В тени сгоревшего кипариса  - читать онлайн книгу. Автор: Николай Инодин cтр.№ 7

Боец, ничуть не смущенный тем, что Фунтиков увидел его с целой пачкой прокламаций, широко улыбается:

– Газеты-то или будут, или нет, а это даже рвать не нужно – как раз размер подходящий, товарищ старший лейтенант! – и под дружный хохот экипажа кидается ловить очередную порцию бумаги.

На марше ротный замечает, что Федору какая-то мысль не дает покоя – боец шмыгает носом, вертится, но задать вопрос решимости не хватает.

– Не мельтеши, боец, танк раскачиваешь. Спрашивай уже.

– Я про листовку, товарищ старший лейтенант. Вы сказали – греки их голыми руками лупят. А в Испании фашисты победили ведь. Вы нам вчера рассказывали, как там воевали.

Федор смотрит на командира, не зная, рассердится тот или нет.

Как ему объяснить-то доходчивей?

– В Испании, Федя, не фашисты победили. Там республиканцы проиграли. Порядка не было, каждый сам по себе воевал – коммунисты наособицу от анархистов, только интербригады дрались нормально. Потом буржуи блокаду организовали. Я как-нибудь подробнее расскажу. Смотри за небом внимательнее, тучи сегодня выше поднялись, не свалилось бы на головы что-нибудь потяжелее листовок.

Передовая – гнездо огромного паука. Бегут во все стороны, пересекаются под всеми возможными углами провода полевых телефонов, заплетают ловчей сетью полосу в десять-пятнадцать километров вдоль линии фронта. Укутанные в изоляцию тонкие медные жилки – нервные волокна современной войны. Конечно, есть радио, только не всякий приказ стоит орать в эфир. Кроме того, радиостанция вещь дорогая и хрупкая, имеет склонность жаться к большим штабам. В стремительной атаке танковой лавины, в кабине самолета альтернативы радиосвязи нет, но простые пехотинцы и артиллерия все еще вертят ручки полевых телефонов. Повинуясь электрическим импульсам, отправляются к невидимым целям снаряды, перемещаются массы войск и поднимается в атаку пехота. Бывает, по неосторожности или из-за шального осколка паутина рвется, но это не критично: бегут вдоль линий паучки-связисты, суетятся, не находят покоя, пока не восстановят разорванную нить.

Первый признак приближения к линии фронта – артиллерийская канонада. На подходах к осажденной греками Корче она почти не слышна, так, редкие одиночные выстрелы. Греки экономят боеприпасы, а итальянский гарнизон зажат с трех сторон и снабжается по горным тропам – на спинах мулов много снарядов не привезешь.

Именно идущий в укрытую долину телефонный кабель говорит Котовскому – где-то там ждут команды на выход к передовой резервные части. Крыши богатой усадьбы и целые жгуты проводов – штаб. На горе – крупный командный пункт или узел связи, следующая линия наверняка уходит к позициям дивизионной артиллерии. За холмом несколько раз с долгими перерывами ахает пушка серьезного калибра, снаряды с воем раздирают холодный воздух и уносятся куда-то к невидимой цели. Алексей довольно кивает – правильно догадался.

Позже становится различима трескотня ружейно-пулеметного огня. Вокруг – привычная суета ближнего тыла. Бегут и скачут посыльные, группами и целыми подразделениями марширует пехота, поднимаются дымки костров и полевых кухонь. Треплется на ветру белый флажок с красным крестом. Большая часть звуков не слышна из-за шума моторов и лязга гусениц, поэтому происходящее воспринимается как немое кино.

Машет руками боец-мотоциклист в танковом шлеме. Понятно, танкистам – сюда, и танки съезжают с дороги, уходят в заросли незнакомого кустарника, замирают поротно, глушат моторы.

После трех часов марша тишина давит на уши. Выбираются из удобных кустов бойцы, на ходу застегивают пояса – стеснительность в армии понятие отвлеченное. Механики привычно лезут с осмотром по люкам, лючкам и точкам смазки, изучают состояние катков и гусеничных лент. Экипажи раскатывают брезенты, проглоты принюхиваются, пытаясь определить, где именно расположились батальонные кухни. Командиры отдали привычные и по большому счету ненужные – и так все знают, что делать – распоряжения, и стянулись к штабным машинам, ждать приказов. На подножке радийной машины развалился капитан Мотылевич, придерживает левой рукой полевую сумку, бока которой распирает пухлая склейка карт. Курит в сторонке застегнутый на все пуговицы Клитин, с хозяйским видом оглядывает окрестности Фунтиков, что-то быстро пишет в блокноте командир самоходчиков капитан Козлоногов. Алексей подходит к командиру первой роты, хлопает по плечу осторожно – на его фоне Михаил смотрится хрупкой игрушкой.

– Как думаешь, скоро нас под молотки кинут?

Фунтиков нехотя отрывается от созерцания засыпанных снегом вершин.

– Думаю, скоро. Чего гадать – комбат вернется, доведет обстановку.

Долго ждать не пришлось – майор Барышев выпрыгнул из коляски мотоцикла, кивнул сидящему на заднем сиденье комиссару и направился к штабному грузовику, бросив на ходу:

– За мной, товарищи командиры!

Уго Кавальеро. «Записки о войне».

Дневник начальника генерального штаба

Ноябрь 1940 года

18 ноября

Вчера вечером состоялась аудиенция у Муссолини. Он начал разговор издалека. Потом разговор зашел об Албании. Я коротко доложил ему положение на фронте.

Муссолини спросил:

– Вам и эта проблема известна?

– Я всегда считал своим долгом быть в полной готовности для служения Родине, – ответил я ему.

Муссолини широко раскрыл глаза. Видно было, что он доволен, хотя и несколько удивлен. Тогда он сообщил мне действительную причину вызова, но высказал ее в форме предложения:

– Кризис неотвратим. Вы, вероятно, станете преемником Бадольо.

Ночью подморозило, под утро окрестности Корчи слегка припорошило снежной крупой. На белесой поверхности танковые гусеницы оставляют длинные спаренные следы – темные полосы на белом расходятся, сходятся, накладываются одна на другую, пересекаются, разделяются и выстраиваются почти параллельно друг другу. С этого места картина при взгляде сверху, должно быть, напоминает страницу школьной тетрадки в линейку.

Михаил помотал головой – какие только мысли ни приходят в голову перед атакой! В прицельной панораме раскачиваются ползущие навстречу дома, кусты и деревья. Трехбашенный Т-28 танк длинный, небольших ям и канав не замечает, а вот любая кочка сбивает прицел. Бить из пушки придется с коротких остановок – всяких бугорков, брустверов и насыпей впереди множество.

До сложенных из дикого камня домов Корчи почти пять километров, несколько линий окопов и жидкое заграждение в несколько рядов колючей проволоки, что кое-как висит на неровно вбитых кольях.

На обозримом пространстве артиллерийских орудий противника нет. Значит, спрятаны за домами и заборами.

Фунтиков выбрал в качестве ориентира приметное здание: