Пуля не дура - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Ребров cтр.№ 37

Старожилов перехватил усмешку подчиненного и недовольно поморщился. Как и любой начальник, он предпочитал, чтобы улыбки вызывали лишь его шутки. Впрочем, недовольство промелькнуло только в уголках прищуренных глаз. Генерал отхлебнул кофе и по старой привычке разгладил пышные усы, которые делали его похожим на популярного Никиту Михалкова.

— Товарищи из дружественных нам органов выражают недовольство. Вот познакомься, полковник Вельяминов Николай Егорович. Руководит в ФСБ следствием по делу убийства генерала Пронина…

— Мы уже знакомы. — На тонких губах полковника проскользнула тень улыбки. — Виделись на даче потерпевшего. Правда, нас тогда не представляли. Что ж, теперь будем знакомы официально.

Рука Вельяминова как бы нехотя протянулась по направлению к новому знакомому. Кондратьеву не понравились влажные ладони полковника, как и слово «потерпевшего», которым тот назвал генерала Пронина. Не понравился исходящий от него запах дорогого одеколона и цепкий взгляд глубоко посаженных серых глаз.

— Господин генерал не совсем точно заметил, что тема для небольшого разговора. На наш взгляд, разговор очень даже принципиальный. Как известно, следствие по делу об убийстве Пронина президентом поручено вести ФСБ. Вашему ведомству отведена роль, так сказать, верных и добросовестных помощников — поддержка оперативно-розыскными мероприятиями, профессиональными сыщиками и т. д.

Всю эту вступительную речь Вельяминов произнес, не поднимая глаз от стола, словно там лежали листки с заранее написанным текстом. Теперь он оторвал взгляд от стола, и в Кондратьева будто выстрелили две серые льдинки.

— Вместо этого без согласования с нашими следователями вы затеяли самостоятельное расследование. Я не знаю о существующих в ваших головах версиях, но о конкретных действиях нам известно. Кто вас просил искать каких-то мифических убийц, когда есть конкретный человек, давший признательные показания? Есть прямые улики, в частности отпечатки на пистолете.

— Ну, все не так просто, — вмешался в гневный монолог Старожилов. — Существует прецедент. Во Франции два года назад была убита семья российского предпринимателя. Обвинили в преступлении пятнадцатилетнего сына предпринимателя. Было и его признание, и отпечатки, и следственные эксперименты. А через год выяснилось, что парня просто запугали наемные убийцы и он все взял на себя. Впрочем, что я вам рассказываю? Об этом во всех газетах сообщалось…

— Газеты мы тоже почитываем. Однако я говорю не о прецедентах, а об элементарной дисциплине. По-старинному, о субординации. В вашем ведомстве о таких словах слыхали?

Гэбэшник откровенно хамил, и если это можно было бы понять лет десять назад, когда Лубянка олицетворяла высшую власть в стране, то нынче времена совсем другие, и немало даже самых правоверных рыцарей из ведомства «железного Феликса» давно перекочевало в охранные службы коммерческих банков. Стало быть, задачу гость ставил иную — не показать свою власть, а скорее — вывести милицейских из себя. Уж пользоваться человеческими слабостями, например гневом, чтобы человек в запальчивости наговорил лишнего, в КГБ всегда умели.

Но, как говорится, нашла коса на камень. Анатолий Александрович тоже в этих играх поднаторел. Он лишь ущипнул ус, словно желая удостовериться в реальности происходящего, и улыбнулся, демонстрируя доброжелательность и радость по поводу того, что и на фирме гостя знакомятся со средствами массовой информации.

— Так разве у нас сомнения были, что вы в курсе? Но согласно всем учебникам криминалистики должны отрабатываться все версии. Тем более что и прокуратура пока не считает дело таким уж «чистым»…

— С прокуратурой разберемся. Просто слишком много перестраховщиков там развелось. — Полковник криво усмехнулся, явив миру ослепительно белые зубы, словно в рекламе пасты. Пожалуй, слишком белые, чтобы быть натуральными. — Генеральный ни одного телодвижения не сделает без оглядки на Кремль. Его понять можно — дело под контролем самого «гаранта Конституции». Только у старика этого добра накопилось, что в городском суде. Тут не одна кровоточащая язва заведется…

Вельяминов снова усмехнулся.

