– Слушай, – серьезнеет Лео. – Я дам тебе тот же совет, который дала мне ты. Ты должна сделать выбор, единственно верный для тебя. Не для меня. Не для Тедди. Не для моих родителей. И не для твоих. А для тебя.
Я смотрю на лежащий передо мной лист, взгляд прыгает туда-сюда: с одной стороны – на другую, с одного возможного будущего – на другое.
– Мы тебя скоро увидим? – спрашивает брат, и я киваю.
Он уходит и закрывает за собой дверь.
Мой взгляд падает на левую колонку. И я без раздумий начинаю ее заполнять.
Исписав лист, слышу на улице голоса. Встаю и подхожу к окну. Тетя, дядя и брат сидят на заднем дворе за кованым столом. Тетя София поднимает бокал за Лео, который изо всех сил пытается выглядеть смущенным, хотя улыбается во все тридцать два белых зуба.
Раньше, увидев это, я бы залезла под одеяло. Отгородилась ото всех, сохранив безопасную дистанцию. Но не теперь.
Когда я вернулась из Сан-Франциско и лимузин подвез меня к этому дому – ярко освещенному, с живописными цветочными горшками на крыльце, – мои плечи обмякли от облегчения. Все, что бурлило и бушевало в моей душе в те дни на Западном побережье, тотчас унялось. Так затихает ветер после бури. Так чувствуешь себя, достигнув после длинной гонки финишной черты. Так ощущается близость, покой и дом.
И впервые за долгое время – а может, и впервые вообще – я вернулась в Чикаго с ощущением, что вернулась домой.
И сейчас я смотрю на трех собравшихся внизу людей, и мне хочется лишь одного – спуститься к ним и сообщить, что я наконец приняла решение. Что я знаю, где хочу находиться в следующем году. Но я еще несколько минут стою у окна, наблюдая за ними: дядя Джейк хохочет, запрокинув голову, и его смех долетает до меня; тетя София не сводит с сына любящих глаз; Лео воодушевленно рассказывает какую-то историю, вытянув руки, его глаза весело блестят.
Моя семья.
За рядами зданий позади нашего дома садится закатное солнце, омывая все вокруг своим теплым золотистым светом. На телефонных проводах, протянутых через двор, устроилось несколько птиц. Они, как и я, наблюдают за происходящим внизу.
На столе стоит торт, мне видна сверху надпись на нем: «Поздравляем Лео и Элис!» Рядом лежат три набора салфеток. Один – с нарисованными львами, в честь огромного каменного льва-стражника, сторожащего вход в Институт искусств. Другие два без рисунков, однотонны: красного цвета и фиолетового.
Первый – в честь Стэнфорда. Второй – в честь Северо-Западного университета.
Мои губы расплываются в улыбке при мысли о том, что тетя София рассматривала вариант моего поступления в Северо-Западный университет, когда я вовсе не думала об этом. При мысли о том, что, несмотря на все выставленные мною между нами блокпосты, она настолько хорошо меня знает. Какое приятное ощущение. Словно я наконец-то обрела под ногами твердую почву, словно меня наконец-то отыскали после самых длинных в мире пряток.
Возвращаюсь к постели, сажусь перед ноутбуком и, глядя на сайт, вспоминаю родителей в тот день у колокольни, вспоминаю то, с какой тоской мама говорила о Стэнфорде.
Затем думаю о тете Софии и дяде Джейке, о Лео и Тедди, о том, чего бы родители желали для меня после всего пережитого мной, – делать то, что осчастливит меня, и быть рядом с людьми, которых я люблю, людьми, которые любят меня. И, глубоко вздохнув, я принимаю окончательное решение.
Потом спускаюсь вниз и отодвигаю ведущую на задний двор стеклянную дверь. Все трое тут же оборачивается ко мне с одним и тем же вопросом на лице.
– Ну? – нетерпеливо спрашивает Лео, и я улыбаюсь.
– Ну… – присаживаюсь я рядом с ними.
39
Несколько дней спустя я, полусонная, тащусь по лестнице вниз и тут слышу приглушенное тявканье. Замираю и, вытянув шею, прислушиваюсь. Снова слышу этот звук и спешу скорее вниз.
В кухне дядя Джейк, тетя София и Лео стоят вокруг водруженной на стол картонной коробки.
– Что это у вас там? – спрашиваю я.
Они расступаются, и я вижу выглядывающую из коробки маленькую коричневую мордочку боксера. Его уши болтаются, нос подрагивает, тельце ходит ходуном, отчего коробка скользит по столу.
– На нас скинули бомбу-щенка, – мрачно говорит дядя Джейк.
– Чего?
– Он свалился на нас. – Дядя машет рукой на коробку. – С неба. Бомба-щенок.
Перевожу взгляд на Лео, выуживающего извивающегося малыша из коробки и смеющегося, когда тот облизывает его лицо.
– Не понимаю, как…
– Я аллергик, – возмущается дядя Джейк и многозначительно смотрит на сына: – Аллергик! Так что не привязывайся к этому маленькому чудовищу, надолго он тут не задержится.
– Ну, пап, – отвечает Лео, – ты ведь еще ни разу не чихнул.
– Еще не вечер. – Дядя Джейк скрещивает руки на груди.
– Да все нормально, – вмешивается тетя София. – Никакой он не аллергик.
– Нет?! – восклицаем мы с Лео. И пораженно таращимся на него. В детстве Лео только и мечтал о крупнолапом и гибком щене. Но мечты эти были безнадежны из-за отцовской аллергии.
Дядя Джейк неловко переступает с ноги на ногу, бросив на тетю Софию отчаянный взгляд:
– Ты это зачем сейчас меня разоблачила?
– Затем, – тетя забирает неугомонного щенка из рук Лео и прижимает к себе, – что этого парнишку мы не отдадим. Он же такая очаровашка!
– Ты не аллергик? – спрашивает Лео, неверяще качая головой. – И никогда не был?
– Ну что я могу сказать, – усмехается дядя Джейк. – Ты у нас всегда был легковерен. До десяти лет верил в Зубную фею!
– До одиннадцати, – вторю я ему. Тетя София опускает щенка на пол, я сразу подхватываю его и утыкаюсь подбородком в бархатистую шерстку. – Но я так и не поняла, откуда он взялся.
– Нам притащил эту коробку какой-то парень, – объясняет дядя Джейк, тыкая большим пальцем во входную дверь. – Он не сказал, от кого она.
– Какая разница! – Тетя София с обожанием глядит на щенка. – Он теперь наш. Вопрос в том, что мы будем делать с ним целый день?
– Это ты хочешь оставить его у нас, – говорит дядя Джейк, – вот и бери его с собой в офис.
– У меня сегодня судебное заседание. А ты просто сидишь за компьютером.
– В моем офисе полно всяких скрепок, – со слегка истерическими нотками отвечает он. – Для собаки это опасное место!
– Не переживайте, – поднимает руку Лео. – Я не пойду в школу, скажу, что приболел.
Тетя София качает головой:
– Ты не будешь прогуливать школу из-за собаки.
– Учиться осталось всего несколько недель, и меня уже приняли в Институт искусств, – возражает Лео. – Уверен, из-за одного прогула моя жизнь не полетит под откос. Я схожу в зоомагазин, найду выгульщика собак и подберу щенку кличку.