Фрэнк Синатра. «Я делал все по-своему» - читать онлайн книгу. Автор: Рэнди Тараборрелли cтр.№ 116

Что касается Барбары, Фрэнк испытывал к ней не только любовь, но и благодарность за годы заботы о нем. Сколько бессонных ночей провела Барбара, сколько слёз пролила, сколько настрадалась из-за него! Понимал ли Фрэнк полный масштаб жертв, принесенных на алтарь брака четвертой женой? Конечно, понимал. Преданность (разумеется, ему, Фрэнку Синатре!) в системе ценностей Фрэнка Синатры занимала первое место, а Барбара за двадцать лет вполне доказала: надежнее и вернее жены не сыщешь. Да, но чего это стоило Фрэнку? Тина его бойкотирует, Нэнси замкнулась, разговаривает с отцом от случая к случаю. С сыном Фрэнк никогда близок не был; правда, теперь в свете отношений с дочерьми вечная холодность сына кажется почти дружелюбием.

– Мы стали встречаться двадцать четыре года назад, и мы до сих пор вместе и до сих пор любим друг друга, – произнесла Барбара на церемонии. – Мы всё преодолели; потеряли кучу денег, играя в рулетку с людьми, достаточно глупыми, чтобы соперничать с Синатрой. Мы не расставались больше чем на несколько месяцев. Нас пытались разлучить, но мы были выше всяких козней. Наша любовь крепка и глубока, исполнена доверия и преданности. Можно ли назвать наши отношения безоблачными? Нет, порой у нас в доме штормит. Можно ли назвать нашу любовь спокойной? Едва ли. Счастливы ли мы? О да! Тысячу раз да!

Тина и Нэнси на церемонии не присутствовали в отличие от Фрэнка-младшего и Бобби Маркса.

– Я пришел тебя поздравить, папа, – сказал пятидесятидвухлетний Фрэнк-младший. Отец и сын пожали друг другу руки, и Фрэнки с улыбкой добавил: – Умеешь ты, папа, устроить переполох в курятнике!

Отец хлопнул его по спине.

– Что да, то да, сынок! У меня по этой части богатый опыт.

Подходил к концу 1996 год. Приближался восемьдесят первый день рождения Фрэнсиса Альберта Синатры.

Долли и Марти умерли.

Сэмми, Дин, Питер – умерли.

Не было в живых троих Кеннеди. Джон и Бобби трагически погибли, Джеки скончалась от рака.

Сэм Джанкана почил с миром.

Умерли Лана, Ава, Мэрилин.

И Джилли Риззо.

А те, кто остался, безнадежно постарели.

– С каждой очередной смертью друга мой отец теряет частицу души, – сокрушалась Тина Синатра.

– В последнее время мы с папой толком не общались, – признавался Фрэнк-младший. – Очень уж он был подавлен смертью Дина Мартина. Но дело не только в этом. Проблема гораздо глубже. У папы настоящая депрессия оттого, что он с каждым днем всё острее осознает факт собственной дряхлости. Он выдохся эмоционально. Он тоскует. Его угнетает смерть друзей.

Как и многие люди, пережившие близких, Фрэнк постоянно предавался воспоминаниям. Эмоции его при этом были крайне противоречивыми. Порой Фрэнку казалось, что всякий, кто вступал в его мир, знал, на что идет, что конкретно меняет на честь находиться рядом с ним, Фрэнком Синатрой, и какое наказание следует за «шаг влево, шаг вправо». А порой Фрэнка мучили угрызения совести. Например, он очень раскаивался, что бросил ради Авы жену и детей. Впрочем, переживания по этому поводу никогда не оставляли его. Что касается Питера Лоуфорда, Фрэнк полностью пересмотрел свои отношения с ним, признал себя виновным в ссоре, а Питера – незаслуженно обиженным.

– Нельзя было так поступать с Питером, – сказал Фрэнк по телефону своему хобокенскому приятелю Джои Д’Оразио (тот звонил поздравить Фрэнка с четвертой брачной церемонией).

