Фрунзе - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 6

Зинаида Коноплянникова, повешенная за убийство командира Семеновского полка генерала Георгия Мина, который в 1905 году жестоко подавил восстание в Москве, взошла на эшафот со словами Пушкина:

Большевики меньше эсеров увлекались террором. Но в разгар первой русской революции и они взялись за оружие. Нарушив данное полиции обязательство жить в Казани, Михаил Фрунзе отправился в Шую. Он и не думал оставлять подпольную работу. Тогда в разных городах создавались боевые дружины и кружки. Для предотвращения еврейских погромов, для противостояния черной сотне и для защиты выступающих на митингах. Либерально настроенные буржуа давали студентам деньги на оружие. Молодые люди охотно учились военному делу и конспирации. Из них создавали «пятерки», которые объединяли в отряды.

Как заправский охотник, с детства владевший оружием (первым оружием был самодельный пистолет, стрелявший дробью), Фрунзе организовал боевую дружину, а большевики нуждались в каждом, кто умел стрелять.

Важно отметить, как легко мягкий и чувствительный юноша, намеревавшийся стать кабинетным ученым, превратился в уличного революционера, собиратель гербариев для Ботанического сада — в боевика, готового стрелять в людей.

Революция ломала всё.

Друг Фрунзе Александр Константинович Воронский, чье имя еще встретится на этих страницах, вспоминал, как в марте 1905 года участвовал в бунте тамбовских семинаристов: «Били стекла, срывали с петель двери, вышибали переплеты в оконных рамах, разворачивали парты, беспорядочно летели камни… Рев, гам, свист, улюлюкание, выкрики ругательств, сквернословие… В разорванном сознании остались: кровь на руке от пореза гвоздем, сутулая и противно-проклятая спина надзирателя; по ней я бил палкой. Затем я куда-то бежал, кричал истошным голосом, бил стекла. Я познал упоительный восторг и ужас разрушения, дрожащее бешенство, жестокую и веселую силу, опьяненность и радостное от чего-то освобождение…»

Война с Японией была крайне неудачной, потери — большими. Российское общество возмущалось коррумпированной властью и неумелым военным командованием.

Фрунзе написал листовку от имени партии большевиков: «Товарищи! Окончилась позорная, кровавая бойня. На далеких полях Маньчжурии больше не будет раздаваться свиста пуль и грохота пушек, замолкнут стоны и проклятия умирающих и искалеченных. Останутся только одни братские могилы — там, вдалеке, на чужой стороне…

Мир заключен. Что же нам даст этот мир, товарищи крестьяне и рабочие? Еще долго придется нам, крестьянам и рабочим, из наших скудных грошей платить контрибуцию. Для чьей пользы началась эта кровавая бойня? Разве нам нужна чужая Маньчжурия? Разве нам мешали жить японцы?

Царю и его прислужникам мало соков народных, они истощились, давай попробуем в чужой Корее захватить богатые леса. Но японскому царю, дворянам и купцам тоже захотелось лакомого кусочка; они оказались сильнее и завоевали Маньчжурию и Корею».

В апреле 1906 года Фрунзе участвовал в IV Стокгольмском съезде социал-демократической партии. Здесь Михаил познакомился с Лениным. На съезде большинство делегатов составляли меньшевики. Предлагавшиеся большевиками проекты резолюции не прошли. Съезд принял аграрную программу и решил участвовать в выборах Государственной думы.

В разгар первой русской революции с небольшим боевым отрядом Фрунзе прибыл в Москву и принял участие в перестрелках с полицией — возле Зоологического сада, в районе Ваганьковского кладбища. Когда в город ввели войска для наведения порядка, уехал в Шую.

Здесь рабочие провели забастовку. Но она не удалась.

Фрунзе написал листовку: «Прежде чем давать сражение неприятелю, нужно было подготовить свои силы, подготовить провиант, расследовать силы врага, узнать его слабые места, трезво взвесить его и свои силы, выбрать подходящее время и тогда уже дружным натиском ударить на врага. Вот тогда мы бы могли добиться победы».

Фрунзе (под чужой фамилией) выступал в гостинице «Лондон» с докладом о профсоюзном движении. Предложил принять разработанный им «Устав профессионального союза рабочих текстильного пряде-ситцепечатного и ткацкого производства в Шуе».

Первая русская революция была подавлена. Михаил попытался восстановиться в институте, где к нему отнеслись очень доброжелательно: «Очевидно, что отчисление от института было результатом оплошности, а не намерения. Чтобы исправить дело, если это желательно, следует подать декану прошение об обратном принятии на то же отделение, причем же изложить причины неявки своевременно к занятиям и несообщения о себе нужных сведений».

Фрунзе так и поступил. В июне 1906 года написал заявление декану экономического отделения своего института с просьбой позволить ему продолжить образование: «Причина моей неявки к 1 сентября прошлого года заключалась в следующем. Будучи уверен, что учебных занятий в прошлом учебном году не будет, и считаясь с теми громадными затратами, которые пришлось бы сделать (моя родина — Семиреченская область, на границе с Китаем) и которых я не мог сделать за неимением средств, я решил в институт не ехать.

Спешу оговориться, что я совершенно не знал, что за мою неявку я буду исключен из института. Спешу теперь исправить свою оплошность и прошу содействия Вашего Превосходительства. Деньги, следуемые за прошлое осеннее полугодие, постараюсь внести в самом недалеком будущем».

Фрунзе восстановили и зачислили на второй курс, что давало в том числе право отсрочки от военной службы. Но учиться он уже не хотел. Утратил интерес к тому, чтобы корпеть над книгами.

Семнадцатого января 1907 года Фрунзе во главе боевой группы захватил частную типографию в Шуе, чтобы напечатать большевистские листовки. Типография работала на большевиков весь день, успели отпечатать две тысячи листовок. После этой лихой операции Фрунзе попал в списки особо опасных преступников. Его искали. Агентов службы наружного наблюдения на французский лад именовали филёрами.

«От филёров, — вспоминали жандармы, — требовалось: грамотность, трезвое поведение, невыдающаяся наружность, средний рост, хорошее зрение, сообразительность. Все эти качества оплачивались суммой в среднем около сорока-пятидесяти рублей в месяц».

В первую очередь опытные филёры обращали внимание на тех, кто каждый день в любую погоду гулял по нескольку часов.

«Практика розыскного дела, — рассказывали профессионалы, — показала, что подобные прогулки обыкновенно совершают лица, изготовляющие динамитные разрывные снаряды. Испарения динамита действуют разрушительно на слизистую оболочку и легкие, вследствие чего такому работнику необходимо чаще пользоваться свежим воздухом».

Искали не только бомбистов. В подполье вызревали и другие опасные идеи.

Плотник Фома Качура стрелял в губернатора Харькова князя Ивана Михайловича Оболенского, принимавшего участие в подавлении крестьянского восстания. Качура стрелял пулями, которые были отравлены стрихнином, но губернатор был лишь ранен. Стрихнин не подействовал.