Психология в кино - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Салахиева-Талал cтр.№ 31

Но если что-то пошло не так ^[27], то человек застревает в этом недифференцированном довербальном процессе восприятия, в мире хаоса и ужаса, где нет границ, форм и очертаний, где мир меняется и каждую секунду что-то может произойти, мир становится зловещим, тревога заливает и затапливает все вокруг. В психотическом опыте человек не разделяет с другими привычную для всех реальность – он не находится в ней, он не может выбраться из уровня восприятия довербального хаоса и спутанности, он находится на уровне аффективно заряженного восприятия.

Феноменология психотического опыта используется в кино в жанрах хоррор и триллер. Недифференцированное, неоформленное нечто вызывает у нас первобытный, животный, инстинктивный ужас. Именно поэтому в хоррорах монстры и призраки мелькают на сотые доли секунды, их не удается разглядеть в деталях. Неоформленные, смутные очертания намного страшнее, чем самый ужасный, искусно в деталях проработанный образ. Как только появляются детали и мозг может увидеть привычные формы и очертания, уровень страха сильно снижается. Даже если используются антропоморфные призраки, то чаще всего есть скрытые, неопределенные части их образов. Например, призрак в фильме ужаса «Звонок» всем похож на обычную девочку. И только лицо ее полностью скрыто волосами, и то, что скрывается за ними, вызывает животный ужас зрителя.

Призраки из фильмов ужасов также не подчиняются законам «нормального», привычного мира – они движутся с другой скоростью, могут внезапно возникать в разных частях комнаты, умеют левитировать и ползать по потолку. Словом, всеми своими проявлениями они выбиваются из норм привычной реальности.

Неопределенность, неназванность, неоформленность, смутное присутствие чего-то неявного пугают нас больше всего. Этот же принцип лежит в основе паранойяльного мира триллеров – у героя выбивают привычную почву из-под ног, как бы вышвыривая его за пределы разделяемого всеми нормального невротического мира. Он оказывается по ту сторону от «нормальных» людей и зачастую не может найти у них понимание того, с чем ему приходится сталкиваться. Героя преследует неясная угроза, доказать само существование которой зачастую становится задачей героя.

Ричард в «Беглеце» знает, что он не убивал жену, но весь окружающий его мир уверен в обратном. Он находится по ту сторону от убеждений большинства, это сводит с ума, выбивает почву из-под ног и исключает его из «нормального мира нормальных людей».

Героиня Джуди Фостер в триллере «Иллюзия полета» после гибели мужа вместе с шестилетней дочерью летит в самолете. Проснувшись после короткого сна, она обнаруживает, что дочь пропала. В попытках ее найти героиня сталкивается с тем, что пассажиры и экипаж в один голос утверждают, что никакой девочки с ней не было. Вещи девочки тоже пропали, а в ответ на запрос экипажа с земли приходит ответ, что девочка погибла вместе с мужем героини. Все окружение героини и мы, зрители, думаем, что она сошла с ума от горя и вообразила, что дочь жива и летит с ней в самолете. Реальность, разделяемая всеми, становится недоступна героине, а свой опыт она тоже не может разделить с другими людьми, и эта ситуация выбрасывает ее в психотическое поле. Ее задача – найти дочь, несмотря на иллюзию отсутствия девочки в мире и в конкретном самолете.

В хоррорах весь ужас положения главного героя, столкнувшегося с потусторонним миром, усугубляется его одиночеством, поскольку он не может поделиться своим переживанием с другими персонажами – они ему попросту не верят.

В пространстве невротического опыта жизнь сложна и трудна, но мы находимся в общем мире и можем делиться этим друг с другом. Психотическое же поле пронизано острым одиночеством, поскольку человек в нем находится в состоянии хаоса и ужаса и не может разделить его ни с кем другим. В этом пространстве нет форм и границ, нет языка для описания проживаемого, и одиночество еще больше сводит с ума.

В зловещем недифференцированном мире, полном ужаса, возникают два адаптивных механизма (творческих приспособления, о которых речь пойдет в главе 5): бред и галлюцинации.

Бред – это попытка создать некое связное повествование, которое объединяет разрозненные элементы в одну оформленную систему. Бред позволяет создать связный рассказ, с помощью которого психотик пытается объяснить и передать другим странности, что окружают его.

Галлюцинации позволяют оформить объект, когда формы отсутствуют. В мелькнувшем рядом со мной темном нечто проще распознать, например, инопланетянина, чем застрять в ужасе неопределенности, когда вообще непонятно, что это и что оно сейчас сделает со мной.

Мир психотического опыта полон одиночества, в нем нет привычного, понятного, стабильного и разделяемого другими людьми жизненного фона.

Невротический мир – это мир, известный подавляющему большинству из нас. На невротическом уровне опыта есть четкая граница между человеком и окружающим миром, реальность понятна и оформлена, но есть ряд сложностей и проблем. Главная проблема невротика в том, что психологические защиты слишком сильно оберегают его от внутреннего психического содержимого, в отличие от психотика, чья основная проблема заключается в обратном – в отсутствии психологических защит, которые оберегали бы его от внутреннего бессознательного.

Именно поэтому психотерапевтические подходы в работе с клиентами невротического уровня в большей степени направлены на ослабление невротических защит, освобождение от внутренних барьеров, запретов, зажимов и ограничений, что позволяет человеку обеспечить контакт со своей подлинной сутью, распознавать собственные настоящие чувства, желания, строить жизнь в соответствии со своими потребностями, жить свободнее и радостнее, на более высоком уровне энергии.

Психотерапия же психотических клиентов направлена не на глубокое исследование и катарсическое высвобождение (это попросту опасно), а на бережную поддержку и постепенное выстраивание психологических защит.

Невротические проблемы – это неуверенность в себе, вопросы самооценки, сложности в отношениях, поиск смысла жизни, моральные дилеммы и пр. Это все то, о чем снимается подавляющее большинство фильмов, поскольку в подавляющей массе герои фильмов и зрители – это обычные невротики. Именно поэтому созданию невротического героя будут посвящены две следующие главы.

Пограничный уровень отделяет психотический мир от невротического. Он имеет свою специфику. Уникальность пограничного опыта привела к тому, что помимо уровня функционирования пограничную структуру даже выделили в отдельное самостоятельное расстройство личности (borderline personality disorder). Это вносит путаницу даже для самих психотерапевтов, но эти нюансы несущественны для сценаристов.

Пограничные феномены особенно ярко пришли в мир киноисторий начиная с 1970-х, на волне Нового Голливуда, в России же они зацвели буйным цветом в кино 1990-х. Пограничные герои и истории по сей день не утратили актуальности, поскольку сам мир с каждым годом становится все более пограничным – расщепленным, турбулентным, запутанным. Поэтому созданию пограничных героев посвящен отдельный параграф этой книги в главе 7.