Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 32

По мере разрастания Ростова его приличные кварталы все больше отдалялись от Дона в сторону степи, беднота же оттуда отселялась на стихийно застраиваемые Затемерницкое поселение и на Богатяновку — своеобразную буферную зону между Ростовом и Нахичеванью. Это давало и свои преимущества — отсюда было рукой подать до Нахичеванской межи, где полицейская власть города на Дону не действовала.

Естественно, что удаленная от центра окраина привлекала разбойный и босяцкий люд. Одно время они обитали в развалинах крепости и окрестных пещерах да оврагах, но по зиме там особо не отсидишься. Требовалось постоянное и надежное жилище. Днем мазурики промышляли в городе, на ночь удалялись в теплые хазы и малины. Кстати, последний термин вошел в обиход ростовцев как раз в середине века, после выхода в свет блистательного романа Всеволода Крестовского «Петербургские трущобы». Так он описывал один из главных притонов Северной столицы под названием «Малинник», находившийся на Сенной площади (ростовская Богатяновка, по «братскому» совпадению, также расположена неподалеку от местной Сенной площади): «Они здесь уже полные господа… Тут они удобнее всего сбывают „темный товар“, тут идут у них важные совещания, обсуждаются в маленьких кружках проекты и планы на какой-нибудь предстоящий выгодный клей, критикуются и подвергаются общей похвале или общему порицанию дела выгоревшие и невыгоревшие, то есть удачные или неудачные. Но главное, появляется сюда этот народ затем, чтобы угарно пропить и проюрдонить (прокутить) вырученный слам в кругу приятелей и приятельниц.

Малинник — это в некотором роде главный и общий клуб петербургских мазуриков, центральное место для их сборищ, представляющее для таковой цели всевозможные удобства».

Роль Малинника размером с район и играла в Ростове Богатяновка, постепенно превращаясь из неконтролируемой местными властями «тортуги» в относительно респектабельный специфический хинтерланд.

Здешних беспредельщиков сначала отжали к самому Дону — мелкие шайки еще орудовали на воде и набережной, пугая прохожих. А к началу XX века «босяцкий заповедник» и вовсе избавился от них. Одну из последних банд выдавили отсюда в бурном 1905 году. Не желающего склонить выю перед тутошними «богами» взбалмошного маза Петьку Спешкина по кличке Лыско, который промышлял в районе Богатого источника вооруженными нападениями на мещан и угоном баркасов, сдали полиции. Но не дай бог на Богатяновке. Нельзя же родной дом марать. Отморозка Лыско взяли на хазе притоносодержателя Владимира Борового на Никольской. Остальная шайка разбежалась.

Вспомним, что именно с Богатяновки начался знаменитый погром 18–19 октября 1905 года, когда с расположенного по соседству Покровского базара умело направляемые толпы громил, позабыв про «революцию», кинулись раскурочивать самые богатые магазины в центре города. Которые, по удивительному совпадению, располагались на внушительном расстоянии от ростовской «тортуги».

Богатяновка начала века постепенно превращалась в эдакий преступно-логистический центр. Здесь держали воровской общак. Каждый честный обитатель хинтерланда, вернувшись с доброго «клея» и «напхнув» свою жертву, непременно должен был отчислить долю награбленного в фонд синдиката. Доли определялись на толковищах в зависимости от сложности и доходности «клея». Из этого фонда потом помогали арестантам местного централа, нанимали изворотливого «аблаката» (адвоката), давали мзду полиции за освобождение своих мазуриков, платили пенсион заслуженным ворам и вдовам канувших в воровскую Лету бойцов. Основными донорами общака были наиболее ушлые карманники-марвихеры (они редко возвращались без добычи), опытные шниферы и медвежатники, способные за раз вынести крупные суммы из сейфов-«медведей», изворотливые воры-городушники.

Сюда перебрались самые крупные скупщики краденого, основав целые склады ворованного имущества. Они строили двух-, трехэтажные доходные дома, пускали квартирантов, а сами спокойно подсчитывали барыши от деятельности подчиненных им «мешков» (мелких скупщиков), промышлявших на базарах. Тут же содержались ямы — пагкаузы «дувана», откуда похищенный товар по дешевке вновь распределялся порой даже по тем же ограбленным накануне магазинам. Иногда сами торговцы просили богатяновских блатер-каинов посодействовать возврату хотя бы части похищенного, ибо для купца нет ничего хуже, чем дурные слухи о его коммерции.

Здесь же превращали капитал в недвижимость торговцы живым товаром, старосты «нищенских артелей», сутенеры-зухеры. Тут бросила якорь знаменитая Королева Марго — любимая бандерша «дикой» проституции всех джентльменов удачи. Здесь жил и председательствовал на толковищах авторитетный «бог» по кличке Верховный Судья (Иосиф Демьяненко). На Богатяновке отдыхали от трудов тяжких знаменитый вор Иван Бедов (Ванька-Беда) и марвихер-аристократ Тимофей Кальнин (он же Сидоров).

В «тортуге» очень скромненько перебивался с хлеба на квас достаточно молодой, но уже легендарный вор Алексей Черепанцев по кличке Манджура. Еще 18-летним недорослем в 1901 году Лешка, окончивший местную «воровскую академию», работал в Ростове исключительно «фотографом» (специалистом по кражам золотых часов с цепочками). Попался, был нещадно бит и выслан «за Бугры». После освобождения остался на Дальнем Востоке. Долгое время жил в Маньчжурии и Японии (откуда и его «погоняло»), ушел от воровства и возглавлял шайку китайцев-налетчиков, промышлявших грабежами в Харбине и на КВЖД. Прекрасно владел китайским и японским языками. После окончания Русско-японской войны, когда Маньчжурия оказалась забита вооруженными людьми, вернулся в родной Ростов с полными карманами денег. Манджура содержал несколько притонов, на него работал ряд воровских шаек (в том числе форточников-малолеток из родной «академии»). Но Лешке хватило ума не отсвечивать и купить скромненький домик на Богатяновке, одеваясь чуть ли не оборванцем.

Однако еще с китайских времен Манджура так и не смог перебороть в себе тайную страсть — к карточным играм. В тайных притонах дивились, как ханыга в лохмотьях запросто проигрывал тут от нескольких сотен до тысячи рублей зараз. На том он и погорел при облаве 10 апреля 1906 года, отчаянно рубясь в модную железку в притоне на Никольской.

Гордостью Богатяновки были знаменитый домушник Василий Кувардин, обставлявший свои акции с театральным искусством, и городушник-аристократ Владимир Богданов, настоящий наследник Соньки Золотой Ручки, промышлявший по разработанной ею схеме кражи «гутен морген».

Специализация местной публики наложила отпечаток на богатяновскую архитектуру. Крытые камышом землянки уступили место саманным хаткам, те, в свою очередь, глинобитным домам. А когда окраина разрослась так, что не могла уже вмещать всех желающих, здесь начали строить доходные дома с подвалами. В диком и без того поселении дома строились впритык, максимально запутывая не только пришлых, но и местных.

До сих пор в этом районе прекрасно сохранились домовладения с внутренними двориками, у которых, кроме парадного входа с надежной решеткой, были еще 4–5 выходов на соседнюю улицу, в проулки, на крыши соседних домов ниже по косогору и т. п. Нежданная полицейская облава не смогла бы застать обитателей врасплох: у них всегда было время раствориться в богатяновских лабиринтах.