— Так что хватит волну гнать. Кончаем шустренько производство и, как положено, в суд. Там признают вдову действовавшей в состоянии аффекта, дадут что-нибудь условное. И все довольны!

— Мы что, разве против? Мы, как вы изволили заметить, только на подхвате. Что прикажете, то и сделаем. Что касается оперативно-розыскной самодеятельности майора Кондратьева, так разве я могу наказывать сотрудника за добросовестную работу?

Иван вполуха слушал перепалку начальства. У каждого была своя задача. И о ней нетрудно догадаться — Старожилов пытался понять истинную причину визита представителя смежного силового ведомства, полковник хотел выведать, что нарыли милицейские сыскари. Но это было на поверхности. А какой еще «скелет в шкафу» припас гость — вот что интересно бы разузнать. Но разговор, напоминающий фехтование, когда ни один из дуэлянтов не спешит нанести решающий удар, продолжался. Старожилов перехватил тоскующий взгляд своего подчиненного и смилостивился:

— Теперь, майор, вы в курсе претензий, которые нам предъявляют коллеги. Конечно, раз они считают, что копать дальше излишне, то пусть так и будет… Возвращайтесь с вашей группой к делу об ограблении обменного пункта валюты на Грузинской. Свободны, майор.

Кондратьев шагал по пустым коридорам в свой кабинет, заваленный японскими телевизорами, магнитофонами, видиками и прочими предметами ширпотреба, именуемыми «вещдоками», и продолжал размышлять: какова же истинная причина прихода полковника Вельяминова? Обижаться на то, что «менты поганые» слишком много работают, — глупо; показать свою власть над ними — еще глупее.

Нет, наверняка была какая-то подспудная причина, заставившая полковника покинуть свою контору и вести пустые разговоры на Петровке.

Кондратьеву и в голову не могло прийти, что ответ на этот вопрос он получит через несколько шагов, отделявших его от кабинета. Впрочем, и после телефонного разговора пройдет немало дней, прежде чем начнут выстраиваться кубики фактов в стройную систему причин и следствий…

Надо заметить, что и полковник Вельяминов, развалясь на заднем сиденье своего «Вольво», — за шофера был капитан Синцов, которого полковник захватил с собой, — тоже размышлял над вопросами. Их было немало, но, в отличие от милицейского коллеги, на некоторые он ответы знал. Все началось накануне, когда его вызвал к себе начальник следственного отдела ФСБ.

— Послушай, Вельяминов, — после приветствия приступил к делу генерал. — Надо бы переговорить с милицейским руководством, чтобы оно укоротило руки у своих джигитов. Задача, понятно, общая, но все же мы должны решать, где копаться, а когда и просто отойти в сторонку.

Генерал откинулся в кресле и впервые за время разговора взглянул на Вельяминова, словно желая удостовериться, что до того дошел смысл сказанного. Визуальный осмотр подчиненного не удовлетворил хозяина кабинета, и он еще раз повторил всю фразу, выделив «просто отойти в сторонку». Но полковник, слава богу, работал в органах не первый десяток лет и наукой читать между строк владел в совершенстве. Думал он уже о другом — «в сторонку» от каких именно вещей следует отойти и, как полагается, забыть? Он знал, что генерал свои слова не конкретизирует и предоставит о деталях догадываться ему самому. В лучшем случае будет сделан еще один намек, сущность которого невозможно будет расшифровать, даже если их разговор какой-нибудь умелец записывает на пленку. Предосторожность не лишняя. И хотя лицо Вельяминова продолжало оставаться непроницаемым, про себя он улыбнулся, припомнив, как во времена краткого правления Бакатина так и не разоблаченные злоумышленники украли из кабинета главы всемогущего КГБ новые кресла. После такого святотатства режим стал еще строже, но газеты как ни в чем не бывало продолжали печатать сверхсекретные материалы. «Пятая колонна» действовала, так что подслушивание самых конфиденциальных разговоров не исключалось.