Манящая тень - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Блэр cтр.№ 70

Дурное предчувствие в моем животе смешивается с пониманием. Ловцы, как ищейки, могут находить любого всего по одной детали, предмету, вещи.

Иван показывает остальным смотрителям, чтобы они покинули помещение. Когда они выходят, он встает.

«Они были опасны».

«Они были невинны! – кричит потрошительница. Вены на ее висках набухают от ярости, когда она отталкивает кресло в сторону. То с грохотом падает на каменный пол. – Но ты все равно отправил за ними наших самых смертоносных людей. Даже за детьми. Пока они спали».

Они были пробудителями. Портными. Миазмами со смертоносными, неотслеживаемыми ядами. Металлургами. Все, кого Иван считал опасным. Их жизнь просто оборвали.

Наступает пауза, во время которой она обдумывает свои следующие действия, а затем на ее прекрасное лицо закрадывается какая-то мысль.

«Я не позволю тебе этого сделать».

Ивана явно не впечатляет ее демонстрация чувств.

«Если бы мы ждали, пока они что-то сделают, потом было бы уже слишком поздно. Ликвидировать последствия беспорядков – это прошлое. А вот делать так, чтобы беспорядки не происходили – это будущее».

Потрошительница замирает, будто к ней приходит озарение. Будто она принимает решение.

«Если убийство невинных – единственный способ обеспечить нам будущее, то мы не заслуживаем его».

Она поднимает на него взгляд, ее глаза сияют золотым светом от притока силы.

«Ты. Ты не заслуживаешь будущего».

Вот. Вот он – первый проблеск страха в глазах Ивана.

«Что ты делаешь?»

Волосы потрошительницы взметаются вокруг головы, когда она поднимает руки.

«Стой. Немедленно остановись», – приказывает Иван. Он по-прежнему думает, будто контролирует ситуацию.

Потрошительница поднимает руки выше, и уверенность тает на его лице. Он пытается сбежать, но она слишком быстрая. Девушка сжимает руки в кулаки и крутит запястьями.

«Ты не можешь. Не можешь этого сделать, – выдавливает Иван. – Ты умрешь».

Потрошительница сжимает кулаки крепче, и он хватается за грудь.

«И тогда твой единственный путь в Атенеум исчезнет вместе со мной, отец. Ты будешь бессилен. Даже больше, чем те матери, чьи крики я слышу по ночам».

«Нет», – начинает он, но потрошительница опускает руки и издает такой крик, что стены вокруг идут трещинами. Иван падает на колени.

Из его носа вытекают разные оттенки света. Из его глаз.

Изо рта и ушей.

Сила ускользает от него, как яд из раны, и переходит прямиком в грудь потрошительницы. Сила, с которой он родился. Силы, которые он украл.

Девушка со свистом поглощает их, и в этот момент стол и кресла переворачиваются, с грохотом врезаясь в стены.

Комната сотрясается от крика потрошительницы. Ее глаза сияют разными оттенками света, отобранными у Ивана.

И тут меня осеняет.

«В случае определенных сил потрошение может привести к гибели».

Это правило касается не только тех, кто теряет силу, но и самих потрошителей.

Забирая всю мощь у Ивана за раз – у аномала, которому сотни лет… она знала, что не выживет.

Из ее горла вырывается сдавленный звук, и свет в ее глазах меркнет.

Она падает на пол и больше не двигается. Иван поднимает взгляд, его лицо наливается кровью.

«Нет», – ахает он, подползая к потрошительнице.

«Нет, нет, нет, нет!» Он касается ее лица, а затем поднимает дочь себе на колени и утыкается лицом в ее шею, испуская тот же крик, что и все те люди, чьих детей он убил.

Душераздирающий, рвущийся изнутри крик родителя, потерявшего ребенка.

Через секунду Иван отстраняется. Вытирает рукой лицо и опускает обмякшее тело дочери на пол.

Показывает рукой на перевернутый стол и крутит запястьем, но ничего не происходит.

Пробует еще раз. Ничего.

В нем ничего не осталось.

Через боковую дверь заходит один из смотрителей с низко опущенным на лицо капюшоном. «Мы что-то почувствовали, Иван. Что произошло?»

Иван смотрит на свою дочь. Ее глаза распахнуты, губы приоткрыты.

Смотритель делает шаг в его сторону, не зная, что сказать.

«Мне… мне очень жаль, – с запинкой говорит он. – Я немедленно начну подготовку к похоронам».

Но Иван качает головой.

«Нет. Она отправится в залив».

Смотритель молчит, он явно в ужасе.

«Но, Иван…»

Тот быстро поворачивается.

«Она была моей дочерью, и я говорю, что она отправится в залив. В нашей семейной крипте нет места для предателей».

Он опускает на нее взгляд.

«И нет места для слабости на службе».

Иван переступает через ее тело и направляется к двери.

«Тогда что мне делать?» – спрашивает человек в капюшоне. Иван оглядывается через плечо.

«Найди мне нового потрошителя».

Свет тускнеет и сворачивается по краям. Мы возвращаемся в пещеру скриба.

Она опускает руки, и водопад вновь становится просто водопадом.

Мы молча пытаемся осмыслить то, что произошло.

Что я только что увидела?

Я поворачиваюсь. Олдрик хранит молчание, сжимая и разжимая кулаки. Сэм ерошит себе волосы и молча отходит назад. По щекам Сапфиры льются слезы, пока она смотрит на водопад.

Я поворачиваюсь к Сэму, и меня охватывает понимание. Должно быть, Элиза была одной из тех невинных, которых убил Иван. По какой-то причине он считал ее опасной.

– Я предупреждала вас, что все плохо, – тихо произносит Тиффани и наклоняется за журналом.

– Так вот что произошло? – спрашиваю я. – Он крал силы из Атенеума, и дочь его выпотрошила?

Она кивает.

– И где он сейчас? – интересуется Олдрик, но Тиффани пожимает плечами.

– В том-то и дело… Я не видела его после потрошения. Мне не удалось найти никого из них. Похоже, с тех пор смотрители были вынуждены скрываться.

– Почему бы им просто не выбрать нового лидера? Кого-то из тех, кто сидел за столом? – спрашивает Олдрик, но она мотает головой.

– У Ивана связь со смотрителями, которая превосходит его силу аномала. Они все связаны друг с другом. Когда дочь выпотрошила его… то выпотрошила всех. Вряд ли они захотят рассказывать всему миру, что их так ослабили. Или что они были предателями.

– И что он будет делать?

– То же, что и раньше, как я подозреваю. Искать нового потрошителя, чтобы открыть Атенеум и вернуть былую власть. В его распоряжении все смотрители, так что он все еще довольно влиятельный. Но Иван не спешит делиться с миром фактом, что у него не осталось сил. Или что этому поспособствовала его дочь.