Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище - читать онлайн книгу. Автор: Карен Ли Стрит cтр.№ 20

– Эдди описал мне эту витрину, и в ту же ночь я увидела сон – именно такое птичье царство. Вы и представить себе не можете, как я хотела бы взглянуть на вашу работу собственными глазами!

Слова жены заметно взволновали гостью.

– Тогда вы непременно должны приехать к нам, в Парадайз-филдс. Я буду счастлива принять вас в Лондоне. – Бросив взгляд еще на одну картину, она повернулась лицом к Сисси. – Думаю, у нас вам понравится. Люди съезжаются к нам отовсюду, чтоб посмотреть на оранжереи и коллекцию растений. А еще я надеюсь однажды претворить мечту Иеремии в жизнь и поселить в оранжереях живых экзотических птиц. Экстраординарная идея, не правда ли? Иеремия был адептом науки и в то же время мечтателем – истинным художником.

– Чудесное сочетание. Похоже, Иеремия был исключительным человеком, – сказала Сисси, со спокойным сочувствием глядя на мисс Лоддиджс. Жена обладала настоящим даром утешать людей в горе. – И я была бы счастлива побывать в Лондоне и увидеть ваш дом. Я никогда в жизни не покидала этих берегов, о чем весьма сожалею.

Целиком захваченная мыслью о путешествии в Лондон, мисс Лоддиджс смотрела на картины разве что мельком и едва не тащила нас за собой всякий раз, как я останавливался, чтоб разглядеть полотно внимательнее, но вдруг замерла на месте, как вкопанная. Стоило мне увидеть, что привлекло ее внимание, у меня просто перехватило дух: это был тот самый портрет, что мы с женой видели на выставке в зале Фонда художников три года тому назад. Погрудное изображение, написанное в так называемой «виньеточной» манере – руки, грудь и даже волосы растворяются в неясной глубокой тени, образующей фон, но глаза светятся, точно живые, – было заключено в густо позолоченную овальную раму с бронзовой табличкой:

Миссис Рейнольдс, актриса

(Роберт Стрит, 1840 г.)

Подумать только! Неугомонный мистер Стрит написал портрет миссис Ровены Фонтэн, безвестной иммигрантки, прибывшей в Америку из Лондона в октябре тысяча восемьсот сорокового, и вот за каких-то три года его работа, словно по волшебству, превратилась в портрет весьма популярной актрисы миссис Рейнольдс и сочтена достойной выставочных залов Академии изящных искусств!

– Я ее помню, – пробормотала мисс Лоддиджс, приглядевшись к портрету как следует. – Она приезжала взглянуть на наши оранжереи.

Немало удивленный сим заявлением, я не мог не заметить, что портрет ее чем-то тревожит.

– Вы уверены, что это была она? Эта леди эмигрировала в Америку более трех лет назад, а посетителей в Парадайз-филдс, несомненно, бывает немало.

– Да, абсолютно уверена. Более того, она приезжала в оранжереи в тот же самый день, когда нам нанесли визит вы. В тот самый день, когда вы познакомились с Эндрю и Иеремией.

– Чем же миссис Рейнольдс вас настолько впечатлила? – спросила моя жена.

Мисс Лоддиджс на время задумалась, будто оглядываясь назад, в прошлое, и оживляя воспоминания.

– Говоря откровенно, тот день с самого начала выдался необычным. Визит мистера По совпал по времени с совещанием, собранным отцом для обсуждения плана перуанской экспедиции. Мать попросила меня подыскать орхидею на стол, и, когда я подбирала нечто подходящее, в оранжерею, в сопровождении брата, вошла небольшая группа посетителей. И эта леди, – она указала на портрет, – была среди них. Мне бросилось в глаза, что она не интересуется ничем в оранжерее, а все выглядывает наружу, словно что-то или кого-то ищет. Вдруг – резкий, раздраженный птичий крик, вниз камнем падает бог весть откуда взявшаяся сорока и клюет эту леди прямо в темя – раз, и другой! Та завизжала и не унималась, пока брат не выгнал птицу за дверь. И тут за мной пришла служанка, сказавшая, что вы, мистер По, прибыли и ждете в моей гостиной. А в ту же ночь мне приснился жуткий кошмар, – вздрогнув, добавила мисс Лоддиджс. – Я не сомневалась: это предостережение, ведь «одна сорока – к печали» ^[25].

Я согласно кивнул, не в силах отвести взгляда от фиалковых глаз, изображенных так великолепно, что мне казалось, будто портрет, в свою очередь, взирает на меня со стены. Выходит, миссис Фонтэн побывала в Парадайз-филдс в тот же день, когда туда отправился я? Несомненно, она последовала за мной, а затем на нее напала птица, которой неоткуда было взяться в оранжерее… Я даже не представлял себе, что это может означать, однако встревожился не меньше мисс Лоддиджс.

Тут руку нежно стиснули пальцы жены.

– Я бы с удовольствием выпила чаю, – сказала она. – Пожалуй, живописи мне на сегодня довольно, а концерт в зале Музыкального фонда начнется только через час.

После откровения мисс Лоддиджс мне вряд ли удалось бы высидеть этот концерт до конца – ведь голова-то была целиком занята мыслями о совершенно ином. К тому же я понимал, что выступление Поющей Семьи Хатчинсонов ^[26] вряд ли придется мне по вкусу, а значит, в обществе одной лишь мисс Лоддиджс музыкальный вечер доставит Сисси куда большее удовольствие.

– Боюсь, сегодня вечером мне нужно поработать – тем более что завтра в полдень нам с мисс Лоддиджс предстоит встреча с отцом Кином, а вы, дорогие дамы, отправляйтесь в зал Музыкального фонда. Весьма американское развлечение, – пояснил я гостье. – Думаю, вам понравится.

– О, непременно понравится! – не скрывая восторга, воскликнула Сисси. – Нас ждет чудесный вечер!

– А я вернусь и встречу вас, когда концерт закончится.

– Это ни к чему, дорогой.

– Вот как? Ты уверена?

– Конечно. Уж если мисс Лоддиджс сумела самостоятельно добраться из Лондона в Филадельфию, дорогу домой я как-нибудь отыщу.

Дамы обменялись улыбками.

Покинув Академию, мы вышли на оживленную Честнат-стрит.

– Тогда я вас покидаю, – сказал я. – Спасибо за крайне приятный день.

Мисс Лоддиджс робко улыбнулась.

– Спасибо вам за экстраординарное гостеприимство, мистер и миссис По. Пожалуй, теперь, когда Иеремии больше нет, вы – мои самые верные друзья, и это радует сердце.

Услышав это, Сисси негромко ахнула и стиснула в ладонях руки мисс Лоддиджс.

– И мы этому очень рады!

Остатки досады, вызванной отсутствием у гостьи интереса к живописи, сняло как рукой – ведь некогда и я успел познать жестокость одиночества.

– Да, очень рады, – от всего сердца подтвердил я, а про себя решил: если помощь в выяснении подробностей смерти Иеремии Мэтьюза хоть немного смягчит, скрасит ее одиночество, я сделаю все, что в моих силах, с открытой душой.