Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага - читать онлайн книгу. Автор: Йорен Петер Ламерс cтр.№ 15

Тот факт, что иезуиты могли оставаться в Киото до конца 1565 года, свидетельствует о том, что сёгунские киндзэй еще что-то значили. Миёси Нагаёси последовал примеру Ёситэру и тоже выдал Вилела аналогичный документ. Очевидно, даже сам Мацунага Хисахидэ (1510?-1577), признанный враг иезуитов и ревностный последователь школы Нитирэн, узурпировавший к тому времени власть Нагаёси, зашел настолько далеко, что гарантировал свободу пребывания в Киото одному из миссионеров-иезуитов ^[76]. Тем не менее, защита со стороны сёгуна действовала, лишь пока был жив сам сёгун. Яростный противник христиан Мацунага начал выдавливать иезуитов из столицы сразу же после убийства Ёситэру в июне 1565 года. Не прошло и шести недель, как императорский двор выпустил эдикт об изгнании, направленный против проповедников «Дайиусу». Отцы Вилела и Фройс оказались в безвыходном положении: им ничего не оставалось делать, как оставить миссию в Киото и перебраться в город Сакай ^[77].

Особенно теплыми были отношения Асикага Ёситэру и Уэсуги Кэнсин, что в определенной степени объясняет то, что некоторые исследователи назвали «восстановлением авторитета сёгунов при Ёситэру» ^[78]. Уэсуги Кэнсин впервые посетил Ёситэру в пятом месяце двадцать второго года правления под девизом Тэнбун (1553), когда последний временно проживал за пределами столицы, или, точнее, был вынужден ее покинуть под давлением Миёси Нагаёси. 9 мая 1559 года Кэнсин покинул провинцию Этиго (ныне — большая часть префектуры Ниигата) в сопровождении эскорта из примерно 5000 воинов для того, чтобы совершить второй визит в Киото. Он вступил в столицу 27 мая, о чем сразу же стало известно. 6 июня он прибыл на аудиенцию к императорскому двору, а вскоре после этого поклялся в верности сёгуну ^[79]:

Что касается моего нынешнего визита в Киото: если когда-нибудь возникнет необходимость выказать мою верность сёгуну и если он позовет меня, я немедленно оставлю мои земли и отдам все силы для защиты его светлости, даже если в моих землях начнется смута. Я не покину сёгуна и останусь в столице, даже если провинция Каи [то есть Такэда] нападет на Этиго.

В знак благодарности Ёситэру выпустил четыре официальных сёгунских письма (гонайсё), в которых даровал Кэнсин разные привилегии и поддержал его позиции против Такэда и Ходзё, главных противников Кэнсин в Восточной Японии ^[80].

Ёситэру вплоть до своей смерти продолжал играть роль посредника между враждующими даймё не только в Восточной Японии, но и между Ито, Симадзу и Отомо на Кюсю, а также между Мори и, опять, Отомо на западе Хонсю. И если в назначении Нобунага военным губернатором Овари можно сомневаться, то имеются недвусмысленные письменные свидетельства того, что Ёситэру назначил Мори Такамото (1523–1563) военным губернатором провинций Аки, Биттю, Бинго, Нагато и Суо ^[81]. Ёситэру был знающим и амбициозным политическим деятелем и всегда стремился лично влиять на ход событий, несмотря на продолжающееся снижение властных полномочий сёгуната.

Контакты Нобунага с императорским двором начинают расширяться в 1564 году, за год до гибели Ёситэру. Член городского управления Киото Татэри Мунэцугу (1528–1622), посланный двором в Овари к Нобунага, покинул столицу в ноябре этого года. Это была именно его идея отправить императорское письмо (ринси) Нобунага. Данное письмо означало призыв восстановить императорские и аристократические поместья в провинции Овари и пожертвовать средства на ремонт императорского дворца. Получив послание из рук Мунэцугу, Нобунага (который только вернулся с соколиной охоты) поклялся выполнить требования в течение нескольких лет. Как минимум один историк, Такао Кадзухико, высказал предположение, что императорский призыв отремонтировать дворец был равнозначен согласию на поход на столицу и, следовательно, что императорский двор тем самым уполномочивал Нобунага вмешаться в политическую жизнь Киото. Взаимосвязь между военными успехами Нобунага и инициативой императорского двора представляется вполне правдоподобной. В 1564 году Нобунага достиг значительного прогресса в борьбе против Сайто Тацуоки из провинции Мино, он даже захватил на какое-то время ставку Сайто на горе Инаба. Видимо, именно этот последний успех косвенным образом повлиял на желание двора вступить в контакт с Нобунага ^[82].

Переговоры о совместном наступлении на Киото, которые Нобунага провел с будущим сёгуном Ёсиаки и которые начались в конце 1565 года, побудили Нобунага сблизиться с императорским двором. В 1566 году он преподнес двору коня, длинный меч и 30 000 монет и стал именовать себя — а другие его — Губернатором Овари (Овари но Ками), в соответствии с титулом, полученным от императорского двора. Нобунага именовал себя титулом Овари но Ками вплоть до июля 1568 года, после чего он предпочел титул Секретаря Палаты цензоров (Дандзё но дзё) ^[83]. И хотя к середине XVI столетия титул этот не имел никакого реального значения, благодаря ему Нобунага мог считаться членом придворного круга. Палата цензоров была сформирована при императорской бюрократии рицурё в VII веке, ее основными функциями были наблюдение за чистотой церемоний и выдвижение обвинений против чиновников. Когда в 1567 году Нобунага окончательно покорил провинцию Мино, императорский двор поздравил его, назвав «лучшим полководцем всех времен» и выразив надежду, что в скором будущем Нобунага одержит еще больше побед. Безусловно, к тому времени весть о намерениях Нобунага выступить в поход на Киото с целью оказать поддержку притязаниям Ёсиаки на сёгунат уже достигла двора. Поэтому, императорскую грамоту, адресованную господину Ода Овари но Ками и датированную 9-м днем одиннадцатого месяца одиннадцатого года правления под девизом Эйроку (8 декабря 1567 года), можно считать императорской санкцией на прибытие Нобунага в Киото ^[84].