Краткая история будущего - читать онлайн книгу. Автор: Жак Аттали cтр.№ 58

Несмотря на то что многие элитные высшие школы и университеты создают иллюзию успешности, только 12 % французского населения имеют дипломы о высшем образовании; даже Венгрия и Южная Корея обладают лучшими показателями, землевладельческое прошлое дает о себе знать: жизнь человека предопределена его образованием, а оно, в свою очередь, зависит от среды и происхождения. Расходы на одного студента мизерные, меньше расходов на одного лицеиста. При этом Франция всегда боялась своих университетов, а с 1968 года страх усилился: в будущем страна поплатится за ощущение мнимого контроля. Университеты делятся на множество фальшивых высших школ. В мировом рейтинге, который каждый год составляют в Китае, первый французский университет занимает 48-е место; 35 % французского населения в возрасте от 25 до 64 лет даже не окончили вторую ступень средней школы (для сравнения: в Германии — 27 %, в Японии и Великобритании — 16 %, в США — 13 %). Малочисленность креативного класса, особенно нехватка ученых, уже вызывает беспокойство: в США и Японии они составляют 0,9 % экономически активного населения (из них 83 % работают в частном секторе), а во Франции — всего 0,6 % (только 40 % — в частном секторе). Единицы работают над объектами будущего: нанотехнологиями, новыми материалами, цифровой инфраструктурой, экологическими технологиями, В 700 крупнейших мировых корпораций, инвестирующих более 35 млн долларов в проведение исследований, входят 300 американских предприятий, 154 японских, 54 немецких, 41 английское и только 36 французских. Прямое следствие — Франция имеет в два раза меньше промышленных патентов, чем Германия и Швеция.

Во Франции один из самых низких показателей занятости по отношению к общей численности трудоспособного населения; экономический рост создает мало рабочих мест: менее 10 тысяч на 1 % прироста. В стране не развивается малоприбыльная деятельность типа садоводческих служб США или служб нянь в Дании. На протяжении 20 лет даже в периоды значительного экономического роста уровень безработицы не опускался ниже отметки 7 %. И это данные официальной статистики, реально безработных вдвое больше. Более половины работников не достигают пенсионного возраста и уходят на пенсию раньше времени, оказавшись безработными или получив инвалидность. Несмотря на то что уровень безработицы немного снижается наряду с замедлением демографического роста, она довольно продолжительная: канадский служащий в среднем остается без работы четыре месяца, а французскому нужно 16 месяцев, чтобы найти новое место. Каждый четвертый не достигший 25-летнего возраста гражданин Франции не имеет работы; почти половина молодежи, среди которой есть дипломированные специалисты, — безработные.

Все больше людей уходят на пенсию, что в 2005 году уменьшило уровень безработицы на 63 тысячи человек, зато чистый приток на рынке труда (баланс между прибывшими и вышедшими на пенсию) сильно уменьшился — со 108 тысяч в 2004 году до 45 804 в сентябре 2008-го.

Французское общество основано на неравенстве: богатые люди обладают поистине фантастическими состояниями, а средний класс перестал быть отправной точкой для продвижения вверх по социальной лестнице, как это было, например, в 1950 году. 7,9 млн человек живут за чертой бедности, среди них примерно миллион заняты на временных работах. Почти миллион французов живут на минимальный реабилитационный доход. Беднейшие слои населения проживают в гетто. 15 % школьников не могут окончить начальную школу, а в неблагополучных районах эту цифру нужно удвоить или даже утроить; 60 тысяч человек, в большинстве своем — выходцы из таких районов, ежегодно выпускаются, не получив квалификации. Начиная с 1982 года колледжам социальных районов, приоритетных для системы образования, должны предоставляться расширенные образовательные ресурсы, но в реальности там общественные затраты на одного ученика на треть ниже средних общеобразовательных расходов. Франции не хватает 1,5 млн единиц жилья, половина которого представлена социальным жильем.

«Землевладельческий принцип» действует повсюду: в состояниях, заработанных с земельной ренты, на рынке недвижимости, в назначении на ответственные посты элит, в размере государства. За 20 лет государственный аппарат увеличился на миллион чиновников; половина трудоспособного населения занята в государственном секторе и пользуется привилегиями; 200 тысяч служащих по-прежнему собирают налоги при оказании услуг электронного правительства. Государственные затраты и налоги растут быстрее, чем уровень производства. Например, единый социальный налог за 10 лет вырос в четыре раза. На протяжении 15 лет бюджетный дефицит превышает 3 % ВВП.

Как следствие, государственный долг, составлявший 35 % ВВП в 1991 году, вырос до 58 % в 2002-м, до 67 % — в 2006-м, за первый триместр 2008 года достиг 65,3 %, а на конец 2009 года составил 80 %. То есть каждый новорожденный начинает жизнь в роли французского гражданина с личным долгом почти в 20 тысяч евро. В действительности государственный долг намного больше, его следует удвоить, прибавив забалансовые обязательства, например пенсию, которую государство и госорганы должны платить бывшим сотрудникам.

Вес внешнего долга длительное время был незначительным: в 1970-е годы темпы роста ВВП были выше процентной ставки и бюджетный дефицит его не утяжелял. Несмотря на увеличение объема, вес оставался стабильным благодаря снижению процентной ставки: в 1995 году обслуживание внешнего долга составляло 3,8 % ВВП. В 2006 году внешний долг был равен 3 % ВВП, или 15 % государственного бюджета, что равняется сумме подоходного налога. К тому же французский внешний долг меньше накоплений французов, которые по большей части находятся на предприятиях страны. Благодаря евро мы не чувствуем веса этой задолженности: без него с таким внешним дефицитом и задолженностью франк бы уже давно девальвировался.

Экономические трудности влияют на нашу социальную и культурную политику, которой не хватает финансов. Нет у Франции средств и на модернизацию военных сил, дипломатического корпуса. Страна поставила всё на карту ядерного сдерживания, чтобы защититься от участников Варшавского договора и создать единую европейскую рыночную демократию. Сегодня СССР не существует, а строительство единой Европы приостановлено и надолго. У Франции больше нет ни планов относительно ЕС, ни средств для защиты от надвигающихся опасностей. Оборонный бюджет Франции всего лишь десятый в мире, и он в значительной степени тратится на устаревшие истребители модели «Рафаль», неинтересные иностранным покупателям. Мы еще не решили, какую позицию занять между напирающей Америкой, опасными средиземноморскими государствами, набирающей обороты Россией, конкурирующими Китаем и Индией, обнищавшей Африкой, процветающей теневой экономикой, многочисленными агрессивно настроенными пиратами и преступными организациями. А французский бюджет на создание опытно-конструкторских разработок только восемнадцатый в мире. Французский язык является родным только во Франции, валлонской Бельгии, французской части Швейцарии, французской канадской провинции Квебек и в некоторых регионах Африки; по частоте использования при реальном общении он отстает от английского, китайского, хинди, испанского и даже португальского, а в Интернете занимает лишь шестую позицию по распространенности.

Если упадок американской империи только намечается, упадок французского государства уже происходит.