Психология в кино - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Салахиева-Талал cтр.№ 52

Полный контакт требует растворения границ, слияния с объектом потребности (с другим человеком), спонтанности и «отпускания» контроля. Именно этого не происходит при эготизме. Здесь возможен целый ряд причин: страх слияния и поглощения, потери себя (если есть опыт травмирующих слитых отношений), страх «потерять лицо», высокий контроль, постоянная оценка себя со стороны, страх нового опыта и т. д.

Эготизм считается зрелой защитой. Зачастую он развивается как результат психотерапии: человек успешно научился распознавать собственные потребности, сепарировался, стал отстаивать границы, выражать чувства, рисковать действовать, не сдерживая себя, и постоянно отслеживать свое состояние. В результате вновь приобретенная автономия настолько ему ценна, а непрерывная рефлексия стала настолько привычной, что он не рискует даже на время ослабить границы и контроль, оценивая каждый свой шаг и оберегая собственную целостность. Это не дает ему отдаться новому опыту. Он как будто все время наблюдает за собой со стороны, оценивая и выверяя поступки и решения. Или в пиковый момент занимается самолюбованием. Освобождение от невроза часто проходит через нарциссическую стадию (но не обязательно).

Также принято считать, что эготизм – неизбежный механизм всех психотерапевтов. Они, как правило, хорошо осознают себя, но в силу профессии вынуждены постоянно оценивать, как их проявление скажется на клиенте. В этом мало спонтанности и свободы, поскольку много ответственности и контроля.

Эготизм легко проиллюстрировать на примере с пищей или сексом. Давайте вспомним наш пример про то, как вы отправились в кафе и в предвкушении и с усилившимся голодом ожидаете заказа. Если вы человек, свободный от эготизма, то с аппетитом наброситесь на заказанный вами стейк, с удовольствием поглощая его, урча от наслаждения и полностью отдаваясь процессу долгожданного воссоединения с объектом потребности. Вы в этот момент не заняты самонаблюдением: «Вот я, я ем мясо, сосед слева смотрит на меня, надо ему улыбнуться…» Ваше «Я» на время растворилось, «и пусть весь мир подождет», как говорится в одной известной рекламе. Но если вы склонны к эготизму, то вам будет важно, как вы выглядите со стороны и не потеряете ли лицо, если жадно наброситесь на еду. Поэтому, несмотря на сильный голод, вы контролируете себя, аккуратно отрезая мясо небольшими кусочками и неторопливо, красиво пережевывая. Вы вроде бы удовлетворяете свою потребность в еде, но не получаете от этого максимального удовольствия. Ригидная потребность не потерять лицо и сохранить свое «Я», не дав ему раствориться в процессе, в этот момент оказывается важнее, чем любая другая актуальная потребность.

С сексом все тоже очень наглядно: человек без труда чувствует сексуальное возбуждение, он легко соблазняет другого на секс, хорош в технике, его возбуждение в процессе нарастает, но в пиковый момент он придерживает себя от того, чтобы отдаться процессу целиком, и оценивает, как он выглядит со стороны. У женщин эготизм проявляется аноргазмией (не путать с фригидностью, где возбуждение вообще не возникает, – там речь идет скорее о механизмах конфлюэнции или интроекции), у мужчин – эякуляцией без яркого оргазма.

Эготизм – это основной невротический механизм в нарциссическом поле. Человек с нарциссической структурой опыта легко заводит отношения, очаровывает окружающих, увлекает их, он обаятелен и обходителен, но чем дальше отношения продвигаются к близости, тем большим холодом и недоступностью веет от него. Про нарциссов говорят: «Теплые руки – холодное сердце», имея в виду, что в отношениях с ними хорошо и тепло и нет никаких проблем и прерываний до тех пор, пока дистанция не сокращается слишком сильно. Если на горизонте замаячила близость, пиши пропало. Человеку нарциссического склада невозможно подпустить кого-то близко, растворить свои границы и отдаться слиянию хоть ненадолго. Самое избегаемое нарциссом переживание – это переживание «Мы». Отчего так происходит и какая внутренняя драма кроется за «холодным сердцем», подробно речь пойдет в главе 7, где я описываю нарциссического героя.

С другими потребностями в нарциссическом опыте происходит все то же самое: человек хорошо понимает, чего он хочет, и для него не составляет большой проблемы добиваться своих целей и обеспечивать реализацию потребностей. Вот только удовольствия от этого он получает мало, не позволяет себе целиком вовлекаться в происходящие события и получать новый трансформирующий опыт. Поэтому в его жизни (хотя внешне все хорошо) мало новизны и возможно ощущение пустоты и скуки, когда даже самый яркий успех уже не приносит удовольствия, а самолюбование в момент триумфа приелось. Внешне прекрасная и беспроблемная жизнь на самом деле не радует, как в старом анекдоте:

– Скажите, почему у вас абсолютно одинаковые елочные игрушки различаются в цене в 10 раз?

– А просто первые – голландские, а вторые – китайские.

– А, понял, голландские сделаны из более качественного стекла!

– Да нет, стекло у них идентичное.

– Ну тогда, наверное, голландские расписаны вручную?

– Да нет же, в обоих случаях идентичные заводские узоры.

– Ну тогда… тогда, видимо, голландские покрыты более экологичными красками?

– Да я же говорю – сырье у них абсолютно одинаковое!

– Тогда почему, черт побери, голландские в 10 раз дороже?!

– Вы понимаете, тут такое дело – китайские не радуют.

Фил Коннорс в начале «Дня сурка» предстает перед нами именно таким – нарциссичным, выгоревшим, потерявшим интерес к жизни и окружающим людям, играющим роли и меняющим разные социальные маски. Он знает, как окрутить любую красотку, но его сердце остается холодным, и все вокруг ему кажется скучным и известным далеко наперед. Он проходит классическую для нарциссичного героя арку освобождения он невроза, в ходе перипетий преодолевая эготизм и приобретая способность к близости.

Ярким примером эготичного героя является Николас, герой Майкла Дугласа в фильме «Игра», а сам этот фильм – блестящая метафора изнанки нарциссического мира. Николас – успешный бизнесмен, нарциссичный и потерявший интерес к жизни, чей отец покончил с собой в 48 лет, на свое 48-летие в подарок получает сертификат на участие в Игре. А дальше вся его привычная блестящая жизнь начинает разрушаться как карточный домик. Игра выбивает его из точки невротического равновесия, вышибает привычную почву из-под ног, запуская тем самым цепочку глубоких психологических изменений (подробнее об освобождении от невроза и построении арки героя речь пойдет в главе 6). Парадоксальным образом разрушение привычной жизни Николаса спасает его от психологической (а возможно, и физической) смерти, а потрясающая сцена, в которой он просыпается и обнаруживает себя в гробу на мексиканском кладбище, символизирует его возрождение к жизни. Потеряв все, пройдя через умирание прежнего себя, герой пробуждается и приобретает способность к переживанию всей полноты жизни. В этом и заключается наиболее часто встречающаяся трансформационная арка преодоления эготизма.