Полоцкая война. Очерки истории русско-литовского противостояния времен Ивана Грозного. 1562-1570  - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Пенской cтр.№ 38

Одним словом, подводя итог всем литовским военным приготовлениям лета – зимы 1563 г., можно сказать, что и на этот раз мобилизация сил для отпора московитам в Литве прошла абы как. Первоначальный шок от взятия Полоцка быстро прошел, перемирие, продлевавшееся раз от раза, расслабило шляхту, а королевский скарб, как и прежде, страдал от нехватки средств, почему король и не мог заменить ненадежное и плохо дисциплинированное посполитое рушение на наемников. Наивысший гетман, как и прежде, мог рассчитывать лишь на наемные литовские роты и панские почты.

В Москве же тем временем, пока в Вильно решали проблемы с созывом войска и изысканием денег, провианта и фуража для его снабжения, завершили военные приготовления. После отъезда литовских послов Иван Грозный недолго колебался, отдавать приказ наступать или нет. Но тут в расчеты царя и его бояр властно вмешалась погода. По словам московского летописца, «декабря на 9 день бысть дожди велицы и розводие велико, и река померзъшие повзломало, и лед прошел, и стояло розводие две недели: по рекам в судех ездили до Рожества Христова»⁵¹⁷. Неизвестный псковский книжник отмечал, что на Псковщине «осень была дождлива, поводи были в реках аки весне до трижды, а к четвертой поводи пало снега много, и озеро и река Великая стало и поуть людям декабря в 3 день». Однако, продолжал книжник, «стояла зима ден с шесть, и послал Бог ветр теплой и дожди», и «пошла вода велика по рекам и по роучьям, за многи лета такой поводи не бывало, декабря в 9 день». Как итог, продолжал он, «дождь был до Рожества Христова, а снегу не было, от девятого декабря до девятого генваря дороги не было людям»⁵¹⁸. В расчеты русской «ставки» вмешался «Генерал Грязь», и о каких-либо перемещениях больших масс войск можно было забыть до тех пор, пока не ударят морозы и не выпадет снег. Лишь спустя две недели после отъезда послов такой момент настал – согласно реляции М. Радзивилла Рыжего, полоцкая рать выступила в поход 23 января 1564 г.⁵¹⁹ Днем-двумя позже должна была прийти в движение и смоленская рать – иначе она бы не поспела вовремя на соединение с полками Шуйского.

Наивысший гетман был вовремя оповещен о том, что русские начали свое наступление и куда они идут, о чем он и писал в своей реляции⁵²⁰. Удивляться такой осведомленности гетмана не стоит – Полоцк и все приграничные русские города и села были наводнены литовским «шпегками», которые исправно сообщали и гетману, старостам и державцам пограничных городов и замков подробные сведения о русских и их намерениях. Документы той эпохи сохранили для нас имена некоторых таких «шпегков» – например, полоцких «земян» Федора и Куприяна Оскерков и оршанского мещанина Игната Михайловича⁵²¹. Так что не стоит, как это делают некоторые историки⁵²², искать предателей и изменников среди московского боярства и думных чинов, которые выдали литовским рыцарям плаща и кинжала секретнейший план зимнего наступления 1564 г., – все было много прозаичнее.

Доставленные литовскими «шпегками» известия то том, что русские пришли в движение, разбудили и литовское командование и войска. В начале 1564 г. их дислокация на северо-востоке и востоке Великого княжества Литовского выглядела следующим образом. Наемный польский контингент, как уже было отмечено выше, стоял «на лежах» (на зимних квартирах) в районе Борисова. Литовское же войско (включавшее в себя наемные роты – числом по меньшей мере 6, а также остатки посполитого рушения и панские почты) общей численностью 4–6 или несколько больше тысяч бойцов (преимущественно конных с немногочисленными пехотой и «нарядом»), стояли в окрестностях Крево⁵²³.

