Всадник времени - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Потиевский cтр.№ 84

И как только умудрились танки Маркова, Черемисова, Карпенко, других его командиров совершить фланговые удары при такой плотности немецких «тигров» и «пантер».

Конечно, манёвренность и скорость наших «тридцатьчетвёрок» помогли. Это понятно. Но умение командиров полков и батальонов, танковых экипажей, бесспорно, оказалось здесь решающим.

Волохов в каждом анализе боевых действий, в каждой новой постановке боевых задач всегда обращал внимание на манёвр. Манёвр в любых войсках, а особенно в подвижных, может создать настолько решающее преимущество, что бой будет выигран даже у превосходящего по силам противника. Волохов хорошо, отчётливо помнил, как на совещаниях офицеров генерал Маннергейм всегда подчёркивал о важности манёвра, необходимости его и о том, что воевать без манёвра нельзя. Если хочешь выиграть бой и сохранить своих солдат. А в данном случае и боевые машины.

Прозорлив был генерал Маннергейм. Почему был? Волохов прекрасно знал, что его бывший командир, первый и главный военный наставник барон Густав, теперь союзник Гитлера и противник Советского Союза. И имя этого генерала, точнее маршала Финляндии, даже произносить вслух нельзя. Волохов, конечно, также был в курсе, что Маннергейм уже имеет высшее воинское звание в своей стране.

Но бывший командир гусарского эскадрона Волохов очень хорошо знал своего тогдашнего командира бригады русского генерала, шведа по происхождению, барона Маннергейма. И Волохов был среди тех, очень немногих военных, понимавших то, что и он. А он осознавал, что Маннергейм не может, не будет активно, сильно и результативно воевать на стороне Гитлера.

Он, Волохов, внимательно читал все военные сводки, поступающие в его штаб, в том числе и сводки с севера. И отчётливо себе представлял, на основе реальных фактов, пассивную позицию финской армии. Зная осторожность, выдержку, дипломатичность барона Густава, Волохов не сомневался, что Маннергейм сумеет в самой сложной военно-политической ситуации найти единственно правильный, хотя, может быть, и очень сложный выход. И помнил Волохов, что на первом месте у барона Густава всегда была честь, достоинство и патриотизм. Поэтому ни на миг не сомневался, что барон сделает всё, чтобы спасти свою Финляндию от разрушения, своих солдат от гибели. А поскольку Россию барон знает хорошо, знает и армию российскую так, как не знают многие, то и участие в большой войне почти не принимает. Всегда был мудрым и осторожным. Хотя, ещё в первой мировой, когда надо было крепко, внезапно и сокрушительно ударить, бил сразу. Как надо. И личный состав при том умел сохранить. Умение ударить крепко доказал барон и в войне тридцать девятого. Волохов все эти штабные сводки по северу помнил почти наизусть. Всё-таки — Маннергейм. Всё, что связано с этим именем, для Волохова было свято. Это — молодость, первая военная школа, офицерская честь.

Он иногда задумывался обо всём этом, и ему казалось чудом, что вот он, бывший царский офицер, ныне — советский генерал, ученик Маннергейма в тактическо-оперативном плане и жив-здоров сегодня. Это при всём том, что тысячи, десятки тысяч советских офицеров и генералов были уже расстреляны даже перед самой войной в тридцать седьмом — восьмом — девятом... Без причин. А предлоги были самые нелепые: то двоюродный дядя был царским поручиком или дворянином, то родственники за границей живут. А его вот и миновала чаша сия. И это ему, порой, казалось чудом.

...Танк мчался, не сбавляя скорости. Наводчик стрелял быстро, почти мгновенно наводя орудие. В сознании комдива автоматически отпечатывалась получаемая информация — он всё время слушал эфир.

— Усиленный батальон тяжёлых танков Черемисова потерял восемь боевых машин, но уничтожил двенадцать «тигров». Сам Черемисов тяжело ранен. Бой ведёт его начальник штаба, и «семидесятки» Черемисова грохочут своими мощными пушками и движутся дальше, преследуя отступающего противника.

— На правом фланге у полковника Маркова большие потери, но подбито более двадцати «тигров»! Хотя сам он потерял почти целый батальон «тридцатьчетвёрок» из своего полка... — Миньков подбил две «Пантеры» и только что третьего — «тигра».

— Правее Маркова соседняя танковая дивизия прошла вперёд более сорока километров, уничтожив и повернув вспять несколько немецких танковых полков.

Дышать в машине было нечем. Гарь от орудийных выстрелов заполнила танк. В смотровой щели, перед глазами генерала постоянно появлялись то горящие, то разворачивающиеся, чтобы отступить, «тигры» и «пантеры». Всё поле боя до горизонта было окутано дымом и огнём.

Машина шла быстро, надсадно ревя и плавно покачиваясь на торсионных амортизаторах, то взлетая на очередной холм, то стремительно сбегая со склона в гущу боя...

— Внимание, вызываю второго!

— Слушаю, товарищ первый!

— Семён Иванович, доложи!

— Боевая директива выполнена полностью! Через час наши основные ударные силы будут у пункта «Три-Б»!

— Добро. Там и завершим всё!

— Есть, Денис Андреевич!

В азарте боя, не отрывая глаз от смотровой щели, защищённой толстым плексом, генерал забыл про время. Забыл в буквальном смысле. Они постоянно мчались. Он хорошо видел — куда. И видел всё, что происходило. И видел, как немецкие снаряды зажигали наши танки. Как наши под огнём меняли траки, «пальцы» на траках. Как загорались и клубились чёрным дымом «тигры». Как выбирались и немецкие, и наши танкисты из горящих машин и стреляли друг в друга из автоматов. И те, и другие в чёрных шлемах и комбинезонах.

Машина Волохова мчалась вперёд, поворачивала, делала обходные круги. Танком командовал лейтенант. И Волохов не вмешивался. Он командовал дивизией, и его присутствие нужно было только в эфире, на связи. Чтобы внести коррективы в боевой приказ при неожиданных ситуациях, внести в него изменения, чего не может никто, кроме командира дивизии. Даже начальник штаба. Если, конечно, комдив есть, он жив, и он — в бою и на связи.

Забыл про время...

В этой кутерьме и круговерти неслыханного по масштабам сражения он, как всегда, умело улавливал, оценивал, даже чувствовал нужную ему, звучащую в эфире информацию.

Уже наступили вечерние сумерки. Прошёл целый день боя. Задача, поставленная перед дивизией, брошенной как резерв фронта для усиления контрудара на сложное, опасное направление, выполнена. Задача выполнена полностью. Уничтожено огромное количество вражеских машин, но и свои потери огромны.

Теперь ему было ясно уже почти всё. Он не только выслушал доклады ему, но и внимательно слушал эфир, — доклады командирам полков и от рот — командирам батальонов. Слышал переговоры с отдельными танками, «шарахни этого гада, мать его, вон он правее тебя, Вася...» «Бей вон того на склоне, он задницей развернулся, «тигр» долбанный...» «Выручай, Саша, лупи, прикрой, у нас гусеница...» И многое другое. Он представлял полностью итоги боя своей дивизии. И в общих чертах и соседей. Осталось уточнить детали. Кто жив, кто отличился, кто погиб... Кое-что по этой части он уже слышал в эфире. Но главные новости будут при личных докладах командиров частей. А по выполнению задачи всё уже ясно.