Ландскнехт шагает к океану - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Удот cтр.№ 40

Макс и здесь оказался проворней. Его мушкет сипло рявкнул уже тогда, когда по мнению Михеля и прицелиться-то толком нельзя было. «Поспешишь — людей насмешишь». Пуля Макса чиркнула по брусчатке двора в полудюйме от носка левого башмака.

Время, прошитое пулей Макса, судорожно рванулось.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — взревел Макс, и одновременно Михель спустил курок, и одновременно человек за щитом, почувствовав опасность, отдёрнул правую ногу, и одновременно пуля Михеля высекла сноп искр ещё дальше от цели, чем пуля торопыги-Макса, и одновременно неведомый враг, оступившись, не удержал тяжёлого щита, и одновременно эти ворота с грохотом рухнули, подняв тучи пыли и мелкого сора.

И изумлённое Время обмерло, резко оборвав бег.

Перед ними во всей своей красе, в своих знаменитых башмаках предстал... Мельхиор. Да не простой, а с «гостинцами»: трубка с дымящимся фитилём, две увесистые сумки с порохом. Мельхиор, виновато моргая чаще обычного, разглядывал их. Михель, Макс, Ганс из окна глазели на него.

— Батюшки, да это же Мельхиор, — непонятно было, чему так рад Ганс. Может, тому, что Мельхиор, считавшийся мёртвым, на деле жив-здоров.

— Сволочь, к мужикам переметнулся, — Макс от изумления даже припозднился и высказался позже Ганса, чего раньше за ним не замечалось.

— Господи, мушкеты-то у нас как на грех разряжены. — Несмотря на изрядное потрясение от предательства Мельхиора, Михель не потерял способности рассуждать здраво. — А Гансов? Ганс же тоже перезарядил. Кажется, свой последний патрон забил.

— Каков, сволочь! — накачивал себя злобой Макс. — Я ж лично сколь раз последний кусок с этим змеем подколодным преломлял.

— Отвлекай его разговором, отвлекай, — склонился Михель к уху Макса.

Макс повернул разгорячённое лицо и недоумённо уставился на Михеля. Наморщенный лоб выдавал усиленную работу мысли.

— Соображай же скорей, — едва не заорал Михель.

Наконец Макс согласно кивнул головой, повернулся к окну, но явно затруднялся, с чего начать разговор.

— Что, Мельхиор, сын Иуды, справно ли платят на новой службе? — наконец раздался его язвительный голос, как показалось Михелю, через года.

— Ребята, они хорошие. Они вот мне и ножку гусиную дали, — несколько смущённо, но довольно бодро ответствовал Мельхиор. — И башмаки мои милые опять же при мне оставили.

— Ножку! — Макс от возмущения едва не вывалился из окна. — Нашу святую многолетнюю солдатскую дружбу ты, обжора чёртов, сменял на тухлую гусиную лапку.

— Не зли его понапрасну, — зашипел Михель. И к Гансу: — Осторожненько передай мне свой заряженный мушкет.

Михель не глядя протянул руку назад, и даже от нетерпения принялся сжимать и разжимать кулак, ожидая, когда пальцы сомкнуться на цевье.

— А что мне было делать? — раздался со двора рассудительный, отнюдь не рассерженный голос Мельхиора. — Ты-то, Макс, как бы поступил на моём месте?

Побуревший Макс буквально задохнулся от гнева, постепенно, однако, сознавая, что ответа-то у него нет.

— То-то, молчишь, — безжалостно добил его Мельхиор, сам не сознавая того.

Не дождавшись мушкета, Михель обернулся. Ганс влип в стену, судорожно прижав мушкет к груди.

«Боже, как я устал от этого придурка», — но вслух Михель произнёс как можно ласковей:

— Ну же, Гансик, мушкет, пожалуйста.

Ганс столь энергично замотал головой, что Михель на миг усомнился в крепости его шеи.

— Постой, Мельхиор, — Макс, кажется, наконец-то подобрал нужные слова. — Речь ведь совсем не обо мне. Как ты оправдаешься перед людьми и Господом?

Михель перекатился по полу под окном и, оказавшись вне видимости Мельхиора, пружинисто вскочил на ноги. Зорко сторожа каждое движение непредсказуемого Ганса, Михель, слабо надеясь, попробовал всё же договориться.

— Ганс, Мельхиор взбесился, его надо срочно остановить, пока он не разнёс всех в клочки. Отдай мне свой мушкет. Я сумею навести порядок.

— Тогда ты прикончил нашего Георга, сейчас ты мечтаешь застрелить нашего Мельхиора, потом ты задумаешь убить Гюнтера, Макса или даже меня. Что же тогда от нас останется, Михель? Мы не враги тебе.

— Дай ружьё! — завизжал Михель, разбрызгивая со слюной остатки терпения и благоразумия.

Совершенно не думая, что в гневе дьявол наделяет Ганса прямо-таки нечеловеческой мощью и свирепостью, Михель бросился отнимать злополучный мушкет. И действительно, Ганс, ровно гигантский клещ, вцепился в оружие, и Михель понял, что проще лбом прошибить каменную стену крепостного бастиона, чем завладеть оружием. На его счастье, Ганс лишь пассивно держал мушкет, обороняясь и не делая никаких попыток перейти в наступление.

Пришедшее на ум сравнение со лбом и стеной навело Михеля на мысль о старом, порядком позабытом приёме, и он что было силы ударил Ганса головой в нос. Обмякнув, тот стал медленно сползать по стене, не выпуская оружия. Рывок, другой — и вдруг внезапно в руках отчаявшегося уже было Михеля очутилось оружие, а Ганс, лишившись опоры, кулём рухнул на пол. Совершенно забыв, что его силуэт чётко выделяется на фоне оконного проёма для возможных стрелков, Михель торопливо приложился.

Пока Михель не на жизнь боролся с упрямцем Гансом, задушевная беседа Макса и Мельхиора плавно завершалась. Оправившемуся Максу удалось доказать бывшему соратнику, что порядочному ландскнехту содействовать мужичью — самое распоследнее свинство.

Пристыженный Мельхиор внезапно рухнул на колени, когда у Михеля всё было готово к выстрелу.

— Братцы, простите вы меня, глупого дурака, ради Христа! Что ж мне делать-то оставалось? Вы только посмотрите, что они с Георгом сотворили! И вас всех истребят, коли ружья не положите. А я, может, и выживу.

Разглагольствования Мельхиора были прерваны выстрелом и свистом пули. Это Михель спустил курок, но так как целил в ростовую, а не в коленопреклонённую фигуру, то и пуля его прошла выше.

Взвыв от бессильной ярости, Михель стоял, потрясая оружием, и опомнившиеся мужики, прикрывающие Мельхиора, торопливо опустошали по нему свои мушкеты. Если бы Макс, сам поражённый промахом не меньше Михеля, не двинул его прикладом под колени, возможно, мужичья пуля оборвала бы его проклятья на полуслове. Рухнувший на пол, придавленный Максом, который опасался, что незадачливый стрелок вскочит и опять бросится под пули, Михель орал в потолок:

— Мельхиор! Слышишь! Ты покойник! Покойник! Мы ведь тебя, мужицкого прихвостня, из-под земли добудем.

Опешивший Мельхиор, отчего-то не ожидавший, что в него будут стрелять, ведь он же покаялся, торопливо ухватил своё упавшее прикрытие и стал, натужась, приподнимать.

Загрохотали башмаки на лестнице. Это остальные, заслышав стрельбу и крики и видя затишье на своих участках обороны, без приказа, по собственной инициативе и разумению, бросили свои посты и поспешили к месту нанесения главного удара.