Осведомленный о военных приготовлениях русских, Радзивилл решил, учитывая немногочисленность находившихся в его распоряжении сил, попробовать разбить неприятеля по частям. С этой целью он перевел свое воинство из Крево под Лукомль, откуда можно было нанести удар по «корпусу» Шуйского на марше. Когда же тот наконец выступил в поход, то Радзивиллу оставалось только ждать, когда воевода сам попадет в расставленные на его пути сети.

Благодаря налаженной разведывательной службе литовский гетман был в курсе передвижений русских полков⁵²⁴. В среду 26 января 1564 г. «шпегки» донесли до гетмана весть, что русские на подходе. Выслав вперед конницу во главе с польным гетманом Г. Ходкевичем, которая скорым маршем пошла на север навстречу русским, сам наивысший гетман с пехотой и артиллерией двинулся за нею следом⁵²⁵.

Источники с «той» стороны сообщают, что Шуйский от своих шпионов знал о том, что впереди его поджидает Радзивилл со своим воинством⁵²⁶, однако, похоже, не придал этому значения. Во всяком случае, официальная русская история Полоцкой войны сообщала, что воевода со товарищи «шли не по государьскому наказу, оплошася, не бережно и не полки, и доспехи свои и всякой служебной наряд везли в санех (выделено нами. – В. П.)»⁵²⁷. Как опытный и заслуженный военачальник, ветеран многих походов и кампаний, каким был князь Шуйский, мог допустить такую оплошность – непонятно. Можно лишь предположить, что большого воеводу ввела в заблуждение пассивность Радзивилла, проявленная им в прежние кампании. К тому же бытует мнение, что М. Радзивилл Рыжий как полководец ничем особым не отличался⁵²⁸. Если это так, то Шуйский не ожидал, что его литовский оппонент вдруг проявит такую активность.

Как бы то ни было, но русские воеводы не были готовы к тому, чтобы встретиться с главными силами литовского войска, и это сыграло роковую роль в последовавших за этим событиях. Маршевый порядок «корпуса» Шуйского можно представить себе из своеобразного «наставления», родившегося в недрах московской приказной системы в годы Смуты. Согласно этому документу, на марше русское войско строилось следующим образом: «А яртаул идет перед всеми полками вперед, изо всех <…> (пропуск в документе, надо полагать, речь идет о полках. – В. П.) сотни посылают; а за ертаулом идет передовой полк, а за передовым правые руки полк, а за тем сам государь в своем полку идет; а за Государем полк большой, да потом левые рука полк и сторожевое полк; а покрыленя по обе стороны ото всех полков. Да пред государем едут: рында у копья, рында у рогатины, рында у саадака, из ближных людей, а у <…> (опять пропуск в документе. Вероятно, пропущено слово «государь». – В. П.) рынды жилцы, да перед Государем <…> (снова пропуск. – В. П.) едут самопалники (конные дети боярские, вооруженные колесцовыми и/или кремневыми пистолетами и карабинами. – В. П.)…»⁵²⁹ Выведем за скобки Ертаул, государя с его полком и пресловутых «самопальников», заменив их дворянами большого воеводы, и общая картина будет более или менее ясна. Добавим к ней еще одну подробность, которая следует из описания маршевого порядка русского войска, двигавшегося к Полоцку, – обозкош каждого полка шел вслед за соответствующим полком, и в этом обозе ратники везли оружие и амуницию, не желая отягощать себя ею на походе. Это позволяло в определенной степени ускорить марш и меньше изнурять войско, однако неожиданное нападение неприятеля на походную колонну могло привести к тому, что у ратных людей не оставалось времени, чтобы одоспешиться и вооружиться для «прямого дела».

Впрочем, мы не исключаем, что Шуйский если и виноват, то только в том, что не настоял на смене воеводы Передового полка. Захарья Плещеев был неудачливым полководцем – осенью 1559 г. под Дерптом его, командовавшего новгородскими и псковскими ратными людьми⁵³⁰, дважды разбили ливонцы, причем оба раза из-за пренебрежения воеводой сторожевой и разведывательной службой. Во всяком случае, это предположение позволяет объяснить противоречия между русской и литовской версиями описания сражения.