Одинокий мужчина - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Ишервуд cтр.№ 29

Джордж пристально смотрит на Кенни. Тот отвечает ему слабой улыбкой. Он совсем чуть-чуть, но все же смущен.

– Ну, а теперь принесите мне выпить.

– Хорошо, сэр.

Кенни встает слишком поспешно, он явно рад разрядить напряжение. Он берет бокал Джорджа и уходит на кухню.

– И себе не забудьте, – кричит ему вслед Джордж.

Кенни выглядывает из-за угла, ухмыляясь:

– Это приказ, сэр?

– Чертовски верно!

– Полагаю, вы считаете меня грязным старикашкой?

Пока Кенни возится на кухне, Джордж замечает в себе переход в иную фазу. Садясь на свое место, Кенни еще не знает, что перед ним сидит новый Джордж: опасный Джордж, угрожающе четко и ясно излагающий свои мысли Джордж. Въедливый, готовый огласить свой приговор Джордж. Оракул Джордж, изрекающий пророчества на некоем мистическом языке.

Какая кардинальная перемена со времен попойки в баре «Правый борт»! Теперь это не символические, но сугубо личные отношения. И как это ни парадоксально, Кенни не приблизился, а удалился за пределы досягаемости наэлектризованного поля. И представьте, лишь до этого момента Джордж видит его вполне ясно, но затем комнату заливает ослепляющий свет, и лицо Кенни растворяется в его сиянии.

– Ничего не отвечайте, – говорит Джордж, опасаясь узнать мнение Кенни, и неважно, какое оно. – Я признаю, черт, конечно, признаю, что я действительно грязный старикашка. Как девяносто девять процентов стариков. Это так и есть, если позволите продолжать в таком духе. Я не против ярлыков, которые вы на меня налепите, но я против подобного ко мне отношения – исходя из ваших же интересов.

Послушайте, дела и так плохи – это катастрофа в прямом и любом переносном смысле, нам незачем забивать голову еще и дурацкими категориями. Зачем вообще мы живем? Чтобы сортировать своих ближних по каталогам, как туристы в художественных галереях? Или все же обрести способность чувствовать некие знаки, сигналы от себе подобных, пока не поздно? Ответьте мне!

Как все это просто для вас, молодых: догнать человека в кампусе, обвинить в скрытности. Боже милостивый, в скрытности! И это все? Вы способны понять, каково мне, как бы я хотел говорить с вами?

Вы спросили об опыте. Я объяснил. Опыт бесполезен. Но он мог бы быть полезен. Если бы мы не были такими идиотами, ханжами и трусами. Вы тоже, дитя мое. И не вздумайте отрицать! А шокировала вас постель в моем кабинете, потому что вам так проще. Вы наотрез отказываетесь понять мои мотивы. Черт, неужели вы не поняли? Постель эта и есть опыт.

Ну ладно, я вас не виню. Было бы чудо, если бы вы действительно поняли. Это ерунда, забудьте об этом. Вот он я, а вот вы, в этом дурацком одеяле. Зачем оно вам, ради святого? Зачем я вообще это говорю? Может, вы и это поймете превратно? И ладно, если так, мне плевать. Главное, вот я, и вот вы, и нам некому здесь мешать. Такого может никогда более не случиться. Буквально! Время безнадежно уходит. Ладно, все карты на стол: зачем вы вообще здесь? Вы хотели узнать кое-что от меня! Это истинная причина вашего появления здесь, даже если вы правда верите, что хотели переспать с Лоис. Поверьте, я ничего не имею против нее. Она настоящий ангел. Но грязного старикашку вам не обмануть – он знает цену сентиментальной влюбленности; это важная вещь, но не самая. Нет, Кеннет, сюда вы пришли ради меня, сознаете ли вы это, или нет. Частичка вашего сознания прекрасно знала, что Лоис в мотель не пойдет, поэтому она отправится домой, а вы – сюда. Думаю, сейчас бедняжка в отчаянии рыдает в подушку, так пожалейте ее при встрече…

Но я отвлекаюсь. Суть в том, что вы пришли ко мне узнать нечто важное. Зачем отрицать, чего стыдиться? Поймите, я вас насквозь вижу. Я знаю, чего именно вы хотите. Узнать, что я есть…

Ах, Кеннет, я сам этого хочу больше всего на свете! Чертовски хочу! Но не могу. Буквально. Вы поймите, откуда мне знать, что я такое? Так что мне вам нечего сказать. Вам придется узнавать самому. Я есть книга, которую вам предстоит прочесть. Книга не может этого сделать без вас. Она даже не представляет, о чем она. Я не знаю, кто я есть…

Вы могли бы меня понять. Если бы постарались. Вы один в кампусе способны на это, я уверен. И это самое прискорбное и безнадежное. Вместо понимания вам проще назвать меня грязным старикашкой, превратив этот вечер, который мог бы стать самым бесценным и незабываемым в вашей юной жизни, в пошлое кокетство! Вам не нравится это слово? Но именно так это называется. Трагедия в том, что оно везде: кокетство вместо честного секса, пардон за прямоту. Это сплошное кокетство – одеяло на одно плечо, якобы скверные мотели. Вы упустили единственный шанс, который мог бы – и это не пустые слова – перевернуть всю вашу жизнь…

Сначала улыбающееся лицо Кенни еще четкое, потом его улыбка распадается на мельчайшие ослепительные радуги – и Джордж закрывает глаза. Звон в ушах громче Ниагарского водопада.

Полчаса прошло или час – не больше, пожалуй, – Джордж моргает и просыпается. Еще ночь. Темно. Тепло. Постель. Он в постели! Резко поднимается, опираясь на локоть. Включает настольную лампу. Это его рука включает, на руке рукав, рукав пижамы. Я в пижаме!

Как? Почему?

Но где он?

Шатаясь, Джордж выбирается из кровати, чувствуя легкую тошноту, толком еще не проснувшись. Надо сходить в гостиную. Нет, стоп! Рядом с лампой он видит бумагу:

«Я подумал, пожалуй, мне лучше уйти. Я люблю бродить по ночам. Если меня загребут копы, я не скажу, где был, – клянусь! Даже если мне будут выкручивать руки.

А вечер был грандиозный. Давайте повторим? Или вы не верите в возможность повторений?

Нигде не нашел пижаму, поэтому взял чистую в шкафу. Может, вы спите нагишом? Я не стал рисковать, вдруг вы схватите воспаление легких, а?

Спасибо за все,

Сидя в кровати, Джордж читает эти строки. Потом с легким раздражением, словно пробежавший глазами маловажную депешу генерал, выпускает из рук бумагу, которая планирует на пол, встает, идет в ванную, облегчает мочевой пузырь, не взглянув в зеркало, даже не включая света; вернувшись в постель, выключает настольную лампу.

«Ничтожный соблазнитель, – мысленно говорит он, без малейшего раздражения. – И хорошо, что не остался».

Но пульсация нервов и крови в паху не дает уснуть растянувшемуся на спине во мраке ночи телу. Все спиртное скопилось там, внизу.

Лежа в темноте, он воображает себе Кенни и Лоис, оставляющих машину на Камфор-Три-лейн – чуть дальше, на случай, если за ними следят соседи. Они незаметно пересекают мост, открывают дверь – раздается стук, она хихикает – натыкается на мебель в гостиной – короткий японский испуганный возглас, – вдвоем на цыпочках они взбираются вверх по лестнице, не включая света…