать историю и спустили случившееся на тормозах, сделав вид, будто это рядовое происшествие. Рэсэн думал, что если дело не вышло за пределы узкого круга посвященных и пыль постепенно опустилась, то и планировщики, и подрядчики не слишком свирепствуют. Однако так мог думать только он один. Если планировщик скажет: “Нельзя оставлять в живых этого напортачившего”, то Рэсэн приговорен. Но ведь прошло уже полгода, а от Енота никаких вестей.

Сообщение от него поступило лишь через восемь месяцев после того дня, когда Рэсэн устроился на фабрику. Вернувшись с работы, он обнаружил письмо, воткнутое в почтовую щель. Письмо доставили не с почтой, кто-то специально приходил сюда и принес конверт для него. Рэсэн дрожащими руками вскрыл его. Письмо состояло всего из четырех иероглифов.

Они были написаны рукой Старого Енота.

Дело закончилось. Возвращайся домой.

Рэсэну счел сообщение странным. Что закончилось? Куда ему велят возвращаться? То, что где-то у него есть еще дом, кроме вот этого дома, казалось нереальным.

На следующий день после полудня Рэсэн позвонил Старому Еноту из телефона-автомата.

– Я бы хотел отдохнуть здесь еще немного.

Старик долго молчал.

– Эта работница хорошая девушка? – прозвучал наконец вопрос.

– Да, – поразмыслив, ответил Рэсэн.

– Ну тогда все нормально. Если уверен, что не вернешься на дно, живи себе там.

В голосе не было ни насмешки, ни обиды, ни ревности. Теплоту в голосе старика Рэсэн слышал впервые в жизни. Он молчал, стоя с трубкой в руке. Живи себе там. Что Старый Енот хотел этим сказать? Переулок вдруг заполнили заводчане – начался перерыв на обед. В толпе шла и девушка. Она подмигнула ему. Один рабочий, проходя мимо, легонько похлопал его по плечу, словно спрашивая, что он тут делает, когда народ идет есть. Рэсэн сжал в ладони трубку и сказал: “Я догоню вас”. Девушка, уже ушедшая вперед, обернулась. Рэсэн с улыбкой помахал ей, показывая, чтобы не ждала и приступала к еде без него. Девушка тоже улыбнулась и отвернулась. Рэсэн снова прижал трубку к уху.

– Это правда? Я могу и дальше жить здесь?

– Там твое имя, кажется, Чан Имун, так?

– Да.

– Так и живи с этим именем. А старое имя я сотру. Тогда не будет никаких проблем.

На том Енот и завершил разговор.

Выйдя из телефонной будки, Рэсэн растерянно посмотрел вслед толпе рабочих. А старое имя я сотру. Тогда не будет никаких проблем. О каких проблемах он говорит? Стоял теплый апрельский день. Вдоль улиц цвела сакура. До нынешней весны он и не знал, как называются эти деревья. Но ведь если бы он этого так и не узнал, что с того. Сакура. “Цветы, что распускаются в единый миг, и так же вмиг лепестки облетают”. В голове все крутилась эта фраза, но он никак не мог вспомнить, где ее прочитал, и торчал на месте как последний болван. Сакура. “Цветы, что распускаются в единый миг, и так же вмиг лепестки облетают”. Рэсэн посмотрел на свои руки, огрубевшие за восемь месяцев работы на фабрике. “Меня зовут Чан Имун”. Рэсэн бормотал, сосредоточенно потирая мозолистые руки, будто обнаружил что-то очень важное для себя. Глядя на ряды цветущих деревьев, он думал об имени “Рэсэн”, означающем “грядущая жизнь”, которое принадлежало ему, а теперь кто-то его сотрет. А еще он думал, что это значит – стереть имя. Сакура. Цветы, что распускаются в единый миг, и так же вмиг лепестки облетают. Сакура.