Дубай. Волшебный сон, ставший явью - читать онлайн книгу. Автор: Василий Журавлев cтр.№ 28

Блеск жемчуга объясняется преломлением и отражением лучей в призматических слоях арагонита. Но со временем блеск жемчуга меркнет и камень тускнеет. Все дело в том, что органическое вещество в жемчуге со временем (иногда это занимает несколько сотен лет!) высыхает и разлагается, как все живое на Земле. От стойкости органического вещества напрямую зависит и срок жизни жемчуга. Он сначала тускнеет, затем расслаивается, а потом и разрушается.

И все же при правильном хранении жемчуг не теряет своих красоты и блеска в течение многих сотен лет. Срок жизни жемчуга продлевает соприкосновение с кожей человека: чтобы жемчуг жил долго, его необходимо часто носить! Жемчуг капризное существо: он портится, если долго держать его на солнечном свете. Влияет на него влажность и сухость воздуха. А вот на случай, если жемчуг начнет тускнеть, то еще с древних времен на Востоке был известный способ «оживления» жемчужин: их промывают в соленой или в слабом растворе мыльной воды, а затем полируют смоченными в соляной кислоте отрубями или пробковой мукой.

На пятнадцатом этаже здания, где располагается Банк Дубая, хранится уникальная коллекция: самое большое собрание натурального жемчуга в мире! Увидеть ее дано не всякому, но ее существованием Дубай обязан увлечению султана Алуиса, предки которого были торговцами жемчугом на протяжении столетий. Султан всю свою долгую жизнь коллекционировал жемчуг, а затем завещал свое собрание, состоящее из тысяч жемчужин, родной стране.

В жаркий сезон воды Залива хорошо прогреваются, что создает идеальные условия для роста жемчужных моллюсков – самая благоприятная температура для них – 25 градусов. Жемчужные моллюски живут колониями на небольшой глубине, однако продолжительность их жизни – от трех до одиннадцати лет. Моллюск находится в плотно закрытой раковине, из которой выступает бюссус (узелок), которым моллюск прикрепляется к камням, кораллам и т. п. Оторвать его от грунта не так просто, а вскрыть раковину так же нелегко, как и устрицу, если только не знать «правильное» место: где именно нужно зажать между плотно захлопнутых створок специальный нож. Французский нож для вскрытия моллюсков отличается лишь тем, что имеет прямую форму и сужается как стилет, а арабский – «мифлега», слегка изогнут и имеет утолщение на конце клинка.

Грузило из камня: с его помощью ныряльщик быстро достигал дна

Образование жемчужины в раковине моллюска – отклонение от нормального биологического процесса. Жемчужина появляется в том случае, если между раковиной и телом моллюска попадает инородное тело: песчинка, гравий, обломок раковины. Когда внутри раковины поселяются мельчайшие паразиты, тогда формируется особенно дорогостоящий жемчуг. Вокруг инородного тела постепенно формируется жемчужный мешочек. На его внутренней поверхности с годами вырабатывается несколько слоев перламутра, которые состоят из мельчайших пластиночек арагонита (карбоната кальция). Из него и состоит на девяносто процентов морской жемчуг. Остальные десять: органическое вещество и вода.

Прищепка для носа из рога: с ее помощью ныряльщик «продувал» уши во время погружения

Если открыть раковину и попробовать ее на вкус, то окажется, что она – слабосоленая: моллюск фильтрует ее и немного опресняет.

Чаще всего в раковине находится лишь от одной до трех жемчужин, но известны редкие случаи, когда жемчужин в одной раковине вырастало множество. Однажды у побережья Индии ныряльщики вытащили крупную раковину. Когда ее раскрыли, то в ней обнаружили сразу 87 жемчужин.

Добычу жемчуга в Заливе регулировали те, кому принадлежала вся власть в пустыне и на побережье – шейхи, то есть начальники родов. Они устанавливали время начало сезона добычи и только с их разрешения капитан мог снарядить судно и выйти в море. Обычно «жемчужная путина» длилась с середины мая и до начала августа, когда жара становилась невыносимой даже для местных жителей. Промысловые доу выходили в море в жаркий сезон, когда воды залива прогревались настолько, что ныряльщики могли совершать свои погружения от рассвета до заката. Промысел, когда в середине лета суда выходили в морена срок от месяца до трех, назывался «Аль сафия». А вот выходы в море на небольших доу не больше чем на месяц назывались «аль радда».

Во время подготовки к выходу на суда помимо воды и питания грузили в большом количестве масло и жир, которые предохраняли от ожогов и воздействия соленой воды на кожу ныряльщиков и матросов. Когда все было готово к выходу в море, капитан – «нукада», объявлял дату отплытия и обращался к жителям прибрежной деревни с вопросом: кто пойдет с ним на промысел ныряльщиком? Как людям наиболее рискующим своими жизнями в предстоящем предприятии, капитан, чаще всего он же был и владелец судна, выплачивал им небольшие «подъемные». Это давало им возможность закупить провизию впрок для своей семьи, которая оставалась на берегу и, возможно, более никогда не увидит своего кормильца.

Каждый доброволец получал по триста рупий, а иногда и рис на пять-десять рупий. Тогда в Дубае еще не было своей национальной валюты – дирхамов, поэтому все расчеты производились в индийских рупиях. Это была мизерная плата за труд, но даже при этом нередко ныряльщики были должны их капитану судна из поколения в поколение: долги отца переходили к сыну, а потом от сына к сыну…

Никто в команде заранее не получал никакой платы, кроме ныряльщиков. Сбор раковин-жемчужниц был артельным делом: на борту в течение нескольких месяцев находилось от двадцати до ста человек, в зависимости от размеров судна. Каждый участник экспедиции занимался определенным делом: одни собирали раковины на дне, другие вскрывали их на палубе, третьи работали в паре с ныряльщиком – тащили наверх корзину, за которую крепко держался пловец. На команду также ложилась обязанность управлять парусами и грести, когда стихал ветер.

В момент отплытия провожать доу выходили не только жены, дети, родители и родственники моряков, но и все прочие жители деревни. Гремели барабаны, и над пляжем неслась заунывная ритуальная песня… гребцы наваливались на весла, парус надувал утренний бриз, и вскоре судно скрывалось в слепящей синеве моря.

На протяжении всего путешествия вся власть на доу принадлежала капитану, но при этом, по рассказам старых ныряльщиков, которых еще можно встретить в Дубае и соседних странах, на корабле никто не чувствовал себя ни униженным, ни обделенным. В походе не было никакого раздражения или ссор по пустякам. Пловцы и матросы относились друг к другу как братья. Сотня мужчин работала слаженно, как один человек.

Доу собирателей жемчуга были «галерного типа», то есть косой парус дополняли весла, а значит, штиль для них не представлял опасности. Во время стоянки весла жестко закреплялись по обоим бортам и превращались в шесты, к которым привязывали пару канатов для ныряльщиков: к одному прикреплялся груз, к другому – корзина («даин»). Ныряльщик дергал два раза за конец – сигнал к всплытию. Сверху что есть силы напарник тянул конец с привязанной корзиной. Левой рукой ныряльщик крепко держался за корзину с уловом и быстро поднимался на поверхность. В эти секунды все зависело от палубного матроса «саипа», с которым ныряльщик весь сезон работал в паре. Часто именно от его сноровки и силы зависела жизнь ныряльщика: на дне старались оставаться как можно дольше, поэтому воздух был на исходе. Ослабишь хватку – сам уже не всплывешь.