Скверное дело - читать онлайн книгу. Автор: Селим Ялкут cтр.№ 54

Казалось бы, что за академик в единственном костюме, но Света была права. Картошкин стал подумывать о диссертации. Вернее так, сначала стал подумывать, а потом себе же и запретил. Преждевременно. Хорошо, что Валабуев не умел читать мысли, он бы прописал своему агенту диссертацию. Но Валабуев — циник, а Картошкин любил мечтать. В музеях таким самое место, в приятной прохладе, в оазисе посреди превратностей реальной жизни. Где же почивать на лаврах, если не здесь? Буквально, как на сеновале: лежишь среди головокружительных ароматов, мечтаешь, ищешь себе место во Вселенной (не такая она, кстати, и большая).

— А почему бы и нет? Главное, не сболтнуть лишнее. — Остерегался Картошкин. — Сами придут и расскажут. А ты сиди, жди, пока в президиум не пригласят, слушай и кивай с умным видом на аплодисменты.

Труднее было разобраться, что к чему. Света помогла. Человек не склонный, как говорится, оставаться в стороне, Света уважала принципиальную позицию Картошкина. Все сравнения были в его пользу. Вот, Шварц. Симпатичный мужчина, ничего не скажешь. Закрывается с Натальей в соседней комнате. Ходят с таким видом… Шепчутся. Там поэзия жизни, а у них с Картошкиным производственная проза, ничуть не хуже. Даже лучше.

А теперь по существу. За царственными костями до сих пор идет охота. Кульбитин утверждал, кости эти обнаружены, и при необходимости можно хоть сейчас составлять скелет. Полная гарантия, он это — император. Но только без головы. Султан велел отрубить голову и возил ее в качестве трофея, демонстрировал своим сатрапам, а заодно и пугал. Хоть собственных подданных султан больше душил, но и здесь своя логика. Как мы знаем из Блокнота агитатора, нужно уметь убеждать без формализма. Вот только, куда она делась, императорская голова (наглядное пособие) — неизвестно. Но и выбросить рука бы не поднялась, где-то она должна быть. Что-то такое Павел Николаевич, похоже, открыл, но унес тайну с собой.

— Позвольте, — удивлялся Картошкин (он поднаторел в поисках истины), — откуда взяли, что это император?

— Перед битвой — поясняла Света, — Константина коротко постригли. Остриженные волосы распределили по ладанкам, среди близких. Одна ладанка попала в Кремль вместе с Софьей Палеолог племянницей погибшего императора, впоследствии женой русского царя Ивана III. Даже императорский трон хранится у нас на всякий случай. Мало ли как история повернет. Когда музей создавали, часть сокровищ передали ему, в том числе, эту ладанку. Другая оказалась в Кембридже. Один из родственников завез во время скитаний по Европе. Что с ними делать? Раньше не знали что, но теперь оба музея — наш и английский, независимо друг от друга провели экспертизу и даже обменялись с этой целью частью реликвий. И выяснилось. Да! Волосы принадлежат одному и тому же человеку, а значит — последнему императору Византии. Неоспоримо!

— А зачем это нужно?

Света даже растерялась, а Картошкин упрекнул себя. Историк не должен задавать подобных вопросов.

— Ведь так, Федя, удалось установить генетический код Византийского императора. Одной из наиболее ярких фигур Средневековья. Потому Павел Николаевич и кости смог собрать с той же ДНК.

— Да. — Подтвердил Картошкин, пытаясь замять глупый вопрос. — Так и до Христа можно добраться.

— Добирались. Учитывая родословную с отцовской стороны, ангела-посланца то есть, сами понимаете. Можно генетический код Вселенной раскрыть. Если по образу и подобию. (Картошкин мысленно поклялся разобраться в этом вопросе.) Но от Христа только и осталась чаша Грааля. Кровь — прекрасный материал, но непонятно где. Похоже, англичане припрятали… Такой это народ. Себе на уме. Схоронили в монастыре, ну, и что толку. А тут два совершенно независимых материала. Представляете, Федя. Где Кембридж, где мы. Но генетический анализ совпал и подтвердил.

Стоя приветствовали, аплодировали, когда объявили. Я ладони отбила, так хлопала. Павел Николаевич предложил, по факту приобщения волос к священным реликвиям объявить Константина Небесным покровителем парикмахеров. На последней конференции принимали обращение к церкви.

— А Плахов? Он ведь директор.

— Директор, конечно, Но они с Павлом Николаевичем спорили все время. У Павла Николаевича мысль была, династию возродить. В изгнании. Нашу возрождают, а почему византийскую нельзя? Может, и Президент наш оттуда. А Алексей Григорьевич возражал. Никакой политики, именно потому, что наша жизнь очень похожа на византийскую. Тут вам правительственная партия и суды при них, и полиция, что скажут, так и сделают. А с другой стороны — недовольные. Вроде, оппозиция. Партии Цирка — так они дословно назывались в Византии. В цирке они и собирались.

— Может, и наших туда же переименовать? По сходству. А чего?

Света только вздохнула. — Павел Николаевич свой план в тайне держал. Знаю, материал привозили со следами насильственной смерти. Специальный человек из экспедиции — Фима, свободой рисковал. А здесь беда с мелкими косточками, пока все соберут, разговора не будет. Нужно Собор собирать, а они между собой никак не поладят. Господь знаки подает, в самый раз, знамения были. А церковные упорствуют. Все им мало. Переговоры ведут, кому что.

— Только сейчас? Сколько лет дожидались. — Дивился Картошкин. Спросил скорее для вида, но вышло прочувственно. Света в Картошки не не ошиблась.

— А тамошние, константинопольские — крючкотворы почище наших. Обиду держат. А всё почему? Не был Константин коронован Патриархом при вступлении на престол. Спешил занять должность. Хоть для пользы дела, для защиты Отечества, но без благословения. Оказывается, нельзя.

— Вот, безобразие. — У Картошкина вырвалось искренне.

— Такие чинуши. Наука согласна, а они ни в какую. И ведь чем играют. Наслали бы небесные заступники на султана порчу, выполз бы из моря-окияна змей и поглотил супостатов, растворил желудочным соком. Всякое ведь бывало. А Константин? Геройски погиб в битве. Документы в порядке. Есть договоренность, возвеличат и его, но в тайне, туркам знать не следует. Им только этого не хватало, перед большим своим носом христианских мучеников плодить… Приезжает англичанка, Дуглас по фамилии и, буквально, требует. Готовьте материалы для канонизации. А если не хотите, мы его курдам передадим. Тем только повод нужен… Ой, Федор, что я вам такое рассказываю. Это же тайна.

— Могила. — Мрачно отозвался Картошкин. — А зачем?

— Как зачем? — Света даже растерялась. — Такое открытие.

— Какое?

— Мученичество. Ах, Федя, что вы придираетесь.

— Я ученый. — Напомнил гордо Картошкин.

— Недавно показывали по телевизору. — Убеждала Света. — Крылатыми ракетами разбомбили склад каменных топоров в долине Тигра и Ефрата. Представьте, с каких пор… Вы на чьей стороне?

— Как на чьей? — Картошкин даже растерялся. — На нашей.

— А что источник забил на месте чудотворной иконы Влахернской, знаете? Сколько лет миновало, усох почти. А теперь, откуда сила взялась. Вы, Федя, крещеный?