– Мелия хочет видеть Георга, – малышка властно обратилась к Фанни. – Мисс Берни, подними меня. Я хочу посмотреть на Георга.
Мисс Берни охотно, поскольку ей хотелось поглазеть на Георга не меньше, чем Амелии, подхватила на руки самую младшую принцессу и, стоя у окна, следила за тем, как разъяренный принц уезжает в своем фаэтоне.
* * *
Возвращаясь из Виндзора в Лондон, сердитый принц решил, что он расскажет все как было, без утайки. Он явился в Виндзор преисполненный благих намерений: он услышал о том, что в отца стреляли, и поехал, желая убедиться, что слухи беспочвенны… а если нет, то чтобы предложить помощь… он был готов на все. А король отказался его принять!
Как же старик ненавидит его!
Нужно немедленно поговорить с Фоксом и Шериданом… Кроме того, надо как-то уладить эту историю с долгами. Не может же он вечно влачить такое существование!
Не успев вернуться в Артон-хаус, принц сразу же послал за Фоксом и Шериданом.
– В Виндзоре со мной обошлись самым что ни на есть безобразным образом, – заявил он. – Естественно, я как только услышал о покушении, то сорвался и поехал.
– Ничего иного Ваше Высочество и не могли сделать, – откликнулся Шеридан.
– Да, чтобы в случае смерти короля быть рядом, – согласился Фокс.
– А оказалось, что какая-то полоумная набросилась на отца, размахивая десертным ножичком. Должен признаться вам, джентльмены, королева приняла меня очень холодно.
– Вне всякого сомнения, так велел король.
– Он был в соседней комнате. В какой-то момент я даже услышал голос старого дурня: «А? Что? А? Что?» Он был здоровехонек… и прекрасно знал о моем приезде! Я сказал матери: «Я хочу повидаться с королем и убедиться в том, что он нисколько не пострадал от сего печального происшествия». И знаете, что она мне ответила? «Вы, может, и хотите, но Ваше Величество вас видеть не желает. И смею вас уверить, ваш визит произвел на него более тяжелое впечатление, чем нападение сумасшедшей». И это мои родители?! Ну, скажите, разве народу не пора узнать, как со мной обращаются?
Фокс помолчал несколько секунд и сказал:
– Да, пора… пора вынести это все на свет божий. Я думаю, нам надо обсудить наши планы.
– Какие планы?
– Как – независимо от согласия Питта – вынести вопрос о ваших финансах на обсуждение в парламенте.
Принц пришел в восторг. Он мог доверять Фоксу. И Шеридан был с ними согласен. Фокс ввел его в политику, своим продвижением принц обязан Фоксу. А коли так, то любое предложение Фокса – это мудрый совет.
– Нам нужно время, – сказал Фокс. – Мы должны быть уверены в том, что нас поддерживают. Однако пора перехватить инициативу.
Фокс излучал энергию. Ничто не радовало его так, как конфликты в парламенте. Это было своего рода азартной игрой. Публику, конечно, немного шокировало, что принц потратил столько денег, толком ничего не имея за душой, но ведь он продал своих лошадей и кареты! Вдобавок он уплатил кое-какие долги и теперь жил экономно, даже ездил в наемных экипажах… стало быть, он раскаивается в совершенных безумствах! А вот король не намерен помогать сыну. Он плохой отец; люди начали понимать, что король действительно ненавидит принца Уэльского. Тем более что король старый, непривлекательный, скучный, предпочитает жить не в Сент-Джеймсском или Букингемском дворцах, а в деревне, словно простой сквайр.
Фокс сказал:
– Не думаю, что когда-либо раньше король был также непопулярен в народе. Мне совершенно ясно, что настало время действовать. Главное теперь – хорошенько подумать, как нам перехитрить короля и этого умника, Питта-младшего.
* * *
Парламенту предстояло собраться лишь осенью, а к тому времени Питту уже будут противостоять грозные силы. Фокс не желал вступать в бой, не будучи абсолютно уверен в победе, и надеялся, что принц сделает снова театральный жест и, продолжая жить в режиме экономии, сможет заплатить еще часть своих долгов. Если принца не будет в городе – а как он может тут развлекаться, если комнаты для приема гостей в Карлтон-хаусе заперты? – то у людей кончится терпение. Они ведь любили интересоваться пирушками, которые он устраивал в особняке, изысканными каретами, поставленными в ряд на улице Молл, романом с миссис Фитцерберт. Но в ту зиму Лондон потерял своего принца. Так что людям приходилось довольствоваться унылым королем, королевой и мельком увиденными принцессами, которых держали взаперти, и ни карикатуристы, ни народ не могли понять, что у них за характер.
– Ну вот, – сказал Фокс, – а весной мы должны захватить врасплох мистера Питта и Его совсем некоролевское Величество.
МОРСКОЙ ПАВИЛЬОН
Людвиг Вельтхе был человеком с идеями и давно обдумывал один план, который казался ему весьма удачным. По дороге в Брайтон и обратно – Вельтхе прислуживал принцу Уэльскому – он мог неспеша поразмыслить над перспективами, открывающимися перед рыбацким поселком. По его мнению, они были просто блестящими.
Вельтхе полагал, что мода на морские купания не пройдет. Все больше шикарной публики проводило здесь летом очень много времени. Старый Курильщик кому угодно мог дать прикурить, Марта Гунн тоже была весьма колоритным персонажем, и их соленые шуточки цитировались в бальных залах огромных особняков. Все считали своим долгом побывать в Брайтоне! Морские купания так благотворно влияли на здоровье, что его потом хватало на целую зиму; жизнь в Брайтоне была такой же изысканной, как и в Лондоне, ведь здесь находился принц Уэльский, а все знали, что, где принц Уэльский, там бонтон, высшее общество; шикарнее места просто не бывает.
Поэтому герр Вельтхе принялся строить планы на будущее.
Принц уже три года подряд снимал Гроув-хаус, но нельзя было сказать, что Гроув-хаус – достойная резиденция для наследника трона.
«И все же, – рассуждал Вельтхе, – где же еще мог остановиться принц? А раз в Брайтоне нет достойного жилья, значит, надо его построить, это совершенно очевидно!»
Нельзя было не заметить герра Вельтхе: он, как и принц, слыл выдающимся человеком. Но если принц был удивительно хорош собой и потрясающе элегантен, то Вельтхе выделялся своим безобразием.
Говорили, что он похож на треску, что у него слишком курносый нос, голова чересчур большая для короткого жирного тела, а ковыляет он, переваливаясь, точно утка.
Однако в дополнение к столь непрезентабельной внешности Вельтхе был наделен весьма бойким умом. Неумный человек не смог бы подняться по служебной лестнице от разносчика, торгующего имбирными пряниками, до королевского мажордома; да и лучшим поваром Лондона человек слывет не без оснований, и кондитерскую на Пикадилли (где, правда, распоряжался не он, а его жена), и клуб, которому оказывают покровительство принц и его друзья, содержат только в том случае, когда у него имеются ум и деловая хватка.