Колдовские чары - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Карпушенко cтр.№ 49

Через день Константин был обладателем динамита. Мастер был очень доволен собой, когда, положив несколько крупинок взрывчатки на наковальню и ударив по ним молотком, услышал довольно громкий треск взорвавшегося динамита. Книга жизни во многих сотнях томов, ставшая достоянием его мозга, прекрасно прочитывалась сознанием, и ее сведения воплощались в материальные формы, необходимые Константину для завоевания высокого положения в стране, которой управлял узурпатор Борис Годунов.

…Он начал делать винтовку со ствола, считая ствол главной частью оружия. Для этого ему нужен был идеально круглый железный прут. Чтобы его изготовить, Константин вначале отковал грубо заготовку ствола, потом на токарном станке обточил его идеально до нужного диаметра, после чего можно было приступать к сверлению канала. Для этого у Кости уже было заготовлено сделанное им самим длинное сверло. Важным было при сверлении не уклониться и на самую малость ни в одну из сторон, чтобы не сделать одну стейку ствола более тонкой, чем другая. Но необходимо было также сделать и нарезы внутри ствола. Поэтому он применил резцы особой формы, выкованные им заранее из закаленного булата, превосходившего по крепости шведское железо. Но и его пришлось «размягчить», предварительно разогрев в горне ствол до нужного градуса. Когда ствол, внутри которого резец, имевший шесть зубьев, сотворил свою работу по созданию винтовки и остыл, то Константин, взяв его в руки, поднеся к глазам, увидел шесть нарезов, винтообразно пролегших в узком стальном тоннеле.

Теперь предстояло проделать паз для затвора, и тогда ствол можно было посылать в горн, чтобы потом закалить его в специальных растворах, придав ему свойство булата. Так Костя и сделал, а потом занимался устройством ударно-спусковой части оружия, делал к нему затвор с ручкой. Стрелять должна была винтовка, когда стрелок вкладывал в нее патрон в бумажной гильзе. В нем динамитная взрывчатая смесь помещалась в полукруглой выемке пули, и игла ударника при нажатии на спусковой крючок ударялась в нее и поджигала порох.

Из березы Константин вырезал для своей винтовки цевье и ложе, придав ему удобную форму, узаконенную уже в девятнадцатом веке. Отлив порядка двадцати пуль, Костя на пробу сделал патроны, купив черного дымного пороха, свободно продававшегося во Пскове. Испытать свое детище он вышел ранним утром на берег реки, но отошел от дома и кузни подальше, ревниво оберегая винтовку от нескромного глаза посторонних. Мишень уже была заготовлена — на широкой доске суриком Костя нарисовал круги и «яблочко». Укрепив мишень на стволе дерева, отошел от нее метров на сто. Волнуясь, но не боясь того, что ствол разорвет, а пороховые газы вырвутся в щели между стволом и затвором, Константин прицелился с колена, нашел красную точку мишени, поймал ее на мушку, в свою очередь пойманную в прорезь целика, и легко нажал на спуск. Выстрел грянул, приклад ударил в плечо Константина. Не дожидаясь того, когда рассеется белый дым, мастер побежал к мишени.

Нет, пуля попала не в яблочко, а в один из ближайших к нему кругов. Но доска пальца в два толщиной оказалась прошитой пулей насквозь. Это была победа! Житель шестнадцатого века обладал оружием, появившимся в данной форме лишь в середине девятнадцатого столетия. Значит, Константин Росин опережал всех живших сейчас на Земле людей на два с половиной столетия. Если прежде он только в мыслях, в своем воображении превосходил тех, кто его окружал, то теперь у него в руках имелось материальное доказательство этого превосходства.

Имея зоркое зрение, Константин отошел от мишени еще дальше, встал от нее метрах в полутораста, и опять попал в круг. Снова пуля навылет прошила доску. Константин трепетал: «Что же скажет правитель России боярин Борис Годунов, когда я покажу ему свою винтовку, да еще расскажу ему о предстоящем набеге на Москву крымцев? Я стану его военным советником, советником ратных дел. А тот, кто управляет военным делом в стране, является вторым по могуществу человеком в стране. Подумать только — „силовой министр“, как станут говорить в двадцать первом столетии. И я буду им! Кем стал бы я, оставаясь жителем двадцать первого века? До пятидесяти лет играл бы в войну при помощи тупых мечей и секир? Сделался бы инженером или каким-нибудь приказчиком (сиречь — менеджером)? Или даже бизнесменом — торговцем? Но случай дал мне возможность превзойти в знаниях и умении всех, кто сейчас живет на носящемся в просторах вселенной шарике, имеющем название Земля! И я, хотя мне уже и минуло пятьдесят, стану вторым после царя человеком, а в глубине души буду ощущать себя правителем страны!»

И, наполненный честолюбивыми мечтаниями, расстреляв все патроны и полностью убедившись в том, что его винтовка удалась, совершенно счастливый Константин пошел в свою кузню. Он уже забыл о больных, отмахивался, когда к нему в кузницу приходила жена и говорила, что пришли недужные с тем-то и тем-то. Константину было не до них. Он уже растерял в себе лекаря. Костя Росин стал тем, кто работал на войну, пусть не на наступательную, но все равно на такую войну, где потоком прольется людская кровь. Тщеславие сделало его холодным, если не жестокосердным.

Изготовлению револьвера Константин отдал меньше времени. Ствол он не стал делать нарезным — это оружие он предназначал для ближнего боя и собирался снабдить револьверами дворянскую конницу. Особой хитрости не составило выточить на токарном станке барабан и высверлить в нем шесть гнезд. Пришлось попотеть лишь над проектированием спускового механизма, который одновременно должен был оказаться ответственным за проворачивание барабана для нового выстрела. Не забыл мастер и о том, чтобы при выстреле барабан во избежание выхода газов плотно прилегал к стволу. Рама, к которой крепился ствол и барабан, вообще не представляла в изготовлении никакого труда. Закалив ствол и барабан до крепости булата, собрав весь экземпляр, убедившись в том, что ударно-спусковой механизм работает отменно, принялся Константин за изготовление патронов. Целиковую медную трубку для гильз он, конечно, сделать не мог. Пришлось составлять трубку из трех выгнутых полосок медной жести, спаивая их. Пайкой же присоединял он к одной стороне гильзы и донце-капсюль, проложив между двух круглых медных пластинок несколько крупинок динамита. Насыпать порох и вогнать в гильзу свинцовую пулю конической формы было совсем уж делом мелочным и плевым.

И снова вышел Константин на берег реки Великой, чтобы испытать качество своего мастерства. И опять остался доволен работой. Бил револьвер на верных пятьдесят шагов, и пули его вонзались в доску в два пальца толщиной больше, чем наполовину. Пороховые газы во время выстрела между барабаном и стволом наружу не проникали, проворачивался барабан надежно, устанавливая капсюль нового патрона точно напротив бойка курка. Одно лишь огорчало Костю — приходилось пользоваться дымным порохом. Он подумал: «А ведь можно было бы сделать и бездымный! Тогда бы ряды стрельцов, палящих в приближающегося противника, не окутывались клубами дыма, мешающими стрельцам видеть своего врага. Воины станут точнее стрелять. Ах, дай Боже вспомнить, как же делали бездымный порох! Помню, что все началось с пироксилина — его и я делать смогу, имея лишь азотную кислоту, лен или бумагу. Потом, как помню, долго ученые бились над тем, чтобы пироксилин превратить в бездымный порох. Только в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году французу Вьелю удалось так обработать пироксилин, что он превратился в порох, не дающий дыма. Я вспомню, непременно вспомню, как он это делал!»