Фея тумана - читать онлайн книгу. Автор: Симона Вилар cтр.№ 28

Однажды я спросил леди Гиту, зачем ей столько работать. И ответ меня удивил.

— Я хочу быть независимой. Через два года я стану совершеннолетней и смогу выкупить у короля право на полную свободу.

— Но ведь по нормандским законам женщина не может быть владелицей земли, она непременно должна иметь покровителя.

Она насмешливо улыбнулась:

— О, сэр Ральф, деньги на то и существуют, чтобы обходить препятствия в законах. Если я заплачу достаточно, то вполне смогу распоряжаться своими манорами как мужчина-землевладелец.

Я поинтересовался — зачем ей независимость.

Леди Гита рассмеялась:

— Такой вопрос мог задать только мужчина!

Со временем между нами сложились близкие и доверительные отношения, однако я по-прежнему замечал, как жадно прислушивается леди Гита к разговорам о графе Норфолкском. Правда, в этих речах для неё не находилось ничего обнадёживающего. Сэру Эдгару не было дела до Гиты и её ребёнка — он пребывал на вершине славы, его популярность росла, даже король Генрих милостиво принял графа и удостоил беседы с глазу на глаз.

Обо всём этом нам поведал маленький Адам. Этот смышлёный парнишка оставался единственным связующим звеном между Тауэр-Вейк и Гронвудом. Мальчик был очень привязан к Гите, а та с удовольствием позволяла ему нянчиться с сестрой и печально улыбалась, глядя, как тянутся друг к другу эти незаконнорождённые отпрыски правителя Норфолка.

Временами мне казалось, что Фея Туманов начинает смиряться со своим положением покинутой возлюбленной. Когда граф с супругой вернулись из поездки в Нортгемптон и снова поползли слухи о неладах между ними, моя госпожа никак на это не отреагировала. Она по-прежнему вела деятельную жизнь, много разъезжала, принимала приглашения знати. Возросшее благосостояние заставляло местных землевладельцев считаться с нею, а так как леди Гита была незамужней, многие мужчины строили брачные планы. Даже то, что она имела внебрачную дочь, не останавливало тех, кто намеревался искать её руки. Ведь всем известно, что дочь не наследует имущества и в то же время служит подтверждением плодовитости женщины.

Но однажды, вернувшись с охоты, я узнал, что леди Гита покинула Тауэр-Вейк по печальному поводу — трагически погиб малолетний Адам, сын графа Эдгара, и моя госпожа отправилась на его похороны. Когда же мне сообщили, что убийцей мальчика молва единодушно считает графиню Бэртраду, я был поражён. Можно было только гадать, как это скажется на отношениях графской четы, но куда больше меня беспокоило другое: если между Эдгаром и Бэртрадой произойдёт разрыв, не сблизится ли вновь граф с моей возлюбленной?

Однако Эдгар вскоре покинул Англию, а Бэртрада, замолив грехи, предалась увеселениям. Наступило Рождество, мир обновился, всё как будто шло на лад, и моя леди Гита вновь стала мила и приветлива со своим верным рыцарем.

Зимние месяцы оказалось на редкость приятными. Нескончаемая череда летних забот окончилась, и я мог беспрепятственно предаваться лени в старой башне Хэрварда, которую внучка мятежника превратила в весьма уютное жилище, ставшее и моим домом. Порой, возвращаясь с охоты, я особенно остро чувствовал это и испытывал незнакомое волнение. Здесь меня всегда ждали добрая еда, тепло очага, ласковая улыбка Гиты и радостный визг малышки Милдрэд.

Да и с саксами я сумел неплохо поладить. Даже отпустил на саксонский манер волосы до плеч и отрастил бороду. Я овладел их речью, научился саксонскому бою на палках и метанию боевого топора и уже с трудом мог припомнить, как прежде, подобно большинству выходцев из-за моря, считал саксов тупыми и злобными дикарями. Даже их внешность стала казаться мне привлекательной. Многие саксы действительно были красивы — светловолосые и румяные, с крепким телосложением и отменным здоровьем, хотя в пожилом возрасте их нередко одолевала непомерная тучность.

Я отличался от этих крепких людей смуглой кожей, иными чертами лица и образом мыслей, но меня уже давно не считали чужаком. Маленькая Милдрэд первой признала меня — и это чудесное доверчивое дитя невозможно было не полюбить. Даже служанки бранились, оспаривая друг у друга её привязанность, а мужчины поднимали её на руки и старались при случае угостить чем-нибудь или порадовать нехитрым подношением.

О, владетельный граф Норфолк многое терял, не видя, как хороша его дочь!

По вечерам все обитатели Тауэр-Вейк собирались в зале башни у очага. Женщины сидели с шитьём или пряли, мужчины занимались своим ремеслом, и время проходило в разговорах о старине. У саксов был замечательный обычай — они передавали из уст в уста сказания о событиях давних дней, и тот, кто брался поведать о подвигах великих воинов или иных делах саксонских властителей, начинал говорить особым мерным говором, как бы самим строем речи подчёркивая величие происходившего в давние времена.

Так я услышал о великой битве между датчанами и саксами при Бранбурне ^[15], об Альфреде Великом, о кровавой ночи, когда саксы по всему Дэнло резали датчан, не щадя ни детей, ни женщин. Но чаще всего в Тауэр-Вейк рассказывали о святом Эдмунде.

Много лет назад свирепые викинги совершили набег на Восточную Англию, и не было никого, кто мог бы их остановить. И только молодой король Эдмунд не поспешил спрятаться у знатной родни, а сумел сплотить людей и повести против завоевателей. Он славно бился, но его предали, и король стал пленником. Жестокосердные варвары учинили над Эдмундом страшную расправу: привязали лицом к столбу, взрезали со спины рёбра, разворотив их, как крылья, и через разверстую рану вырвали лёгкие и сердце. Когда же король в страшных мучениях умер, они отрубили его голову и выбросили в болото.

Однако голова не потонула в трясине — в ту же ночь её нашла волчица, отнесла в местечко Беодриксворт и, сев у дороги, охраняла свою страшную добычу до тех пор, пока не появились монахи из местной обители. Только тогда волчица скрылась в чаще, позволив братьям подобрать голову короля-мученика. Монахи забальзамировали её и, соединив с другими частями тела, похоронили в обители Беодриксворта.

К месту упокоения короля-мученика приходили саксы, чтобы помолиться за своего героя, и вскоре у гробницы Эдмунда стали происходить многие чудеса. Тогда его останки переложили в раку ^[16], выстроили над нею церковь, и отовсюду к монастырю, отныне получившему имя Святого Эдмунда, стали стекаться паломники.

Я слушал леденящую кровь историю о короле-мученике, испытывая смущение от того, что прежде, бывая в Бери-Сент-Эдмундс, даже не удосуживался преклонить колени у гробницы великого святого. Но тогда это было в порядке вещей — мы, нормандские рыцари графини, презирали всё саксонское. Теперь же, в присутствии всех обитателей Тауэр-Вейк, я дал обет, что непременно наведаюсь в Бери-Сент и помолюсь над мощами Эдмунда.