Ладья - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел О’Мэлли cтр.№ 58

– Я этого не знала, – призналась Мифани.

«Наверняка Шахи удалили бы оттуда подобную информацию».

– О, да, есть. Так что я поняла, что ты жива, а у меня есть друг, который работает в налоговой. Сначала он не хотел мне помогать, но потом все-таки выяснил, что есть такая Мифани Элис Томас, и она живет здесь. Ты единственная Мифани Элис Томас во всей Великобритании.

«Ну конечно, – подумала Мифани. – Смерть и налоги. От них никуда не спрячешься».

– Это впечатляет, – сказала она вслух.

– Я всегда умела искать то, что хотела, – скромно заявила Бронвин.

«О, это нас объединяет, – подумала Мифани, – только тебе не перепал дар заставлять людей накладывать себе в штаны. Тебе следует благодарить генетику за то, что она так склонна к случайностям».

– Но я еще не была уверена, что это ты. Я пришла по этому адресу, попыталась набраться смелости, чтобы подняться и позвонить в ворота. Но потом увидела тебя – ты оказалась так похожа на маму. Так что я проследила за тобой до того здания в Сити. Зашла внутрь, но в указателе тебя не было. Знаю, это смахивает на преследование, – продолжила Бронвин, – но я стала слоняться у здания. Думала, если ты не выйдешь через передний вход, я просто вернусь сюда и попробую все-таки позвонить в ворота. А потом ты оказалась там, прямо через улицу от меня.

Она тряхнула головой в изумлении, и Мифани поняла, что Бронвин раздумывает, как бы теперь расспросить ее обо всем. И решила ее опередить.

– Бронвин, тебе же двадцать пять, правильно?

– Да, мне было всего три, когда ты… ушла. Поэтому я совсем тебя не запомнила, – виновато добавила она.

«Я тоже!» – отметила про себя Мифани, тем временем думая, что бы еще сказать. Получилась неловкая пауза, а потом Бронвин наконец удалось перевести тему простейшей начальной фразой:

– Мне очень нравится твой дом. Давно здесь живешь?

– Ну-у… пару лет, – проговорила Мифани неуверенно. Проведя бо́льшую часть дня за поиском информации о Бронвин, она не успела приготовить убедительную историю для себя. – Меня повысили, и я купила этот дом. А потом очень долго занималась ремонтом.

– Очень мило. Так чем ты занимаешься?

– Работаю на госслужбе, – ответила Мифани. – Специалист по внутренним делам. – Она увидела, как затухает любопытство в глазах Бронвин, чего она и добивалась. – Делаю всякую административную работу. Много сверхурочных, мало социальной жизни, но мне нравится. – И она поняла, что это была правда. Ей нравилось не просто командовать, хотя получалось у нее хорошо. Ей нравилось все в целом.

– Ладно, но я должна спросить, – сказала Бронвин. – Что случилось? Джонатан сказал мне, что у нас была сестра, и у нас были твои фотографии, но мама с папой о тебе никогда не говорили. Я все это время думала, что ты умерла или вроде того.

– Джонатан – это наш брат, да? – спросила Мифани нерешительно. Ей следовало быть осторожной, но в то же время ее разбирало любопытство.

– А ты не помнишь? – удивилась Бронвин.

– Не слишком, – ответила Мифани. – Я была маленькой, когда уехала, а потом столько всего случилось.

– Чего именно?

– Ну, это сложно. Что твой… наш… папа тебе рассказал? Или наша мама? – спросила Мифани, опасаясь сказать что-то противоречащее уже имеющимся историям.

– Ничего они не рассказали. Когда мы с Джонатаном пытались о тебе расспросить, они просто отказывались отвечать. Особенно папа – он сказал, чтобы мы больше никогда об этом не спрашивали. Сказал, что тебя больше нет и нам нужно постараться забыть тебя и жить своей жизнью. – Говоря это, она смотрела строго на Вольфганга, и Мифани показалось, что в их семье, похоже, на эту тему велись горячие споры. Крики, тишина и обиды. Детей отправляли спать без ужина. Мифани почувствовала себя виноватой.

– У меня были проблемы со здоровьем, – заявила она. – И очень серьезные – шансы на то, что я выживу, были очень малы. – Бронвин озабоченно посмотрела на нее. – Сейчас-то со мной все хорошо, – заверила Мифани, – но тогда была на грани. Бо́льшую часть времени я находилась под лекарствами, вся не в себе, или в закрытых палатах. – Она сочиняла на ходу. – Поэтому вы и не могли ко мне приходить, – продолжила Мифани. – Наши родители знали, что я умираю, и не могли меня видеть. Поэтому им, наверное, было легче просто обо мне не думать.

– Что с тобой было? – робко спросила Бронвин.

– Это сложно, очень редкая штука, – ответила Мифани смутно. – Но не беспокойся, генетически это не передается. Но я не хотела бы говорить об этом.

– Так тебе потом стало лучше?

– Года четыре назад придумали систему лечения, которая позволила моему организму функционировать. Но все равно нужно было еще восстановиться. Я годами была на препаратах, и у меня развилась довольно серьезная зависимость от них, – объяснила Мифани, сама слегка удивившись, как легко ей давалась эта ложь.

– Вот ужас! – воскликнула Бронвин. – А ты никогда не думала попробовать связаться с нами? – Было видно, что она не хотела обидеть Мифани, но при этом испытывала некоторую боль. Бронвин было непонятно, почему ее сестра не попыталась сразу же разыскать семью.

– У меня тогда все так быстро происходило, – продолжила Мифани. – Под этими препаратами я жила будто в тумане. Мне помогли найти жилье, работу. Я так привыкла сосредотачиваться исключительно на одном, что, казалось, не могла думать ни о чем, кроме работы и избавления от зависимости. Я до сих пор с трудом вхожу в реальный мир. Постоянно нервничаю. – Она пристально посмотрела на Бронвин, не желая ее расстраивать. – И о вас я помню очень смутно. Как будто все это было во сне.

Бронвин, потрясенная, кивнула. Ведь выяснилось, что ее сестра боролась с зависимостью от препаратов и агорафобией.

– Не знаю, что сказать, – выдавила Бронвин. – Надо обдумать. Тебе, наверное, было очень тяжело.

– О да, – признала Мифани, слегка пожимая плечами. – Что было, то было, но я рада тому, как все сложилось.

– Ага, – согласилась Бронвин, глядя на свои руки, которыми гладила Вольфганга.

– Ты в порядке? – спросила Мифани с сомнением.

– Да, просто это впечатляло бы, даже если бы мне об этом рассказывала какая-нибудь приятельница, а ты ведь моя сестра, – проговорила Бронвин, по-прежнему не поднимая взгляда. Она глубоко вздохнула. – У меня ощущение, как будто я должна и так об этом все знать, как будто это часть нашего прошлого, а наша семья просто так тебя отпустила. Ты, наверное, думаешь, что нам было все равно. – Она посмотрела на Мифани, и та увидела у нее в глазах слезы. – Понимаю, у тебя нет причин чувствовать что-либо ко мне, но я хочу, чтобы ты знала, что пусть я тебя и не помню, а ты, может быть, не помнишь меня, я все равно рада, что тебя нашла. И я правда хочу, чтобы ты стала мне настоящей сестрой.

Мифани ощущала своим сердцем то же самое.