Всадник времени - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Потиевский cтр.№ 86

Матти Хейкка лежал, вдавившись в землю, подбородок его вошёл в мох, и только каска чуть возвышалась над почвой, покрытой этим зелёным и ароматным сфагновым мхом. Но и каска была скрыта от противника густым вереском, возвышающимся над землёй более чем на четверть метра. Перед глазами чернели ягоды. Сквозь эти стебли вереска Матти хорошо видел идущий прямо на него танк Т-34.

Сам он, фельдфебель Хейкка, лежал в маленьком круглом окопе, высунув из окопа голову и маскируясь стеблями вереска. В правой руке сжимал тяжёлую и большую противотанковую гранату. Она была прямоугольной формы, размером почти с его каску, и с деревянной ручкой. Если попасть гранатой под гусеницу, то танк будет подорван. Может, даже и загорится, но, в любом случае, дальше не пойдёт никуда.

Матти напряжённо смотрел на стремительно идущую прямо к нему по лесной дороге серо-зелёную машину, и все его нервы и жилы были натянуты и насторожены, как сжатая пружина боевого взвода его автомата.

Здесь, западнее Суоярви и на север от Питкяранты, в лесу, оказалась позиция его батальона, после отступления, которое случилось три дня назад. Батальоном теперь командовал молодой капитан Итконен. Бывшего комбата, старого сослуживца и товарища, который провоевал с Хейккой с восемнадцатого года, убило две недели назад, ещё на Карельском перешейке, под Виипури. Там полк воевал с сорок первого, с начала войны. Но две недели назад их войсковая часть попала под шквальный огонь русских «катюш», реактивных снарядов, после которых земля переворачивалась и горела, а холмы становились воронками. Этот ад тогда длился около часа. А может, полчаса. Никто не подумал о времени. Этот артиллерийский обстрел показался вечностью. Хейкка тогда еле раскопал сам себя. Позиции всего полка были сровнены с землёй, которая вся горела. Тысячи и тысячи этих смертоносных реактивных снарядов накрыли линию обороны дивизии, в которую входил полк Пяллинена. Многих других не досчитались после этого в строю.

Комбат погиб. Его тела даже не нашли, отыскали только каску, да обгоревший планшет с документами. Полковник Пяллинен остался жив, слава Господу! Его отправили в госпиталь, а полк, от которого почти ничего не осталось, расформировали. И новым батальоном, который оказался теперь в этих лесах, командовал капитан Итконен. Он назначил Хейкку своим помощником по хозяйственно-административной части. Матти, хотя и не офицер, но имел завидный военный опыт и знал абсолютно всё, что нужно знать фронтовику. Даже лично был знаком с маршалом. Ещё в восемнадцатом Маттиас присутствовал при таком событии: генерал Маннергейм вручил свой личный револьвер бывшему командиру Хейкки полковнику Пяллинену, тогда ещё не полковнику, а поручику. Об этом Итконен знал. Но взял к себе в штаб Хейкку не за это, а за огромный военный опыт как очень полезного советчика и помощника.

...Матти лежал, не шевелясь, понимая, что если из танка его заметят, то сразу прошьют пулемётной очередью. Сзади фельдфебеля, метрах в двадцати, в окопах, тоже было несколько человек. Но они видели, что Матти вышел вперёд и залёг. И ждали.

Линия обороны в лесу была своеобразная, с использованием старых окопов и траншей, оставшихся ещё с Зимней войны. Они были теперь просто ямами и длинными канавами с осыпавшимися краями, обросшими травой и кустарником. Но глубокие и хорошо замаскированные. И бомбить их в лесу прицельно было невозможно. Единственное, о чём беспокоился бывалый фельдфебель, это чтобы не подвезли сюда эти чёртовы «катюши». Адские реактивные снаряды могут сжечь и лес, и испортить всю оборону. Но на все леса у русских, слава Господу, «катюш» не хватит. Леса-то на Севере необъятные.

