Конец конца Земли - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Франзен cтр.№ 37

– Если бы этого не сделали мы, – ответил он, – этого не сделал бы никто. Нам стоило большого труда найти тайко. Отчасти это наша заслуга, но нам помогали и другие жители Чатема: на острове заинтересовались птицами.

– Это же замечательно, – подхватила Лиз. – Теперь буш защищают в десятки раз больше людей, чем двадцать пять лет назад.

– Да и не начни мы тогда, – добавил Брюс, – следующему поколению пришлось бы гораздо труднее.

Основное различие острова Чатем и мира, в котором живет большинство из нас, заключается, как мне кажется, в том, что островитянам не составляет труда представить себе морских птиц. От огороженной прибрежной территории «Фонда тайко», куда вскорости начнут возвращаться молодые чатемские альбатросы, чтобы обхаживать самок, до острова Те-Тара-Кой-Коя всего два часа на катере. Там, на головокружительно высоких скалах, под которыми обрушивается на поросшие водорослями камни синий океан, чернобровые альбатросы заботятся о пушистых серых птенцах. А в небе кружат на огромных крыльях и ловят потоки ветра многочисленные взрослые альбатросы – на такой вышине они кажутся не больше чаек. И вряд ли их кто-то когда-то увидит.

Единственный мой ночной кошмар, повторяющийся много лет, – о конце мироздания, и выглядит все так: посреди плотно застроенного современного города с чертами Нижнего Манхэттена я лечу на реактивном самолете вдоль авеню, где все очень странно. Невозможно, чтобы здания по обе стороны не обре́зали мне крылья, невозможно лететь на такой малой скорости. Хотя путь постоянно перегорожен, каким-то образом мне удается то круто повернуть, то поднырнуть под пешеходный мост, но вот впереди вырастает небоскреб – такой высокий, что надо взлетать вертикально, иначе я в него врежусь. Набираю высоту, но до ужаса медленно, небоскреб надвигается, вот уже он несется мне навстречу, и тут я с невыразимым облегчением просыпаюсь в своей постели.

Но во вторник 11 сентября пробуждения не было. К ближайшему телевизору – и смотреть. У людей вроде меня, которых нельзя назвать уж совсем хорошими, вероятно, сталкивались в голове несовместимые миры. Помимо ужаса и скорби из-за увиденного, могло быть детское огорчение из-за того, что твой день пошел насмарку, эгоистическое беспокойство из-за последствий для твоих финансов, восхищение столь блестяще задуманной и столь безошибочно осуществленной атакой или, что хуже всего, завороженность грозным великолепием зрелища.

Не важно, плясали или нет какие-то палестинцы на улицах. Где-то – в этом нет никаких сомнений – художники смерти, спланировавшие атаку, наслаждались жуткой красотой падения башен. Годы мечтаний, трудов и надежд остались позади, и теперь они испытывали такое удовлетворение, о каком только могли позволить себе молиться. Возможно, некоторые из этих торжествующих художников прячутся в разрушенном Афганистане, где средняя ожидаемая продолжительность жизни едва дотягивает до сорока. В том мире, проходя через рынок, невозможно не увидеть взрослых мужчин и детей, у которых нет одной или двух конечностей.

В этом мире, где силуэт Манхэттена теперь жестоко поврежден и где обгорелые руины атакованной части Пентагона напоминают Кабул, я пытаюсь вообразить себе то, чего воображать не хочется: сцену в каком-либо из самолетов за секунды до столкновения. В кабине террорист возносит благодарственные хвалы Аллаху, ожидая мгновенного перехода из этого мира в иной, где гурии не замедлят вознаградить его за славный успех. В салоне сгрудившиеся в хвосте американцы дрожат и стонут, и многие, несомненно, молят своего Бога о диаметрально противоположном исходе. А затем, мгновение спустя, как для захватчика, так и для захваченных наступает конец мироздания.

На улице выжившие после столкновений говорили, что их спасла от гибели Господня милость и руководство. Но даже они, выжившие, ковыляя, выходили из дыма в другой, изменившийся мир. Кто мог предвидеть, что все может кончиться так внезапно – однажды погожим утром во вторник? За два часа мы оставили позади веселую эпоху геймбой-экономики и престижных жилищ и вступили в мир страха и мести. Даже тот, кто все девяностые ждал их катастрофического конца, даже тот, кто неизменно был убежден, что новый теракт в Нью-Йорке – только вопрос времени, ощущал утром во вторник не интеллектуальное удовлетворение и не простой эмпатический ужас, а глубокое горе по утраченной повседневной жизни в благополучные, рассеянные времена: по транспортным пробкам из-за обилия грузовиков, доставляющих товары на дом, и занятых такси; по режиссерской версии «Апокалипсиса сегодня» в местных кинотеатрах; по намеченной на среду встрече с выпивкой в даунтауне; по шестидесяти трем хоум-ранам Барри Бондса ^[22]; по AOL ^[23] с почасовой оплатой; по новостям о Дженнифер Лопес. В понедельник утром заголовок на первой странице «Дейли ньюс» гласил: КВАРТИРОСЪЕМЩИКИ В КИПС-БЕЕ ЗАЯВЛЯЮТ: НАС УБИВАЕТ ПЛЕСЕНЬ. Эта первая страница поразительна – и останется таковой на некоторый срок.

В старом мире, в девяностые Билла Клинтона, вызов времени состоял в том, чтобы помнить: за процветанием и благодушием таится смерть, целые страны питают к нам ненависть. В новом мире, в нулевые Джорджа Буша, проблема будет в том, чтобы перед лицом нестабильности и страха не забывать о правах обыденного, тривиального и даже смехотворного; чтобы, оплакав погибших, попробовать пробудиться к нашим человеческим мелочам и приятным повседневностям.

Вочередную поездку к родным мой брат Боб спросил: правда ли, что сафари в Восточной Африке – незабываемое приключение, пережить которое должен каждый. Так, мол, утверждают некоторые его друзья – туристы, одержимые духом соперничества, любители составлять списки того, что «непременно нужно попробовать, пока жив». Согласен ли я с ними?

Я, безусловно, разделяю раздражение, которое у Боба вызывают такие вот списки. Нам претит их нескрываемый консюмеризм, их бездумный материализм. Истинному материалисту, который смотрит на жизнь до уныния трезво, очевидно: сколько ни отмечай пункты в списке, смерть не перестанет быть ни жупелом, ни концом, и весь нажитый нами опыт не будет стоить ни гроша, когда мы отбросим копыта и вернемся в вечное небытие. Пока-живчики, похоже, воображают, что смерть можно одурачить, если отдыхать с умом.

– Кое-где очень красиво, – ответил я. – Второго такого места, как кратер Нгоронгоро, на земле не найти.

– Но это же не значит, что я непременно обязан туда съездить, – возразил Боб.

– Разумеется. Ты волен поступать, как считаешь нужным.

Я сказал ему то, что он хотел услышать. На самом же деле я уверен, что в Восточной Африке непременно стоит побывать. Я-то ездил туда посмотреть на птиц, что, разумеется, выгодно отличает меня от пока-живчиков. Однако это лишь меняет условия вопроса, зачем я туда отправился. Но не дает на него ответа.