Жизнь с нуля - читать онлайн книгу. Автор: Мари-Сабин Роже cтр.№ 7

Хоть я и не большой любитель психологии, но однажды все же рискнул залезть в дебри психогенеалогии – эта наука тогда только появилась, однако перед ней уже открывались радужные перспективы, как перед всеми, кто берется отвечать на вопросы, не имеющие ответов.

Могло ли случиться так, что смерть одного-единственного из моих предков повлияла на судьбу мужского потомства во всех последующих поколениях? Допустим, механизм этого воздействия оставался неясным, но сила его была такова, что в день Д, в час Ч, в минуту М, с точностью до секунды все мои предки по мужской линии нелепейшим образом и с полной безропотностью расставались с жизнью. Неужели злополучие – наследственная черта, как, например, лопоухость? Значит, существует особый ген неудачи? Летальная аллель невезенья? Хромосома непрухи?

Я был твердо убежден в обратном, но от этой убежденности мне становилось грустно и одиноко, ведь поклонников мистики и всевозможных суеверий вокруг нас – как грязи, и зараза от них распространяется со скоростью, какой позавидовал бы любой вирус. Стоило одному из гостей в конце ужина заговорить таинственным голосом о фамильных привидениях и необъяснимых совпадениях, как сосед по столу тут же начинал тебе жаловаться на свой электробытовой полтергейст. Каково мне было выслушивать эти байки, твердо зная, что моя собственная история наверняка способна затмить их все? Но я не мог ее озвучить меня приняли бы за психа. Бывают признания, после которых люди мгновенно – быстрее, чем успевают произнести слово «кретин», – теряют к вам доверие.

Попробуйте-ка намекнуть знакомым, что вы беседуете с комнатными растениями, и они зацветают, что во сне вам является бабушка и предупреждает о грозящих неприятностях, что вы с точностью до грамма знаете свой вес до того, как встанете на весы, или похвалиться другими неординарными способностями – и вас сразу наградят ярлыком «чокнутый», наряду с поклонниками столоверчения или адептами секты Летающего макаронного монстра.

Но факты – вещь упрямая. Сохранились документы – свидетельства о рождении и смерти, в которых зафиксированы точные даты. Плюс старые фотоальбомы с портретами еще нестарых мужчин с черной ленточкой в правом нижнем углу. Но на мне эта печальная сага должна наконец оборваться. Я единственный ныне живущий отпрыск нашего злополучного рода, и у меня нет сына. Я последний из могикан. The last one. И это мой сознательный выбор.

В день восемнадцатилетия, то есть ровно на середине жизни, я решил: детей у меня не будет. Никогда. Как бы ни сложились обстоятельства, я ни за что не женюсь и не заведу любовницу, которая могла бы от меня родить. Зачем? Чтобы она овдовела, а ребенок рос сиротой? Нет уж, хватит! К черту злой рок! Долой невезенье! На помойку, в утиль!

Никто не получит от меня в наследство родовое проклятие.

С моей стороны это было благородно и великодушно. Я растрогался, на глазах от жалости к себе (я знал, что унесу тайну с собой в могилу) выступили слезы. Гости, подняв бокалы, кричали мне: «Речь! Скажи речь!» Я влез на стол и потребовал тишины. Заявление, которое я собирался сделать, требовало серьезности и спокойной сосредоточенности. Перед лицом друзей я принял торжественный обет: навсегда остаться холостяком. Буду жить один, поклялся я. И под громкое «Ура!» добавил упавшим голосом: «Один как собака».

После чего разрыдался в объятиях своей тогдашней подружки, которая повела меня в дальнюю комнату утешаться.

– Ты меня слушаешь? От неожиданности я вздрогнул. Оказывается, я успел задремать. Пакита вздохнула:

– Нет, ты меня не слушал.

И продолжала:

– Я тебя спрашивала, что это за конверт на столе. Ты теперь нам письма пишешь? Открыть можно? – Потом откроешь, – пробурчал я. – Который час?

– Ну, где-то около одиннадцати…

Пакита заслоняла от меня часы. Я знаком велел ей сделать шаг в сторону. Но она не шелохнулась, и тогда я заорал:

– УЙДИ ОТТУДА! БЫСТРО!

Она испуганно отскочила назад:

– Что такое? Что там? Паук? Он на меня прыгнул?

И принялась хлопать себя по макушке и по затылку, приплясывая на месте и взвизгивая от ужаса. Я взглянул на циферблат: 10 часов 58 минут. Я проспал последние минуты своей жизни – а чего еще ждать от такого идиота?

– Где паук? ГДЕ ПАУК?

Пакита все орала. Стрелка часов передвинулась и теперь показывала 10 часов 59 минут. Итак, все кончено. Я хотел было встать и крепко обнять Пакиту, заранее прося прощения за хлопоты, которые не замедлят воспоследовать, но внезапно мой взор заволокло сверкающей белой пеленой; в голове еще успела промелькнуть быстрая, как молния, но куда менее отчетливая мысль: «Вон оно значит как!» и «Вот зараза…».

Смерть – совсем не такая, как мы думаем. Она даже не вызывает неприятных ощущений. Кроме, пожалуй, легкого разочарования. Что-то вроде: «И это все?» Тебе не жарко, не холодно – ты вообще ничего не чувствуешь.

Ни боли, ни мучений – просто колышешься в пространстве.

А я-то готовился, волновался. Получается, совершенно зря. Если честно, я ожидал большего. Жаль, что не смогу поделиться впечатлениями с живыми. Глупо всю жизнь беспокоиться из-за такого пустяка. Ведь это простая формальность, как проход через таможенный контроль до принятия чрезвычайных мер по борьбе с терроризмом. Подошел к посадочному терминалу – и готово дело. Никто тебя не обыскивает, не задает каверзных вопросов. Багаж тебе без надобности. Заходи такой, как есть. Верно сказал Шекспир: «Всечасно в смертной муке умирать внезапной смерти мы предпочитаем» ^[1]. И такое приходится наблюдать сплошь и рядом. К сожалению.

Не могу в точности описать, как я это себе представлял, но я не возражал бы, если бы все оказалось чуточку эффектнее. Ангелы, трубящие в трубы? Покойные родственники, собравшиеся в полном составе поздравить меня с днем рождения?

Или даже сам Господь Бог, why not?

Но нет. Ничего, никого. Я будто запеленут в плотный кокон из ваты. Впрочем, есть одно немного странное ощущение. До меня словно бы доносится женский голос – далекий, слабый, невнятный.

Голос приближается, звучит все громче и явственней.

Теперь этот голос орет мне прямо в ухо:

– ДУРАК! ТЫ МЕНЯ НАПУГАЛ!!!

– Дурак, ты меня напугал! Пакита с упреком смотрит на меня. Я хочу успокоить ее, уже открываю рот, чтобы произнести бесцветным голосом: «Не волнуйся, со мной все в порядке», но тут она сердито выдыхает: «Ффу-у!» – и говорит:

– Я подумала, на мне паук сидит! С перепугу заорала как резаная! А все из-за тебя!

Затем продолжает:

– Ладно, пойду я. А тебе пора вставать, ты так не думаешь?