Он знал, что эту гранату далеко не бросишь, да и бросать надо быстро, не поднимаясь из окопа, лежа. Так её бросать, конечно, нелегко. Но если встать, даже хотя бы приподняться для размаха, могут вполне срезать из пулемёта. Когда стрелок в танке не новичок, он среагирует мгновенно, увидев приподнявшегося с гранатой солдата. И прошьёт его пулемётной очередью. Поэтому бросать надо лежа. Надо только, чтобы танк подошёл поближе.

Тут очень важен характер окопника. Если выдержки хватит, то он и подпустит танк близко. Метров на десять—пятнадцать. Это страшней, чем бросать с тридцати метров. С тридцати такую гранату бросать нельзя. Не добросить! С двадцати — надо приподняться, а то тоже не добросить. А вот с десяти метров он, фельдфебель Хейкка, старый, но ещё очень крепкий солдат, бросит гранату из лежачего положения прямо под гусеницу танка.

Ещё есть одна особенность, психологическая особенность, которую знают только очень опытные окопники, такие, как Матти. Стрелок в танке всегда обозревает всё пространство впереди. Однако больше всего ожидает увидеть противника в пятидесяти метрах. Бросающего гранату, с тридцати, в крайнем случае, с двадцати метров. И хотя танкист понимает, что окопник с гранатой может вынырнуть и ближе, но об этом не думает. И не успевает срезать очередью, если солдат швыряет гранату вблизи. Тем более, совсем не поднимаясь.

Есть ещё мёртвая зона для стрелка впереди танка. Зона, куда пулемёт вообще не достаёт. Это ниже возможного угла наклона пулемёта. Хейкка это тоже знает. Но это слишком близко. Всего в четырёх метрах от танка. Тут своя же граната тебя и подорвёт. Матти знает, что эти русские нередко так лезли с гранатами под немецкие «тигры». Молодые, горячие головы. Матти, конечно, воюет отважно и смело за свою Суоми. Но погибать он вовсе не собирается. Ему ещё надо хозяйство своё поднять после войны. Его уже, не совсем молодая, как она сама говорит, Иррья, жена, уже устала без мужика с детьми и хозяйством. То, что мир уже не за горами, Маттиас об этом задумывался и так предполагал. Ведь тогда, в сороковом, всё-таки из тяжкой войны мудрый главнокомандующий вытащил страну. А теперь, когда первого августа маршал стал президентом, Хейкка знал, что мир будет очень скоро.

Но пока надо воевать. Но уж постараться никак не погибнуть. А то его Иррье будет очень обидно.

Не так давно, в начале лета, его отпустили домой на три дня. Тогда на Карельском перешейке больше года они стояли на одной линии обороны, строили укрепления, дополнительно усиливали. Он побывал дома в своей любимой Марья-Коски и решил, что должен обязательно вернуться живым и поднять хозяйство, уже порядком запущенное. Потому что, если он будет мёртвым, то хозяйство не поднимет. Потому что мёртвые не могут работать, как живые. Он так всегда и думал со своим своеобразным юмором. И давно уже для себя решил, что ему лучше быть живым, чем мёртвым. Как бы этого не хотели те, кто в него стреляет или его бомбит.

Земля гудит под гусеницами танка, и у него, у Матти, в голове тоже гудит этот танковый дизель. Он лежит, аккуратно и стремительно просчитывая, прикидывая расстояние до ревущей бронированной машины. Двадцать, пятнадцать, десять... Резко, вложив все свои силы в бросок, вцепившись, для усиления, левой рукой в землю, в какой-то корень от дерева, фельдфебель Хейкка зашвыривает гранату прямо под правую гусеницу танка. Сам ещё больше вжимается в землю. Только рука его чуть мелькнула над зарослями зелёного вереска.

Взрыв громыхнул звонко, оглушительно, мгновенно лишив Маттиаса слуха. Танк зачадил, встал, окутался дымом, но не загорелся. Тотчас открылся верхний люк, и из него вылезли двое русских. Высунувшись, они стали поливать из автоматов пространство впереди, явно не видя Хейкку. А он, уже схватив лежащий рядом свой автомат, ответил короткими очередями, и люди из танка, спрыгнув позади машины, отползли назад.