– Молодые были, глупые, – принялся утешать Джои. – Не кори себя. Дело прошлое.

Фрэнк настаивал: вот бы всё вернуть, он вел бы себя иначе. Не горячился бы.

– Какой же ты тогда был бы Фрэнк Синатра? – возразил Джои.

– И то правда, – согласился Фрэнк. – Какой же я тогда был бы Фрэнк Синатра?

В 1993 году Тина говорила:

– Мы, конечно, переживали, что папа так много работает. С другой стороны, мы знали: работа его спасает. Дает ему жизненные силы. Уход со сцены мог его убить.

Фрэнк чувствовал то же самое. И вот случилось то, чего все так боялись. Фрэнк перестал петь, и душа его увядала с каждым днем. Казалось, он совсем лишился воли к жизни. Вслед за душой стремительно стало разрушаться тело. Еще совсем недавно Фрэнк сам себе казался молодым человеком, заключенным в тело старика; к концу 1996 года он стал просто… стариком. И всё же Фрэнк не сдавался. На вопрос Нэнси-младшей, какой подарок ему хочется ко дню рождения, Фрэнк ответил: «Еще один день рождения». Утомляла, изматывала его и вражда между Барбарой и дочерьми, о чем он и поведал Нэнси. Постаревшие дочери Синатры уже и сами подумывали помириться с мачехой.

Всё решили обстоятельства. В ноябре 1996 года с Фрэнком случился инфаркт, его срочно доставили в больницу «Синайские кедры». Едва состояние Фрэнка стабилизировалось, у него обнаружилась левосторонняя пневмония.

Узнав по телефону о болезни отца, Тина мигом забыла про бойкот и бросилась в больницу. Им с Фрэнком хватило нескольких произнесенных шепотом слов, чтобы, образно выражаясь, стереть с доски всё написанное ранее. Тина снова стала папочкиной Горлинкой.

Врачи считали, что Фрэнку крупно повезло – не всякий выживает после инфаркта. В случае же с Фрэнком инфаркт растопил лед, двадцать лет копившийся в сердцах его близких. Жена и дети Фрэнка вдруг осознали: его годы, а может, и дни – сочтены, нельзя отравлять ему остаток жизни распрями и дрязгами. Да и о себе не мешает подумать. Глупо разбрасываться роднёй.

Фрэнк провел в больнице восемь суток. В день, когда его выписывали, Барбара поманила детей Фрэнка из палаты в больничный коридор, где протянула обе руки младшей падчерице. Тина, не задумываясь, взяла ее руки в свои.

– Я просто хочу, чтобы вы знали, – заговорила Барбара, – навещайте отца, когда вздумается, я не только не стану препятствовать, но и с радостью приму вас в нашем доме.

Барбаре было шестьдесят девять, и она выглядела вполне на свой возраст – по крайней мере в тот день. Обычно собранная, подтянутая, Барбара казалась чуть менее элегантной, чуть более неряшливой. Правда, и неделя выдалась тяжелая.

Не только неделя – целый год.

В январе 1996-го Барбара упала с лестницы, сломала грудной позвонок и чуть ли не все кости в ступне. Об этом почти никто не знал. Барбара не хотела волновать Фрэнка, поэтому помалкивала о своем состоянии. Она носила гипс до колена и особый корсет. Каким-то странным образом ей удавалось целых три месяца скрывать свои травмы под просторными платьями и блузами с высоким воротом. По утверждению Барбары, Фрэнк ничего не замечал. На наш взгляд, это сомнительно.

– В любое время, днем и ночью, я буду счастлива видеть вас всех в нашем доме, – продолжала Барбара и, кажется, не лукавила.

– Господи, Барбара, я этих слов который год жду! – воскликнула Тина.

– Мы все заблуждались; мы вели себя неправильно, – произнесла Барбара, обращаясь к сестрам Синатра. Они закивали. Тогда Барбара их обняла.