Блаженные похабы - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Аркадьевич Иванов cтр.№ 71

Он нанялся работать на кухню того самого дворца, где когда-то все ему кланялись. Вместо гордого коня, на котором он, бывало, гарцевал по городу, Коломбини одолжил у друга осла и,

Джованни говорил людям:

Последователей своих Коломбини заставлял ездить на осле, сидя задом наперед, гонять друг друга по городу полуголыми, осыпая при этом проклятиями, и т. д. Впрочем, еще более унизительные эксперименты святой проделывал над собой: он приказывал ученикам водить себя по деревням на веревке, бить и выкликать: “Налетайте, бейте безжалостного негодяя и нечестивца, достойного дыбы и смерти!” (380) Всем этим Джованни не только унижал самого себя, но и вводил в грех своих адептов: он “иногда просил, а иногда сурово приказывал им подчиняться… А толпа народа ужасалась этому страшному и печальному спектаклю. Никто не принимал в нем участия, а многие… плакали” (ibid.).

Вроде бы здесь перед нами чистый случай юродства. Но не будем забывать, что оно, в идеале, есть тайный подвиг. Джованни же очень скоро начинает проповедовать, вокруг него собираются последователи, его отправляют в ссылку как смутьяна, но он повсюду всех агитирует вступать в свой кружок (376–377). По всей Италии он проповедует и рассылает письма (379–380). Подобная социальная активность органически чужда византийскому юродивому.

Кроме того, Коломбини внимательно следит за соблюдением прозелитами чувства меры: когда Николай из Нардуса вызвался ради пущего унижения раздеться донага, святой это запретил (370). Однажды Франческе Винценти,

И однако, несмотря на всю эту умеренность, церковь с подозрением относилась к Джованни и его ученикам. Папе не нравилось, что “они не защищают ни ног, ни головы от превратностей природы”. И неистовый Коломбини немедленно согласился подчиниться требованиям Рима. Тогда папа Урбан V в 1367 году снял с Джованни тяготевшее над ним обвинение в принадлежности к запрещенной секте “фратичелли” (392). Эта конформность – оборотная сторона бурной социализации. Недаром ведь Коломбини стал родоначальником ордена иезуатов.

Все вышепоименованные умбрийские святые, хоть и напоминают греческих юродивых, не могли непосредственно ориентироваться на их жития, которые оставались еще неизвестны латинскому миру; чего нельзя исключать – так это косвенного влияния ранневизантийских текстов⁶³. Но в основном нужно, видимо, говорить о типологическом сходстве.

Католические “почти юродивые” появлялись не только в Италии. Любопытный пример западного отношения к юродству продемонстрировал испанский святой Франциск Соланский (род. 1349).

Обратим внимание на то, что Франциск, видя, как другие монахи нарушают приличия, подозревал у них “классические” юродские побуждения, но сам при этом, делая то же самое, объяснял это искренним самоуничижением.

В конце XV столетия появилось еще два “почти юродивых”: один в Сиене, на родине Коломбини – это был Бартоломео Карози (BHL, 1440–1444) по кличке Брандано (1488–1554). Ослепнув в 38 лет, он стал сквернословом, замарашкой и пророком⁶⁵; его отличие от юродивых – в активной политической ангажированности и страстном проповедничестве⁶⁶. Второй эксцентричный святой, Иоанн да Део, родился в Португалии в 1495 году, принял участие в нескольких войнах, путешествовал, а в 1538-м осел в Гранаде и открыл там книжную лавку; 20 января следующего года он прослушал беседу одного знаменитого проповедника и испытал такое раскаяние, что “сошел с ума” – вырвал себе бороду, волосы и брови; с прыжками и выкриками учинил погром в собственной хижине: “светские книги он порвал ногтями и зубами, а благочестивые и полезные даром раздал желающим; так же он поступил и с иконами”. Кроме того, Иоанн сорвал с себя одежду, приговаривая: “За Христом обнаженным и следовать надо обнаженным”⁶⁷. С бессвязными криками бегал святой по городу, преследуемый насмешками и градом камней. Он закапывался в кучу мусора, опускал лицо в лужу, каялся во всех грехах, какие приходили ему на память. Короче, “он так усердно изображал безумие (simulabat insaniam), что все считали его сумасшедшим”⁶⁸.

Два знатных горожанина, сочтя эти безобразия долее нестерпимыми, вырвали Иоанна у толпы и поместили в королевскую больницу. Там с сумасшедшими обращались весьма жестоко, и святой – в духе европейского гуманизма – стал протестовать против издевательств над больными. Его общественный темперамент на этом не успокоился: Иоанн решил организовать собственный госпиталь⁶⁹. Через несколько лет основанная им больница имела уже двести коек, и для ее поддержания святой ездил к испанскому королю Филиппу II. Как видим, и этого католического “юродивого” отличает от его восточных собратьев общий настрой на земное созидание.

Весьма показателен случай с “юродством”, иногда приписываемым Игнатию Лойоле (1491–1556). Этот святой свершал чудеса смирения и подчас вел себя весьма странно⁷⁰, но от увлечения этим образом жизни его, как и многих других западных святых, удерживал социальный пафос.