Сестры зимнего леса - читать онлайн книгу. Автор: Рина Росснер cтр.№ 16

Ночью мне не спалось. В окно скреблись ветки деревьев, колыхаясь на ветру, а мне представлялось, это венок ожил и тянет, тянет свои лозы, ощупывает стены хаты, разыскивает щелочки между брёвнами, чтобы пробраться в дом и обвить шею Лайи, её запястья и щиколотки.

Я чую что-то нехорошее в лесу, совсем как тятя на свадьбе. В свисте ветра отчётливо различаются чьи-то шепотки. Широко раскрываю глаза. По крыше кто-то дробно топочет, напоминая о гусях-лебедях из матушкиных сказок. Сама не знаю, откуда ждать беды, из леса или с неба? Похоже, действительно ума лишилась. Что страшного может приключиться в нашем родном лесу или сонном городишке?

И всё же я по десять раз на дню проверяю ногти и ощупываю языком зубы: не заострились ли? Осматриваю кожу на руках: не стали ли волоски гуще? Никогда не была я красавицей и уже не стану, но всё равно не желаю становиться медведицей.

Вот только Лайю защитить хочется. Тогда, в лесу, мне подумалось, что, может, оно и не так плохо – иметь острые когти?

Стараюсь занять себя работой. Из надоенного сестрой молока сбиваю масло и делаю творог, как учила матушка. Лайя кормит кур и собирает яйца. А меня куры всегда побаивались, и теперь я догадываюсь почему.

Спускаюсь в погреб за горшочком мёда. Лайя отправляется в сад набрать калины, рябины, поискать орехов. Из страха перед незнакомцами в лесу хочется удержать сестру дома, но она выскальзывает за дверь прежде, чем я успеваю изложить свои соображения. Не запирать же её в хате? Или надо было? Что, если именно этого ждала мама? Впрочем, у меня всё равно бы не получилось.

Кроме того, моё сердце подтачивает червячок сомнения. Безопасно ли Лайе оставаться со мной? Что, если я вдруг обернусь злобной медведицей? Не задеру ли я тогда собственную сестру, как тятя – Алексея Даниловича?

Чтобы занять чем-нибудь руки и голову, принимаюсь за стряпню. Пытаюсь припомнить матушкины рецепты. Сколько нужно муки, масла, корицы и мёда, определяю по запаху: нет, маловато, ещё чуточку, ага, вот так будет в самый раз… Поглядишь на матушку и думаешь, что для неё это – проще пареной репы. Руки в миску, раз-два – и готов хлеб, три-четыре – вот тебе и пирожок. Волшебство или мастерство? Не знаю. Хорошо это или плохо, но меня ведёт мой нюх.

Готовлю леках — медовую коврижку. Старательно растягиваю губы в улыбке. Интересно, можно ли убедить себя, что – счастлива?

– Давай сходим в город, – просит за обедом Лайя. – Вдруг узнаем, кто были эти люди и откуда?

Я суплю брови, как тятя.

– Заодно проведаем Глазеров, – продолжает сестра, – успокоим, что с нами всё в порядке. Может быть, удастся раздобыть немного…

– Лайя! – рявкаю я, и мне тут же становится совестно: нельзя кричать на сестру.

– Шучу, шучу, – усмехается та. – Ну, почти. Надо же чем-то согреваться зимними ночами… Кому от этого вред?

– Тяте бы не понравилось.

– Ой, да брось! Господин Глазер нередко наливает мне глоточек, когда никто не видит. Мы с тобой, считай, уже взрослые. Если бы ты или я, как Сара-Бейла, вышли замуж в пятнадцать, никто бы и слова не сказал.

– А ты у нас что, замуж собралась? Что ж, в добрый путь. И за кого?

– Я просто так рассуждаю.

– В любом случае это не повод идти к Глазерам.

– Ну, раз они сами к нам не идут…

– Лайя! Мы одни второй день.

– Тогда, может, завтра, а? Вдруг Довида встретим? – Она подмигивает. – А вино – это так, просто приятное дополнение.

В общем-то, Лайя права. Чем плохо сходить в город? Весна ещё не скоро, виноградник Зуши уже давно не ломится от налитых соком гроздей, однако какие-никакие фрукты у них в подполе наверняка хранятся. И с ласковой, рассудительной Хиндой я поговорить не прочь.

Как они горевали, когда их Исаака забрили в солдаты! Сколько ему ещё служить? Наверное, много. Ёжусь и мысленно молюсь, чтобы нашего тятю не постигла такая же доля.

– Либа, ты чего? – Лайя гладит меня по щеке.

– Ничего! – отталкиваю её руку.

– Навестим Глазеров, а потом сходим на базар и продадим мёд.

– Можно, пожалуй.

Наверное, и правда полезно сходить развеяться. А то сижу тут сиднем, как древняя бабка, всё прислушиваюсь к лесным шорохам, шуму крыльев… Что толку гадать о странном венке и таинственных людях, бродящих по лесу?

– А ещё можно продать творог и твой леках! И как это мы сразу не сообразили? – Лайя радостно хлопает в ладоши.

– Вряд ли родители хотели, чтобы мы бродили по базару. Не забыла историю о гомельской торговке?

– Так родители уехали! Надо же нам на что-то жить?

– Тоже верно.

– Либа!

– Что? – Я принимаюсь замешивать тесто для другой медовой коврижки.

– А мама… она говорила тебе что-нибудь перед тем, как уехать?

Поднимаю голову. Мои карие глаза встречаются с её голубыми. Вот оно! Сама же хотела с ней побеседовать начистоту. Но что, если Лайя посчитает меня теперь зверем, чудовищем? Готова я поделиться с сестрой или не готова? Сама не пойму.

– Когда приходил Янкель, я не спала и всё слышала. И матушка потом кое-что объяснила. Совсем немножко. Зачем тятя должен уехать, и почему мы никогда не навещаем его родичей…

– И ты мне ни словечка не сказала? – сердится Лайя.

– Времени не было, – пожимаю плечами я, усердно мешая в миске тесто.

В голове проносится вихрь мыслей. «Я боюсь, Лайя, – хочется сказать сестре. – Боюсь того, что происходит с моим телом. Никто ничегошеньки не объясняет, а ведь я превращаюсь в медведицу, в страшного зверя, вовсе не в прекрасного лебедя, как ты. Боюсь, дикий зверь возьмёт верх над человеком и я стану опасной…» Очень хочется поделиться с Лайей своими страхами, однако слова застревают в глотке. Между нами повисает тяжёлая тишина.

– Думаю, прогулка не повредит нам обеим, – произносит сестра, нарушая молчание, и в её глазах мелькает озорная искорка. – Впрочем, если ты боишься…

– И ничего подобного! Я вполне могу за себя постоять!

– Думаешь, я не могу? – вопит Лайя.

Бросаю на неё скептический взгляд.

– Ну да, конечно, – тянет сестра. – Наша умница-разумница Либа. Она не танцует с парнями на свадьбах, не разговаривает с чужаками…

– Цыть! Нет, погоди-ка. С какими это чужаками ты разговаривала?

– Не валяй дурака, Либа, – Лайя качает головой.

– Ладно, не буду, – вздыхаю. – Посмотрим, сколько коврижек у меня получится.

На следующее утро мы, подхватив корзинки, отправляемся в город.

– Либа, тебе никогда не хотелось узнать, как живут люди в других местах? – спрашивает Лайя.

– Конечно, хотелось. Всем хочется.