Япония в эпоху Токугава - читать онлайн книгу. Автор: Нелли Лещенко cтр.№ 42

* * *

Так как земледелие было главным источником доходов бакуфу, то по отношению к купле и продаже, закладу и уступке земельных владений были установлены разного рода ограничения. Даже для передачи владений родителей детям требовалась санкция бакуфу. Непосредственным вассалам сёгуна (гокэнин) запрещалось отдавать свою землю, полученную в качестве феодов. Была совершенно запрещена и продажа пожалованных земель (онтu). Это было сделано из опасения, что эти владения перейдут в руки хигокэнин — самураев, не находившихся в непосредственном подчинении бакуфу, что могло отразиться на финансовом положении последнего ^[224]. Тем не менее гокэнин из-за бедственного материального положения находили всякие способы продавать или закладывать принадлежавшие им земли.

Разорение или утрата земли владельцами была в порядке вещей, хотя бакуфу стремилось всячески помешать этому, издавая специальные законы (токусэирё) об аннулировании всех прав и обязанностей по договорам купли, продажи, займа и заклада земель. Тогда ростовщики перестали предоставлять кредиты гокэнин, и токусэйрё пришлось отменить. Объективное развитие экономических процессов не удавалось предотвратить никакими законами и постановлениями.

Второй по численности социальной группой в Японии эпохи Токугава были самураи. Их было примерно 7 % от общей численности населения ^[225]. В результате осуществленного Хидэёси мероприятия, известного как хэйно бунри (отделение самураев от крестьян), основная часть самураев была переселена в призамковые города дзёкаманги. Однако часть самураев осталась жить в деревне. Это были госи — сельские самураи. Они или сами обрабатывали землю, или сдавали ее в аренду.

Родословную этого разряда самураев можно проследить с периода сэнгоку дзидай, когда они участвовали в феодальных усобицах, а в перерывах между ними занимались сельским хозяйством. Эта категория сельских жителей сохранилась в деревне до конца периода Токугава. В результате кэнти Хидэёси они владели землей, и это подтверждалось документально. Но им, так же как и крестьянам, запрещалось носить оружие ^[226]. Этим они как бы лишались своего прежнего социального статуса, символом которого было право ношения меча.

В разряд госи попадали и богатые крестьяне, и купцы, чей капитал проникал в деревню. Так что, несмотря на строгую сословную регламентацию, в японском обществе постоянно шли социальные сдвиги. Госи принимали активное участие в подъеме целины и сами, иногда с помощь арендаторов, обрабатывали свои участки с доходом в 200 и более коку. Благодаря тому, что госи имели хорошую материальную базу, они оказались наиболее сохранившейся частью сословия самураев, частично превратившись после Мэйдзи исин в новых помещиков. В деревне из их среды формировалась сельская администрация, они играли важную роль в кихэйтай ^[227] и активно участвовали в антисёгунском движении. Из рядов госи после Мэйдзи исин вышло много местных политических деятелей.

Сословная система, которую начал вводить Хидэёси, и которая окончательно оформилась при Токугава, унифицировала все социальные слои деревни. Теперь все лица, проживавшие в деревне и занимавшиеся сельским хозяйством, получили единый статус — «крестьянин» (хякусё). чем была подчеркнута важность этого слоя, поскольку именно результатами его труда содержалось все общество. Труд земледельца в соответствии с конфуцианским учением считался уважаемым, и в сословной структуре общества они формально занимали вторую ступень после воинов.

* * *

Если посмотреть на японское общество XVII–XVIII вв. как на живой взаимосвязанный организм, то можно выделить два явления большой исторической значимости. Первое и наиболее известное из них касалось политических изменений, в результате которых японское общество периода сэнгоку дзидай превратилось в общество системы бакуфу. На другое явление до сих пор обращалось гораздо меньше внимания. Речь идет об очевидном и значительном техническом прогрессе, результатом которого стал рост производительных возможностей и эффективности хозяйства.

Технический прогресс привел к значительному росту производительности труда (хотя продемонстрировать это количественно довольно трудно — практически нет конкретных данных). Это давало возможность земледельцам и ремесленникам уделять больше времени поискам путей дальнейшего повышения мастерства и расширения экономического размаха дела. В результате технического прогресса появилось множество профессий, что свидетельствовало о высокой степени развития экономики и общественного разделения труда, в чем можно убедиться на примере сельского хозяйства.

Продуктивность японского сельского хозяйства начала возрастать уже с XIV в., особенно в районе Кинай, где находилась древняя столица Японии — резиденция императоров город Киото. Там росли города и открывались регулярные местные рынки. Торговая активность начала проникать и в деревню. Например, крестьяне деревни, расположенной недалеко от порта Овата, ежедневно стали привозить туда на продажу свою продукцию. Кроме того, росла доля уплаты ежегодного налога деньгами, а не натуральными продуктами. Развитию торговой активности в своих владениях способствовали и даймё, поскольку это давало им хороший доход.

Разгоревшаяся в XV в. междоусобная война нанесла огромный ущерб району Кинай и отрицательно сказалась на производительности сельского хозяйства и доходах землевладельцев. Однако несмотря на это во второй половине XVI в. продолжалось, хотя и медленно, развитие товарного производства. Появились новые сельскохозяйственные культуры — табак, сахарный тростник, батат. Уже в XV в. возникли деревни, специализировавшиеся на выращивании определенных культур, росла сеть рынков, менялась структура обращения, увеличивалась товаризация сельского хозяйства.

Установление длительного мира в эпоху Токугава стало положительным фактором — поля не разорялись и крестьяне не отвлекались от сельскохозяйственных работ. Кроме того, переселение самураев в дзёкамати, увеличение городского населения стимулировали развитие сельского хозяйства.

Сёгуны и даймё, основу богатства которых составляли налоги, строго следили, чтобы сельскохозяйственное производство не сокращалось, и были заинтересованы в расширении площадей под посевы риса. При Токугава систематический характер приобрело освоение новых земель. В начале XVII в. площадь обрабатываемой земли составляла 2 млн 65 тыс. тё ^[228], к середине XVIII в. — 2 млн 971 тыс. тё, во второй половине XIX в. — 3 млн 234 тыс. тё. Таким образом, к середине XVIII в. обрабатываемая площадь выросла на 906 тыс. тё, а с середины XVIII в. до второй половины XIX в. — на 263 тыс. тё. В 1645–1697 гг. прирост обрабатываемых земель по стране составил 13,6 %, а в 1697–1830 гг. — 0,9 % ^[229]. Уменьшение прироста можно объяснить тем, что к концу эпохи Токугава практически все пригодные для использования земли были уже освоены. Кроме того, появление новых городов и деревень и разного рода инженерные работы отнимали площадь у посевов. Особенно активно работы по обустройству берегов рек, строительству дамб, водохранилищ и оросительных каналов велись в 1601–1650 гг. ^[230]