— Но он ранен. То, что ты хотел ему рассказать, может быть, как-нибудь связано с тем, что случилось?
Пашка опустил голову еще ниже и всковырнул крупным длинным пальцем расшитую незабудками скатерть. И я смотрела то на этот палец с заусеницей, то на вихор на затылке нашего неожиданного гостя, и как будто падала куда-то, проваливалась к чертям.
— Может, и связано. Они говорили, что его нужно устранить.
Глава 14
О том, что мы таки доедем до места назначения, я засомневался еще в самом начале. Слишком хреново выглядел мой проводник. Как если бы не спал как минимум пару суток. Я скосил взгляд на сидящую за рулем Яну, но тут же громко выругался, перехватывая баранку.
— Что? Что такое?! — Открыв глаза, Астафьева испуганно уставилась на дорогу, с которой мы чуть было не съехали, когда она отрубилась.
— Тормози, — рыкнул я.
— Но…
— Тормози, я сказал!
Яна виновато потупилась и, прижавшись к обочине, заглушала мотор. Я выскочил из УАЗика, едва машина остановилась, оббежал его и распахнул настежь водительскую дверь.
— Выметайся!
— Но… — снова попыталась возразить Яна, однако заглянув в мои полные праведной злости глаза, передумала и, тяжело вздохнув, неторопливо слезла с подножки. А меня как-то враз попустило. Уж не знаю, что было тому виной. Или вселенская какая-то усталость в глазах моей горе-проводницы, или то, что я, наконец, до конца рассмотрел, во что та была одета.
Нет, она серьезно собирается ехать вот так? В спортивном топике, открывающем просто охрененный вид на ее идеально плоский, подтянутый живот? И толку, что поверх топа была накинута рубашка защитного цвета! Теперь, когда Астафьева ту расстегнула, спасаясь от жары, спасать меня от похоти стало нечему. Я помнил ее кожу на вкус…
— Когда я соглашался на то, что ты станешь моим проводником, предполагалось, что ты будешь в форме! — рявкнул я, злясь в большей степени на себя и на неуместные прямо сейчас желания. Мне полагалось сосредоточиться на работе. Думать о предстоящей съемке, и все такое… а вместо этого я занимался непонятно чем. Хотя чего это я? Тут как раз все понятно.
— Прости, — промямлила Яна. — Может быть, идея ехать сегодня и впрямь была дерьмовой.
— Может быть?! Ты чуть не угробила нас!
— Я просто недооценила свою усталость.
— Можно поинтересоваться, чем ты занималась всю ночь?
— Нет! Тебя это не касается.
Яна отвернулась, хлестнув себя стянутыми в хвост волосами, и пошла вверх по размытой дождем грунтовке. И это могло бы лишь сильнее меня разозлить, если бы мои мысли не переключились совсем на другое. Например, на то, как охренительно выглядела ее задница в песочного цвета брючках. Или как горячо смотрелся простой солдатский ремень на её ладной тоненькой талии, которая отлично бы уместилась в моих ладонях.
Дерьмо! Я не мог не признать, что Яна заняла в моих мыслях гораздо больше места, чем полагалось бы.
— Даю тебе пять минут, чтобы прийти в себя! Я пока проверю, не угробила ли ты мою аппаратуру, — бросил ей вслед, делая вид, что последнее слово осталось за мной. Обошел машину, открыл задние двери. На самом деле я не думал, что моим камерам хоть что-нибудь угрожало. Они были подготовлены к перевозке по бездорожью, а потому надежно упакованы. Я просто хотел чем-то себя занять, пока мой проводник выпускал пар. Дернул же меня черт согласиться на поездку с Астафьевой!
И все-таки хорошо, что она поменяла фамилию… Нет, я не забыл о той роли, которую Яна Валентиновна сыграла в моей жизни. Просто так было проще. Словно больше не было той женщины, которую я ненавидел. А вместо неё в мою жизнь вошла другая. Та, которая будила во мне совсем другие эмоции.
— Извини, — раздался усталый голос за спиной. — Надеюсь, они не пострадали.
Я обернулся. Яна кивнула в сторону коробок с аппаратурой и нервно хрустнула пальцами.
— Проехали. Ты ведь не специально.
— Да. Но ты прав. Мне нужно было отказаться от поездки, просто…
— Просто? — вскинул бровь я, с трудом концентрируя все время сползающий взгляд на лице Астафьевой.
— Просто я уже столько раз тебя подводила, что не смогла хотя бы не попытаться. Извини, что все испортила. Мы вернем тебе деньги и…
— Прекрати нести чушь.
— Но у тебя ведь график, а я… Я правда не спала вчера. Хотела, но… — Яна тряхнула головой и зябко поежилась. Ее красивый рот скривился, как у ребенка, который вот-вот заплачет. Черт!
— Я готов перекроить план съемки и начать с ближайшей точки.
— Со столпов? Правда?! Тут ехать осталось всего ничего. Я справлюсь!
— Со столпов. Но у меня есть два условия.
— Каких?
— Во-первых, мы должны добраться туда до пяти утра.
Яна покосилась на массивные часы и кивнула.
— Во-вторых, ты мне расскажешь, что все же произошло.
— Зачем тебе это?
— Ян… Время! Да или нет?
— Хорошо… Но это совсем невеселая история.
Астафьева вернулась за руль, завела мотор и, как только я устроился рядом, сорвалась с места.
— Кажется, мне нужно было поставить тебе и третье условие, — пробурчал я, — чтобы ты нас не угробила!
— Черт… Извини.
Яна сбавила скорость, уперлась локтем одной руки в дверь, ладонью растерла лоб. Она выглядела совершенно разбитой.
— Послушай, если твоему отцу стало хуже, нет никакой необходимости ехать.
— Хуже? Нет. С отцом как раз все в порядке. Но… я не знаю, как долго это будет продолжаться. Ему угрожают. Он нам ничего не говорил, скрывал, чтобы оградить нас от этого, но… мы узнали. Случайно.
— Почему же он не обратился в полицию?
— Потому что это ничего не даст. Там такие люди замешаны, — Яна закатила глаза к потолку, выставила руку в приоткрытое окно, а вторую с силой сжала на руле.
— Я ничего не понимаю. Расскажи толком! Что за люди, в чем суть конфликта и так далее. По порядку, понимаешь?
— Не очень. Зачем тебе это?
Я не знал. Возможно, почуяв опасность, я, как та ищейка, встал в позу. Да уж… Репортер во мне точно не умер. Как и мужик. Я снова окинул Яну голодным взглядом. После дождя было невыносимо влажно. И эта влажность, оседая на коже, собиралась в мелкие прозрачные капли, усеявшие ее тело в зоне декольте.
— Просто расскажи. Выпусти пар…
— Даже не знаю, с чего начать.
— Например, с того, кому твой отец перешел дорогу.