Призванный хранить - читать онлайн книгу. Автор: Николай Буянов cтр.№ 45

— А потом Самфий убил царя Давида и завладел его копьём, — утвердительно проговорил Антон.

Заур посмотрел исподлобья.

— Тебе и это известно?

Антон покачал головой.

— Нет... Просто предположил. У нас, там, где я живу... То есть буду жить... Такое тоже случается сплошь и рядом. А предок царя Гюрли, видимо, напал на абастов и отобрал копьё назад?

— Так говорит древнее сказание, — задумчиво отозвался Заур. — Была великая битва между грузинскими племенами и абастами. Разбитый Самфий пытался бежать, но его конь утонул при переправе, а его самого схватили на берегу. И наверное, он пожалел, что не ушёл на дно вместе с конём... С тех пор Копьём Давида владеет род Гюрли и передаёт его от отца к сыну. Хромой Тимур очень хотел бы заполучить его. Произойди это — и весь Кавказ склонит перед ним голову.

— А почему ты сказал, будто я, возможно, нашёл могилу Давида? — спросил Баттхар. — Разве не известно точно, где он был похоронен?

— Это ещё одна тайна. Когда Давид умер, в стране началась смута. Когда-то единый народ распался на отдельные княжества, вожди рассорились меж собой, вспомнив давние обиды, внешние враги вторглись в границы... Поэтому жрецы храма богини Тенгри решили похоронить Давида тайно, чтобы никто не надругался над его останками. Они построили несколько внешне одинаковых захоронений в разных местах. Сколько существует таких мест и в каком из них покоится Давид — не знает никто. Жрецы убили рабочих, строивших склепы, а потом — сами себя, чтобы никто не мог проговориться. Похоже, что ты наткнулся на одно из таких захоронений. Скорее всего, оно пусто, а может быть...

Царевич помолчал, обдумывая услышанное. Потом сказал:

— Когда-нибудь я вернусь сюда и велю осушить озеро. И узнаю, пуста ли эта могила.

— Зачем? — спросил Заур.

Баттхар своенравно дёрнул плечом.

— Не люблю, когда от меня что-то скрывают.

...Антон чуть не отдёрнул руку.

Потому что его ладонь, вытянутая вверх, наткнулась на что-то острое и ранящее, как бутылочный осколок. Помня о сволочном нраве стены, он очень осторожно поднял голову и едва не заорал — не от боли, а от радости. Да что там от радости — от самого натурального счастья. Ибо то, за что он ухватился, было кромкой отверстия в своде пещеры.

Окоченевшие ноги потеряли опору, и Антон повис на руках, приблизительно на высоте пятиэтажного дома. Свались он отсюда — не спасла бы и вода... Однако он не упал. Глупо было упасть, уже добравшись до цели. Лоза внизу буквально взвыл от ревности: стена покорилась не ему... И — от радости, что пришло наконец неожиданное спасение.

Антон зарычал от натуги и отчаянным рывком перевалил себя через край пролома наружу, на пронизывающий ветер и свет. И без сил распластался на припорошённых снегом камнях.

Однако разлёживаться было ещё рано. Следовало найти опору понадёжнее, закрепить верёвку, которую он принёс с собой, и помочь выбраться остальным. И пока Антон отыскивал подходящий валун, пока вязал узлы, налаживая страховку, холод донял его окончательно. Голая спина совершенно одеревенела, посиневшие пальцы отказались слушаться, будто принадлежали кому-то постороннему. Отчаявшись удержать верёвку в руках, он обвязал её несколько раз вокруг пояса и лёг на землю, упёршись ступнями в валун. Ступни тоже давно потеряли чувствительность, но сейчас это было не важно. Уж в таком-то положении он удержит и Лозу, и царевича. А Заура они потом вытянут втроём. Если тот, конечно, позволит им это сделать, подумал Антон. А не то сам выскочит наверх впереди остальных.

Первым, однако, над кромкой пролома показался Лоза. Его почти не пришлось вытаскивать: ловкий, как обезьяна, мальчишка вылез сам, и его губы подрагивали в самодовольной улыбке — видал, мол, и мы можем не хуже!

Вынув из заплечного мешка ветровку, свитер и брюки Антона, Лоза бросил их ему и усмехнулся:

— Одевайся. Ишь, разжарило его...

Антона не хватило, чтобы ответить на подначку. Он влез непослушными ногами в штанины, натянул грубый шерстяной свитер прямо на голое тело и почувствовал блаженство, которого не испытывал никогда в жизни. Тепло — колючее, как муравейник или как целое стадо сердитых ежей, коснулось омертвевшей кожи, защекотало издалека, будто поддразнивая, заставляя бездумно потянуться навстречу... Антон мечтательно улыбнулся, но тут же, устыдившись, снова схватился за верёвку.

— Давай, — скомандовал Лоза. — Насчёт «три»...

Тянуть царевича было сложнее. Он постоянно срывался, пытаясь при этом раскачаться и снова зацепиться за стену, но только мешал. Наконец его макушка показалась над землёй, Лоза и Антон одновременно крякнули от натуги, и Баттхар упал рядом с ними, пробормотав:

— Знал бы я, что меня будут спасать таким варварским способом, руки бы на себя наложил, а в плен не пошёл.

— Ещё не поздно, — успокоил его Лоза. — До Тебриза ещё ой-ой сколько. И не по ровной дороге. И монголы вряд ли оставят нас в покое.

— Не накаркай, — сердито сказал Антон и сбросил в пролом конец верёвки. — Твоя очередь, Заур!

Заур ловко завязал узел левой рукой, подёргал верёвку, проверяя её на прочность и предупредил:

— Тяжело вам будет меня тащить. Я постараюсь помочь, но на многое не рассчитывайте.

Они находились высоко, на границе снегов. Как они ухитрились попасть сюда, было для Антона загадкой. Они никак не могли преодолеть такой длинный путь внутри горы — по самым смелым подсчётам они поднялись на сотню-полторы метров. Надо будет спросить об этом Заура, решил он. Хотя — что тот ответит? Жрецы, — и вся недолга. Как можно постичь деяния жрецов?..

— Как у вас принято спускаться по крутому склону? — осведомился Антон.

Лоза красноречиво шлёпнул себя по мягкому месту. Что ж, вздохнул про себя Антон, не самый плохой способ. Он оглянулся кругом в поисках подходящего пути вниз — и это спасло ему жизнь.

Длинная стрела с чёрным оперением на ладонь разминулась с его грудью и звонко стукнулась головкой о камень. Накаркал-таки Лоза, равнодушно подумал Антон. Он не боялся: наверное, отучился бояться за несколько суток, проведённых в чужом мире — страшноватом, но по-своему притягательном, словно... Он запнулся, отыскивая подходящее сравнение.

Словно боевой нож.

Да, точно. Словно боевой нож, которым никогда не режут хлеб.

Господи, неслышно взмолился он, ну почему Я? Почему ТЫ не послал в этот мир какого-нибудь крутого спецназовца с опытом войны в Афгане, Чечне и народной республике Никарагуа? Почему не увешал его с ног до головы всеми видами оружия — от стреляющей авторучки до переносной баллистической ракеты? Уж он-то натворил бы здесь дел — не мне чета. И царевича бы спас, и Хромого Тимура разгромил вместе с его туменами, кошунами и китайскими осадными машинами, а походя завоевал бы любовь прекрасной дамы — воинственной аланки на звонконогом коне или утончённо-луноликой монголки с этим, мать её, сямисеном...