Черный гусар - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Соболь cтр.№ 34

Взглянув на колонну, Мадатов понял, что и первый батальон потерял не менее трети. Его рота пострадала поменьше, именно потому что бежала первой и успела проскочить ров до того, как турки открыла огонь. Три десятка, пошедших на штурм с Земцовым, остались на валу. Примерно столько же убило, должно быть, на лестницах. Кто не решился полезть наверх и отстреливался изо рва, пострадал нисколько не меньше. О раненых не вспоминали. Кто мог идти сам, тому помогали товарищи. Тяжёлые так и остались сзади.

Справа вдруг ударили барабаны. Мадатов оглянулся и увидел, как ото рва молча и грозно надвигается тёмная масса.

— ...! — заорал заполошно Бутков. — Батальон!

Остатки трёх рот мгновенно выстроили каре. Своих Валериан пустил по флангам, повзводно. Снова ударили барабаны, и первый фас хлестнул по наступающим залпом. Турки остановились. Батальон двинулся дальше.

Ещё пару раз приступали отчаянные головы браиловского гарнизона, надеясь смять остатки штурмового отряда. Но так же осекались, натыкаясь на пули егерского батальона. Когда, наконец, неприятель осмелел и пододвинулся особенно близко, разозлившийся Бутков повёл егерей в штыковую. Турки не приняли рукопашного боя и повернули назад, к валу.

Батальон перестроился снова в колонну и двинулся скорым шагом догонять дивизию. Бутков всё беспокоился, всё сновал от хвоста к голове и тут же возвращался обратно.

— Хоть кого-то и мы побили, Мадатов! — кинул он, пробегая мимо. — Хоть кого-то, хоть как-то. Не всё же нам задницы свои подставлять!

Валериан подумал, что, как бы они сейчас ни огрызались, как бы ни щёлкали, ни клацали грозно клыками, общий итог драки ясен всем уже безусловно. Кому-то не хватило ума, кому-то ярости, кому-то просто везения, но мы на этот раз проиграли. Назырь-паша отбил очередной штурм и, конечно, сообщит о своей победе над русскими другим пашам, беям и бекам. А ведь, продолжай они долбить артиллерией, сколько бы ещё дней продержались старые стены?..

Опять сухо треснули барабаны. Теперь уже их собирались атаковать слева, ударом во фланг колонне.

— Рота! — заорал Мадатов. — Третий манёвр!..

Три взвода побежали цепочками, обходя колонну, уже выстраивавшую боевой фронт. Один взвод Валериан оставил с собой. Добрался до первой шеренги, придержал своих, повернул налево, чтобы не мешать изготовившимся уже ротам.

Бутков отдал команду, её подхватили радостно барабаны, хлестнул первый залп. Неприятель остановился, попятился. Видно было уже, как пули оставляют проплешины в нестройной толпе.

— Приложись! — скомандовал и Мадатов, сейчас можно было обойтись одним голосом. — Огонь!

Первая линия разрядила ружья, вторая пробежала вперёд, упала на колено, дала время товарищам зарядить и тоже грохнула слитно.

— Первая продолжает! — надсадно вопил Бутков. — Батальон! На руку! Марш! Отомстим за товарищей!

Мадатов пробежал с первой линией, но, когда солдаты изготовились к стрельбе, вдруг схватил барабанщика за плечо:

— Отбой! Отбой, немедленно! Стой, Бутков! Майор, подполковник! Свои!

Но и командиры тоже поняли, что происходит что-то неладное. Атакующая колонна остановилась, всё ещё держа оружие штыками вперёд.

От изрядно поредевшей, всё ещё пятившейся толпы отделились три тени и неуверенно двинулись к егерям. Бутков с Земцовым пошли навстречу. И Мадатов повёл за собой резервный взвод своей роты.

— Кто?! — сорванным, рыдающим голосом прокричал из темноты ещё невидимый, но, несомненно, родной человек. — Кто? Почему?! Сволочи!

— Подполковник Бутков, седьмого егерского...

— Да что же ты, Бутков! Ваня! Пьянь ты орловская! Фанагорийцев не признаешь?!

Мадатов различил смутно, как Бутков, приседая и всматриваясь, прошёл ещё десяток шагов, остановился, нагнул голову и обоими каменными кулаками страшно ударил себя в виски...

Дивизия возвращалась в лагерь той же дорогой, что и шла на несчастный полуночный штурм. Из двух тысяч, выступивших вчера, утром собралось едва сотен тринадцать. Раненного в бедро генерала несли на носилках, связанных наскоро ремнями из перекрещённых ружей. Чёрный от грязи и горя Бутков шёл впереди батальона, сцепив за спиной руки, никто: ни Земцов, ни Мадатов — не решался сказать подполковнику даже слово.

Несколько конных выехали навстречу. Валериан узнал Прозоровского, Кутузова. Другие были охрана.

Фельдмаршал соскользнул с коня. Мадатову показалось, что он ещё более высох за последние двенадцать часов. Толстый, пузатый Кутузов слез тяжело, вытащил ногу из стремени. Ланжерона поднесли к командующему армией. Он приподнялся, цепляясь за плечо одного из носильщиков, и хрипло прокричал несколько слов. Сквозь розовый рассветный туман Валериан различил, как исказилось лицо Прозоровского. Он заплакал, размазывая слёзы ладонями, подобно разбившемуся мальчишке, упал на колени и стал рвать седые, жидкие волосы просто пучками. Шляпа упала рядом, откатилась, один из адъютантов осторожно приблизился и нагнулся.

Подошёл и Кутузов, склонился с трудом, тяжело хватая ртом воздух, взял командующего под локоть, потянул вверх. Егеря как раз проходили мимо.

— Ну-ну, ваше высокопревосходительство, — говорил генерал-фельдмаршалу с укоризной. — Что же так убиваться?! Я вот Аустерлиц проиграл и то ведь не плакал...

— Ты слышал, Мадатов?! Генералы не плачут! Им — неудобно! Он сколько тысяч под Аустерлицем оставил и то не плакал!.. А я — подполковник Иван Бутков — плачу! Подполковнику — можно!..

Бутков схватил чарку, наполненную до краёв, и вылил в горло. Брякнул пустую на стол, и Сергачёв мигом нацелил в неё горлышко штофа.

— Потому что я треть батальона оставил у браиловских стен! Во рву! Под рен-тран-ша-ментом этим трижды треклятым! На валу! Вот ты, Мадатов, храбрый человек, скажи — был ли ты наверху этого укрепления?!

— Нет, — ответил Мадатов. — Не добрался. Не смог.

Бутков взял его обеими руками за отвороты мундира и притянул, дыша в лицо водочным запахом:

— И хорошо, что не смог! Понял?! Я — твой командир — говорю тебе, капитан: и хорошо, что не смог! Потому что мы бы с тобой уже не говорили! Больше — никогда!

Он опустил одну руку, протянул, не глядя, назад, и унтер тут же вставил в неё новую чарку.

— Я видел, как вы летели. И то думал, никого в живых не останется. А люди Земцова зашли! Взбежали, Мадатов! Где лестницы не хватило, там ногтями цеплялись за камни оледенелые! Но — забрались! Я надеялся — ремни свяжут, сбросят, а тогда уже и другие пойдут. Сбросили! Их самих сбросили! Покрошили ятаганами и сбросили. Майор наш только сам-третей и остался. Выпей, Валериан! Выпей со мной за упокой души солдат первого батальона седьмого егерского... мать его в душу двенадцати апостолов и Девы Марии, заступницы нашей... полка!

Валериан подошёл к столу, Сергачёв и ему налил, но не больше чем вполовину.